Чарльз Диккенс - Наш общий друг. Часть 1

— Вы ужъ очень немилостивы ко мнѣ, миссъ Поттерсонъ.

Миссъ Поттерсонъ продолжала читать, нахмуривъ брови, и не обращала вниманія на говорившаго, пока онъ не шепнулъ ей:

— Миссъ Поттерсонъ! Сударыня! Одно словечко!

Удостоивъ искоса взглянуть на просителя, миссъ Поттерсонъ увидѣла, что онъ стоитъ противъ нея, нагнувъ голову, въ такой позѣ, какъ будто проситъ позволенія перепрыгнуть стремглавъ черезъ дверку и стать потомъ на ноги за прилавкомъ.

— Ну? — произнесла миссъ Поттерсонъ, столько же коротко, сколько сама она была длинна. — Такъ говорите же ваше словечко! Давайте его сюда!

— Миссъ Поттерсонъ! Сударыня! Извините за смѣлость: вы поведенія моего, что ли, не одобряете?

— Конечно, не одобряю, — сказала миссъ Поттерсонъ.

— Вы, можетъ статься, боитесь…

— Я не боюсь васъ, если вы это хотите сказать, — перебила миссъ Поттерсонъ.

— Позвольте, миссъ Аббе, я не то хочу сказать.

— А что же?

— Вы, право, очень немилостивы ко мнѣ. Я хотѣлъ только спросить, не боитесь ли вы, не думаете ли… не полагаете ли вы, что имущество здѣшнихъ гостей не совсѣмъ безопасно, если я буду посѣщать вашъ домъ.

— А для чего бы вамъ знать, что я полагаю?

— Миссъ Аббе, позвольте мнѣ сказать безъ всякой вамъ обиды: мнѣ было бы все-таки утѣшительно знать, почему къ Товарищамъ не могутъ ходить такіе люди, какъ я, а могутъ ходить такіе, какъ Гафферъ?

По лицу хозяйки пробѣжала тѣнь смущенія, и она отвѣтила:

— Гафферъ никогда не бывалъ тамъ, гдѣ были вы.

— То есть въ тюрьмѣ, миссъ Аббе? Можетъ быть, въ тюрьмѣ онъ и не бывалъ, но, пожалуй, ему слѣдовало бы тамъ побывать. На него, можетъ быть, есть подозрѣніе похуже, чѣмъ на меня.

— Кто же его подозрѣваетъ?

— Да многіе, полагаю, а ужъ одинъ-то навѣрное: я подозрѣваю его.

— Если только вы одинъ, такъ это еще немного, — произнесла миссъ Поттерсонъ, поразительно нахмуривъ брови.

— Но вѣдь мы съ нимъ были товарищами. Припомните, миссъ Аббе; вѣдь мы были товарищами. Я знаю его вдоль и поперекъ, замѣтьте это. Я ему товарищъ, и я же имѣю на него подозрѣніе.

— Такъ значитъ, — проговорила миссъ Аббе съ усилившимся оттѣнкомъ смущенія, — значить, вы и себя выдаете вмѣстѣ съ нимъ.

— Нѣтъ, миссъ Аббе, себя не выдаю. Знаете, въ чемъ тутъ все дѣло. — Вотъ въ чемъ. Когда мы съ нимъ были товарищами, я никогда не могъ на него угодить. А отчего я не могъ на него угодить? — Оттого, что мнѣ всегда была неудача. Я никогда не умѣлъ находить ихъ помногу. А какъ ему везло счастье! Всегда везло — замѣтьте, — всегда. То-то вотъ и оно… Есть такія игры, миссъ Аббе, гдѣ дѣйствуетъ случай, а есть и такія, гдѣ случаю помогаетъ умѣнье.

— Кто же сомнѣвается, что у Гаффера нѣтъ недостатка въ умѣньѣ отыскивать то, что онъ находитъ? — возразила миссъ Аббе.

— Умѣнье подготовить то, что онъ потомъ находитъ, — вотъ оно что, можетъ быть, — проговорилъ Райдергудъ, лукаво покачавъ головой.

Миссъ Аббе еще больше нахмурилась, а онъ мрачно покосился на нее.

— Когда ты плаваешь по рѣкѣ чуть ли не съ каждымъ приливомъ и отливомъ и отыскиваешь въ ней мертвыхъ людей, мужчинъ и женщинъ, такъ ты много пособишь своему счастью, миссъ Аббе, если сначала стукнешь человѣка по головѣ, а потомъ столкнешь его въ воду.

— Боже милосердый! — невольно вскрикнула миссъ Поттерсонъ.

— Помните мои слова! — продолжалъ Райдергудъ, выставляя впередъ голову черезъ дверку, чтобы за прилавкомъ было слышно каждое его слово, ибо голосъ его звучалъ такъ хрипло, точно въ горлѣ у него застряла швабра. — Ужъ я говорю вамъ, миссъ Аббе! Попомните мои слова. Я подстерегу его, миссъ Аббе. Я подведу его къ расчету. Хоть черезъ двадцать лѣтъ, а ужъ подведу. Чего ради ему спускать? Изъ за дочери, что ли? У меня у самого есть дочь.

Сказавъ это и договорившись до полнаго опьяненія злобой, какого въ немъ не замѣчалось въ началѣ разговора, мистеръ Райдергудъ взялъ свою кружку и, шатаясь, отправился въ общую комнату.

Гаффера тамъ не было, но засѣдало довольно многолюдное сборище воспитанниковъ миссъ Аббе, вполнѣ покорявшихся ей. Когда пробило десять часовъ, миссъ Аббе появилась въ дверяхъ и, обратившись къ одному изъ гостей, человѣку въ полинялой красной курткѣ, сказала: «Джорджъ Джонсъ, вамъ пора домой. Я обѣщала вашей женѣ, что вы будете возвращаться въ десять часовъ». Джонсъ тотчасъ же всталъ, пожелалъ всей компаніи доброй ночи и вышелъ. Въ половинѣ одиннадцатаго миссъ Аббе опять заглянула въ распивочную и сказала: «Вилльямъ Вилльямсъ, Бобъ Глеморъ и Джонитонъ, вамъ всѣмъ пора отправляться». И Вилльямсъ, Глеморъ и Джонитонъ съ такою же покорностью распрощались и улетучились. Но удивительнѣе всего было то, что когда одинъ толстоносый гость въ лакированной шляпѣ, послѣ долгаго колебанія приказалъ мальчику принести еще стаканъ джину съ водой, миссъ Аббе явилась сама вмѣсто требуемаго джина, и объявила рѣшительно: «Капитанъ Джоси, вы уже выпили, сколько вамъ полагается». И капитанъ не протестовалъ ни однимъ словомъ; онъ только потеръ себѣ обѣими руками колѣни и уставился въ каминъ. Тутъ заговорила остальная публика: «Да, да, капитанъ, миссъ Аббе правду говоритъ. Послушайтесь миссъ Аббе». Но покорность капитана не ослабила бдительности миссъ Аббе, а только еще больше изощрила ее. Оглянувъ покорныя лица своей школы и замѣтивъ двухъ молодыхъ людей, которымъ тоже не мѣшало сдѣлать внушеніе, она обратилась къ нимъ со словами:

— Томъ Тутль, молодому человѣку, который черезъ мѣсяцъ собирается жениться, надо идти домой и ложиться спать. А вамъ, мистеръ Джекъ Моллингъ, нечего подталкивать его; я знаю, что ваша работа начинается съ ранняго утра; значить, и вамъ время уходить. Идите же, друзья мои, съ Богомъ, Доброй ночи.

Тутль покраснѣлъ и взглянулъ на Моллинга; Моллингь тоже покраснѣлъ и взглянулъ на Тутля, какъ бы спрашивая, кому подняться первому. Они поднялись, наконецъ, оба заразъ и, широко осклабившись, вышли въ сопровожденіи миссъ Аббе, въ присутствіи которой остальная компанія улыбаться не дерзала.

Маленькій половой въ бѣломъ фартукѣ, съ высоко засученными рукавами рубашки, представлялъ собою только намекъ на возможность присутствія въ немъ физической силы и находился тутъ единственно для проформы. Ровно въ часъ ночи, когда запиралась таверна, всѣ еще остававшіеся въ ней посѣтители отправились по домамъ въ наилучшемъ по возможности порядкѣ. Миссъ Аббе стояла въ это время у своей дверки за прилавкомъ, какъ бы производя смотръ своей командѣ. Всѣ пожелали ей доброй ночи, и она пожелала доброй ночи всѣмъ, кромѣ Райдергуда. Разсудительный мальчикъ-половой, который, по своей должности, тоже провожалъ уходившихъ, убѣдился при этомъ въ глубинѣ своей души, что Райдергудъ окончательно изгнанъ изъ Шести веселыхъ товарищей съ лишеніемъ всѣхъ правь.