Иннокентий Федоров-Омулевский - Шаг за шагом
- Название:Шаг за шагом
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Новосибирское книжное издательство
- Год:1960
- Город:Новосибирск
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Иннокентий Федоров-Омулевский - Шаг за шагом краткое содержание
Шаг за шагом - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Так прошел час, другой...
В половине второго больной сделал движение, тревожно откинулся на подушке и едва слышно спросил:
-- Темно или светло теперь?..
-- Совсем день уже-с, Лкемподист Михайлыч...-- пояснил Созонов, робко кашлянув в руку.
-- Ааа!..-- протянул доктор,-- понимаю!..
Он сделал усилие и провел рукой у себя по глазам, как бы желая удостовериться, на месте ли они у него.
-- Окажи, брат, ты мне, Созонов... последнее одолжение,-- несколько помолчав, попросил напряженно больной,-- возьми вон там... на окне... старую книжку журнала... без переплета; растрепанная такая... Почитай ты мне оттуда... хоть позитивную философию... Огюста Конта {Огюст Конт (1798--1857) --французский буржуазный философ и социолог, основатель позитивизма (от лат. positivus -- положительный); сторонники позитивизма утверждали, что в своих теориях они опираются не на "абстрактные умозаключения", а на положительные факты. В конце 60-х, в 70-х годах произведения Огюста Конта пользовались популярностью в среде русской демократической интеллигенции.}, там... она должна быть... Мысли у меня мутятся...
Созонов как-то испуганно встрепенулся весь, точно внезапно разбуженная птица, быстро отыскал книгу, развернул ее и сел возле кровати.
-- Я бы вам лучше-с...-- заикнулся было он.
Но его удержал какой-то непонятный, энергический жест Ельникова, сделанный при самом начале этой фразы.
-- Читайте же!.. Созонов! -- раздражительно поторопил доктор.
Началось чтение -- медленное, несвязное, неуклюжее. Странно как-то было видеть Созонова с книжкой "Современника" {"Современник" (1836--1866) -- общественно-политический журнал; в 60-х годах орган революционной демократии.} в руках; еще страннее казалось выходившее из уст этого человека учение знаменитого мыслителя; оно как будто теряло свой смысл.
Так прошло еще с полчаса.
-- Созонов-батюшка!..-- прервал вдруг Анемподист Михайлыч чтеца, стараясь приподняться на локте.-- Скажи ты, брат, Созонов... большой поклон... от меня... Светловушке!.. Скажи... что... что...
Больной глубоко вздохнул, остановился на этом вздохе -- и не договорил; только кровать как-то болезненно скрипнула за доктора,-- и таинственная мертвая тишина воцарилась в комнате...
В тот же самый день, вечером, а не назавтра, как обещал представитель местной власти Соснину, в острог приехал полицеймейстер и прямо прошел к Светлову.
-- Я к вам от его превосходительства,-- необыкновенно вежливо объявил он молодому человеку.-- Генерал поручил мне передать вам, что вы -- свободны; только с тем условием, если вам угодно будет выехать отсюда через неделю, а до того времени -- вы не можете ни у кого показываться здесь, за исключением, разумеется, ваших ближайших родственников. Предполагалось сначала обязать вас к тому подпиской, но его превосходительство находит, что вашего слова будет совершенно достаточно в этом случае. Могу ли я передать генералу, что вы согласны?
-- Да, конечно,-- сказал Александр Васильич,-- в моем положении не упрямятся... Сделайте одолжение, поблагодарите генерала за его любезность.
Немного погодя Светлов уже испытывал необыкновенно приятное чувство, полной грудью вдыхая в себя свежий уличный воздух.
-- Фу-у... какая чудесная вещь... свобода!-- несколько раз громко повторял он, останавливаясь и оглядываясь посреди улицы.
Несмотря на то, что у него не было ни гроша в кармане, Александр Васильич взял извозчика и прежде всего отправился к Ельникову: молодому человеку ужасно хотелось повидаться с больным товарищем, чтоб хоть немного развлечь его да пособить ему, чем можно. Подъехав к воротам квартиры Анемподиста Михайлыча, Светлов не без удивления заметил, что два окна ее, выходившие на улицу и теперь непроницаемо забеленные узорами мороза, не были, против обыкновения, закрыты ставнями; впрочем, в окнах виднелся свет: значит доктор был дома. Идя уже по двору и потом поднимаясь на крыльцо, Александр Васильич обратил также внимание на какой-то невнятный, монотонный звук, доносившийся сюда из комнаты.
"Кто же это у него сидит? уж не Лизавета ли Михайловна? Вот бы кстати было!" -- подумал Светлов.
Ему, однако ж, стало как-то неловко, когда он невольно прислушался к странному звуку: в нем, в этом звуке, было слишком много однообразия для разговора. Александр Васильич входил в переднюю с стесненной грудью; но его так и пошатнуло, как только он вступил туда.
-- Врази же... мои... живут... и укрепишася... паче... мене..-- явственно уже слышался теперь из-за соседней притворенной двери робкий, дрожащий слезами, голос Созонова.
Холодная, насквозь пронизывающая, как трескучий мороз, действительность охватила Светлова. У него совершенно потемнело в глазах, когда через минуту он припал горячей головой к недвижным коленям доктора, мирно покоившегося теперь на каких-то причудливых подмостках, наскоро воздвигнутых руками его бывшего однокашника.
"И весны-то ты не дождался?!.-- с необычайной горечью думалось Александру Васильичу.-- Да и ни до чего хорошего не дожил ты, товарищ!.. Все впереди у нас... И я не дождусь здесь весны: поеду подышать за тебя более чистым воздухом, посмотреть на более светлые небеса... Но клянусь тебе, вот здесь, у твоего не совсем остывшего еще трупа, что никакая сила, кроме смерти, не остановит меня идти дальше по нашему пути, никакая воля не вырвет из моей груди того, что запечатлено в ней такими же благородными личностями, как твоя!!. Ты теперь еще свободнее, чем я, бедный Анемподист Михайлыч!.."
Светлов на минуту поднял голову, но сейчас же опять и опустил ее: она как будто свинцом была налита у него. А тем временем Созонов, заложив пальцем недочитанную страницу псалтыря, робко и тихо, как бы боясь разбудить могильный сон Ельникова, передавал Александру Васильичу:
-- В третьем-с часу кончились... Худенькой такой стали-с, господин Светлов: я как их обмывал, так просто все косточки ощупать можно-с было...
Но Александр Васильич не мог слушать дальше.
-- Потом... потом, это Созонов! -- скорбно остановил он его.
Светлов снова поднял голову и неподвижно уставил глаза на низкое изголовье, покоившее выразительные черты доктора. Долго-долго еще всматривался после того Александр Васильич в лицо покойника: что-то сосредоточенно спокойное и вместе с тем глубоко саркастическое застыло на этом умном страдальческом лице...
Зимний вечер догорал какими-то причудливыми красными полосами в просветах горизонта, слабо озаряя покрытое серыми тучами небо, когда две лихие тройки, весело побрякивая колокольчиками, крупной рысью подъезжали по московскому тракту к почтовой станции -- первой от города Ушаковска.
-- Да, батенька! -- говорил Варгунин сидевшему с ним рядом в передней повозке Светлову,-- дядя ваш выручил нас всех...
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: