Чарльз Диккенс - Замогильные записки Пикквикского клуба

В городе Тьюксбери, в гостинице «Желтого хмеля», путешественники остановились пообедать.

Шотландский эль, мадера и портвейн были потребованы в значительном количестве, и, сверх того, плетеная бутылочка наполнилась как следует уже в четвертый раз. Под влиянием всех этих сердцекрепительных напитков, мистер Пикквик и Бен Аллен покоились сладким сном в продолжение тридцати миль, между тем как Боб Сойер и мистер Уэллер распевали дуэты на запятках.

Было очень темно, когда мистер Пикквик впервые открыл глаза и выглянул из окна кареты. Хижины и сараи, разбросанные по обеим сторонам дороги, грязная наружность всех видимых предметов, затхлая атмосфера, груды пепла, извести, мусора, кирпичей, густые клубы дыма, поднимавшиеся к облакам из высочайших труб, блеск и мерцание отдаленных огней, громадные фуры, нагруженные товарами — все это служило несомненным признаком, что путешественники быстро приближаются к большому промышленному городу Бирмингему.

И вот, наконец, они в самом центре этого коммерческого круговорота. На улицах — многочисленные толпы ремесленников, купцов, фабрикантов, рабочих. Смутный гул разнообразных голосов вырывается из каждого дома; свечи горят ярко во всех верхних этажах; движение колес и шум от гигантских машин потрясают дрожащие стены. Неугомонный стук молота, бурное дыхание паров, звон и бренчанье многочисленных орудий промышленного производства — такова была музыка, оглушившая наших путешественников при въезде в Бирмингем.

Карета между тем быстро катилась из улицы в улицу, по направлению к первой городской гостинице, где путешественники должны были остановиться. Равнодушный к окружающим предметам, мистер Пикквик успел углубиться в сущность деликатного поручения, составлявшего исключительную цель его поездки.

Деликатная сущность поручения и трудность привести его в исполнение удовлетворительным способом нисколько ни уменьшались от добровольного сотоварищества мистера Боба Сойера. Совсем напротив: мистер Пикквик чувствовал, что присутствие в настоящем случае молодого человека было для него такой честью, которой он никак не стал бы добиваться сам по себе, и, если сказать правду, он был бы даже очень рад заплатить довольно значительную сумму, чтобы удалить мистера Боба Сойера миль за пятьдесят от этого места.

Мистер Пикквик до сих пор еще ни разу не видал мистера Винкеля старшего и не пользовался его личным знакомством, хотя два или три раза он писал к нему весьма длинные письма, в которых делал лестные отзывы о характере и нравственности его сына. Он понимал теперь с удовлетворительной ясностью, что на его месте было очень неловко представляться первый раз в сопровождении двух юношей весьма легкомысленной и ветреной натуры.

«Надобно, однако ж, сделать все, что от меня зависит, — думал мистер Пикквик, успокаивая по возможности свои взволнованные чувства: — я должен увидеть его не иначе как сегодня, сообразно с обещанием, данным его сыну. Эти молодые люди, по всей вероятности, не отстанут от меня; но я постараюсь сократить свидание и буду надеяться, что они, из уважения к самим себе, станут вести себя прилично».

Когда он успокоил себя этими размышлениями, карета остановилась, наконец, у подъезда Королевской гостиницы. Самуэль Уэллер, не без некоторого усилия, разбудил Бена Аллена и вытащил его из экипажа. Мистер Пикквик последовал за ними. Когда им отвели уютный и опрятный номер, ученый муж немедленно приступил с расспросами к слуге относительно места жительства мистера Винкеля.

— Близехонько отсюда, сэр, — отвечал слуга, — четверть мили, не более. Мистер Винкель заведует у нас работами на канале, и его сделали недавно смотрителем буяна. Квартиру его вам всякий мальчишка укажет.

Здесь слуга как будто невзначай задул свечу, и принялся зажигать ее опять, доставляя таким образом мистеру Пикквику удобный случай предложить еще несколько вопросов, если он этого желает.

— Прикажете, сэр, подать что-нибудь? — сказал слуга, приведенный в отчаяние молчанием мистера Пикквика. — Чаю или кофе, сэр? Обед, сэр?

— Ничего покамест.

— Слушаю, сэр. Угодно вам заказать ужин, сэр?

— Не теперь, любезный.

— Слушаю, сэр.

Здесь он медленно пошел к дверям, но остановился на полдороге, обернулся и сказал с приятной улыбкой.

— Не прикажите ли послать к вам горничную, господа?

— Пошлите, пожалуй, — сказал мистер Пикквик.

— Слушаю, сэр.

— И принесите содовой воды, — сказал Боб Сойер.

— Содовой воды, сэр? Слушаю, сэр. Очень, хорошо, сэр.

Это приказание, по-видимому, облегчило душу честного слуги от подавляющего груза, и он незаметно скрылся из глаз. Трактирные служители никогда не ходят и не бегают: у них есть свой особый и таинственный способ выкрадываться из комнат, и этот способ неизвестен другим смертным.

Содовая вода пробудила некоторые слабые признаки жизненной деятельности в особе мистера Бенжамена Аллена: его уговорили умыться, причесаться, и он позволил Самуэлю вычистить свое платье. Мистер Пикквик и Боб Сойер привели также в порядок свой туалет, и затем все трое, рука об руку, отправились к мистеру Винкелю, при чем Боб Сойер, для препровождения времени, наполнял атмосферу табачным дымом.

За четверть мили от первой городской гостиницы, в тихой и уединенной улице, стоял старый красный кирпичный дом с тремя ступеньками перед подъездом, на поверхности которого была медная дощечка, где крупными римскими буквами было изображено: «Мистер Винкель». Ступеньки были очень белы, кирпичи очень красны, и весь дом казался очень чистым и опрятным. Здесь-то, в десять часов вечера, остановились мистер Пикквик, мистер Бенжамен Аллен и мистер Боб Сойер.

На повторенный стук в дверь к путешественникам выбежала молодая хорошенькая девушка, оторопевшая от изумления при взгляде на трех незнакомых джентльменов.

— Дома ли мистер Винкель, моя милая? — спросил мистер Пикквик.

— Дома.

— Можно его видеть, душенька?

— Мистер Винкель ужинает, сэр.

— Потрудитесь передать ему вот эту карточку, моя милая, — сказал мистер Пикквик. — Мне очень жаль беспокоить мистера Винкеля в такой поздний час, но я должен непременно увидаться с ним сегодня. Я только что приехал в этот город.

Девушка бросила робкий взгляд на мистера Боба Сойера, который между тем разнообразными и чудодейственными гримасами спешил выразить достойную степень удивления и уважения к молодой красавице.

— Не угодно ли вам пожаловать в коридор, пока я доложу мистеру Винкелю?

И затем, не дожидаясь ответа, она кликнула другую служанку, которая в ее отсутствие должна была караулить в коридоре шляпы, сюртуки и шинели. Но через минуту она воротилась опять и попросила незнакомых джентльменов войти в одну из комнат первого этажа, похожую отчасти на уборную, отчасти на приемную. Главнейшими предметами мебели здесь были: письменная конторка, рукомойник, бритвенный прибор, маленькое зеркало, колодка для сапог, подножная скамейка, маленький круглый столик, четыре стула и старинный часовой шкаф. На мраморной полке в углублении камина стояла железная касса, и, наконец, две висячих полки для книг и бумаг служили единственными украшениями стен, оклеенных обоями.