Карел Полачек - Дом на городской окраине

Он вдруг запнулся и строго посмотрел на супругу. Тень сомнения опять закралась в его душу.

— Надеюсь, ты не позволила себя обмануть, — сказал он, — надеюсь, все в порядке…

— Разумеется, — ответила жена.

Уверенный тон жены успокоил чиновника. Он опять воодушевился и начал: — Чудесная жизнь открывается перед нами. Конечно, сорить деньгами мы не станем, будем жить пристойно и сообразно нашему положению.

Жена очнулась от своих грез.

— Жаль… — вздохнула она.

— Чего жаль? — удивился чиновник.

— Восемьсот тридцать пять тысяч… Как жаль, что не целый миллион!..

— Почему?

— Так… Была бы круглая сумма…

— Мария, не кощунствуй! — серьезно произнес чиновник. — Восемьсот тридцать пять тысяч — это огромные деньги.

— Дело не в этом. Просто мне странно, как это он не скопил миллиона, если уж сумел скопить восемьсот тридцать пять тысяч.

— Моего покойного дядюшку ты не трогай. Это был ученый, человеколюб. Ты должна благодарить Господа Бога за то, что вышла замуж именно за меня, человека, который может гордиться такой замечательной родней.

— Я делила с тобой трудности, сумею жить с тобой и в достатке.

— Вот, вот… И я буду совсем не таким домовладельцем, как полицейский, увидишь. Квартиросъемщики будут жить в моем доме в спокойствии и довольстве… Двери в квартиры жильцов я велю покрасить в коричневый цвет, а свои — выкрасить белой эмалью. Перед дверью положу коврик с надписью «Salve» (Привет тебе!). Потому что хозяин дома должен выделяться среди съемщиков.

— Куплю тебе материал на костюм, — сказала жена. — Чтобы ты одевался, как подобает твоему положению.

— Но только без меня этого не делай, я не могу допустить, чтобы ты опять выбрала какую-нибудь экстравагантную расцветку.

— Тогда для меня было важно другое… — оправдывалась жена. — Материя была прочная, долговечная. Сколько ты носил тот костюм? Теперь, конечно, ты можешь себе позволить что-нибудь более элегантное.

Она задумалась. Через минуту встрепенулась и сказала: — Нужно будет заявить, что мы отсюда съезжаем.

— Конечно, — сказал чиновник с чувством собственного достоинства. — Я с ним переговорю.

— Незачем. Пошлем ему уведомление по почте.

— Ты права. Это лучше.

Они еще немного поговорили и вышли подышать свежим воздухом, — нынче квартира казалась им слишком тесной.

На улице жене пришло в голову, что следовало бы навестить родителей и сообщить им эту грандиозную новость. Она поехала в город.

Тесть сидел на диване, курил трубку и задумчиво поглядывал на мокрое звездообразное пятно на потолке. Она застала его в тот момент, когда он рассказывал теще какую-то историю.

…я ему сказал: — Пан трактирщик, все-таки чудно у вас как-то… — Что чудного-то? — он мне на это. — Что чудного? А вот что чудного. Даете хорошую порцию мяса и всего две картофелинки к нему. Как это понимать? Я привык к изрядной порции картофеля. Мне не столько мясом угодишь, сколько картошкой. Я смолоду картошечник. — Он ничего не сказал и ушел на кухню. Официант принес мне полную, с верхом, тарелку картошки. Поглядела бы ты…

— Но тебе пришлось заплатить за эту картошку дополнительно… — заметила теща.

— Э, ты меня не знаешь! Я заказал еще две кружки пива и сигару Кубо, все вместе стоило семьдесят пять крейцеров. Тогда все было по старинке, не то что нынешняя обдираловка… В том городе у меня вышло недоразумение из-за двух центнеров мака.

Известие о наследстве вызвало панику. Это было неслыханно, чтобы такое счастье, как крупный выигрыш или наследство, подвалило беднякам. Подобное случается лишь в рассказах из календарей для простонародья. Теща переполошилась и принялась бесцельно бегать по комнате. Не отдавая себе отчета в том, что она делает, движимая силой привычки, она приготовила кофе. Тесть от восторга издавал звуки, похожие на скрип продавленного дивана.

Теща пустила слезу и обняла дочь. Тесть полагал, что тут нужна твердая рука. У человека есть определенные обязанности в отношении собственности.

Допоздна засиделись они, толкуя о предстоящей радужной жизни.

«…отказываюсь от квартиры, съеду в конце нынешнего квартала, не позднее Нового года…»

Снова и снова возвращался полицейский к этой фразе, приведшей его в полное смятение.

«Как это так? — ломал он себе голову, длинными шагами меряя комнату. — С чего это они съезжают? Вдруг на тебе, ума не приложу».

«Может, чиновник испугался, что на него подадут в суд за ту выходку?» — раздумывал полицейский, но потом решил: вряд ли. Чиновник знает, что люди, живущие на их улице, отказались свидетельствовать по этому делу, а времена сейчас такие, что на суде не верят даже полицейскому.

Может, нашли что получше?..

Это не исключено, и все-таки странно… Разве сейчас можно так сразу найти квартиру? Они воображают, будто кто-то будет их обхаживать. Как бы не так, могу дать голову на отсечение. Уж не считают ли они, что я буду плакать по ним. Как же! На их место найдется десяток желающих.

Полицейский подумал, что, собственно, ему следовало бы радоваться, — удалось достичь того, чего он так долго добивался.

«Я рад, — внушал он самому себе, — если хотите знать, на этой квартире можно кое-что выгадать. Дом полностью построен, и я могу требовать более высокой платы. Испугали, ха-ха!»

Между тем никакой радости он не испытывал. Напротив, смятение его усиливалось, и он оказался в тенетах сомнений.

«Не перегнул ли я палку, так нажимая на них? А, велика беда! Ступайте себе на здоровье! Упрашивать не буду. И без того с вами была одна морока…

Собственно, какая морока? Не так уж и плохо все было… Бывают жильцы и похуже.

Он еще куда ни шло. С ним еще можно ладить. Но она… Это такая штучка!

Ну да что уж!.. Нужно только не обращать внимания, что бы там люди ни говорили!.. Не просчитался ли он, раз дело приняло такой оборот?

Проклятье! — отвел он душу. — Надо все разнюхать!»

Он нахлобучил фуражку и отправился к своему дому.

На улице нос к носу столкнулся с женой. Лицо у нее горит, глаза вытаращены.

— Что такое? — спросил полицейский. — Где ты была?

— В лавке, у катка. Женщины мне все сказали…

— Что они тебе сказали?

— Ходишь туда-сюда, а ничего не знаешь!.. Они получили наследство… Дом получили в наследство и тысячи!..

— Кто получил наследство?

— Кто, кто, — закудахтала жена полицейского, — Сыровые получили в наследство дом и тысячи… Какие там тысячи — миллионы. Миллионы, ты только подумай! Женщины врать не станут…

Полицейский остолбенел.

— Ага! Так вот оно что! — с облегчением произнес он.

Придя в себя, он почувствовал, как в нем вскипает злоба.

— Ах ты такая!.. — заорал он и погрозил жене кулаком. — Вместо того, чтобы сидеть дома, слушаешь сплетни. Ты все время к ним придиралась, вот и выжила из дому. Вечером я с тобой расквитаюсь!