Марк Твен - Собрание сочинений в 12 томах. Том 3

— Да, сударыня, мы всегда помогаем.

— Как это мило с вашей стороны. Некоторые, пожалуй, сочли бы это навязчивостью, но я другого мнения. По-моему, вы очень добры, это просто великодушно с вашей стороны… Некоторые люди делают выводы наспех, не подумав, — вы это замечали?

— О да, — сказал приказчик, не зная, должен ли он чувствовать себя польщенным или, напротив, обиженным. — Конечно, я это часто замечал, сударыня.

— Да, некоторые удивительно спешат с необдуманными выводами. Вот ваши вкусы еще не сложились, и вы с наивным восторгом, вполне естественным в вашем возрасте, наслаждаетесь «вампирами» и сборником младенческих острот и воображаете, что взрослый человек тоже способен ими наслаждаться. Кое-кто счел бы это странным. Но я вовсе не вижу тут ничего странного. Я думаю, что для вас это естественно. Вполне естественно. И очень мило с вашей стороны. Вы, видно, такой человек, что всякая пустяковая книжонка не только поражает вас и доставляет вам огромное удовольствие, но вы еще с радостью делитесь этим удовольствием с другими, — и это, на мой взгляд, прекрасно и благородно, да, прекрасно и очень благородно. Я полагаю, все мы должны делиться нашими удовольствиями с другими людьми и всячески стараться порадовать друг друга. Правда?

— О да, да, конечно. Вы совершенно правы, сударыня.

Но теперь ему было уже явно не по себе, хоть Лора и говорила так приветливо, доверительно, почти ласково.

— Ну еще бы. Многие думают, что для книготорговца — или, скажем, для приказчика в книжной лавке — литература всего лишь товар и они слишком мало понимают в книгах, чтобы помочь человеку (разумеется, взрослому человеку) в выборе пищи для ума… конечно, если не считать того, что они завернут книгу в бумагу, запакуют, перевяжут и все такое… Но я на это смотрю совсем иначе. Я вижу — чем бы вы ни старались мне услужить, вы предлагаете мне свои услуги от чистого сердца, вот за что я вам признательна… право же, вы меня облагодетельствовали. Ваш совет мне весьма полезен, вне всякого сомнения, иначе просто быть не могло. Раз уж вы показываете мне книгу, которую вы прочли — не просмотрели, не перелистали только, а прочли, — и говорите мне, что вы ею наслаждались, что вы можете перечесть ее три-четыре раза, — значит, эту книгу я как раз…

— Благодарю вас!.. Благо…

— …как раз и не возьму в руки. Ну конечно. Я думаю, на этом свете ни один совет не пропадает понапрасну. Раза два мне случалось ездить по железной дороге — и там, знаете, мальчишка-разносчик всегда вот так смерит вас взглядом и, если вы любитель богословия, предложит вам книжку об убийствах, а если вы поклонник поэзии, предложит вам философские труды Таппера, или словарь, или рассказы Артура [138] Таппер Мартин (1810-1889) — автор книги плоских дидактических изречений («Философия, вошедшая в пословицы»). Артур Тимоти (1809-1883) американский писатель, сотрудник «Женского альманаха Годи», автор многочисленных рассказов о пользе трезвости и воздержания. , или протянет вам сборник жалких острот, или какой-нибудь американский альманах, когда вы как раз терпеть не можете этот вид литературного ожирения сердца… и точь-в-точь так же любой красноречивый и исполненный наилучших намерений джентльмен в любой книжной лавке… Но я так разговорилась, как будто у делового человека есть время слушать женскую болтовню. Вы меня извините, я просто не подумала. И разрешите еще раз поблагодарить вас за помощь. Я много читаю и буду часто заходить к вам. И мне не хотелось бы, чтоб вы меня причислили к таким покупателям, которые слишком много говорят и очень мало приобретают. Будьте добры, не скажете ли вы мне, который час? Ах, двадцать две минуты третьего? Большое вам спасибо. Вот я кстати и переведу свои часы…

Но она, видно, никак не могла их открыть. Она пыталась снова и снова. Наконец приказчик, трепеща от сознания собственной смелости, попросил разрешения помочь ей. Она разрешила. Он открыл крышку и весь просиял, так очаровательно она улыбнулась ему и так любезно поблагодарила. Потом он снова сказал ей верное время и следил за тем, как она медленно переводит стрелки, с такой тревогой, словно опасался каких-то несчастных случайностей или риска для жизни; но наконец стрелки достигли нужного положения — и тогда лицо у приказчика стало такое счастливое, словно он помог человеку свершить дело чрезвычайной важности и рад сознавать, что жил на свете не напрасно. Лора еще раз поблагодарила его. Слова ее прозвучали в его ушах как музыка; но могли ли они сравниться с ее чарующей улыбкой, которая преисполнила его блаженством!

Лора кивнула ему на прощанье и вышла. И он уже не чувствовал мучений, какие претерпел в те горькие минуты, когда она пригвождала его к позорному столбу, — нет, теперь он был в сонме покоренных ею — гордый и счастливый раб, и первые рассветные лучи любви проникли в его пробуждающееся сердце.

Уже наступил тот час, когда председатель комиссии конгресса по благотворительным ассигнованиям имел обыкновение выходить из дому, — и Лора пошла на разведку. С порога она окинула взглядом улицу — и, разумеется…

1

__________

1 Мы хотим поддерживать друг друга (ассирийск.) [139] Строка из Смитова списка издания текстов царя Ассурбанипала. .

Usa ogn' arte la donna, onde sia colto

Nella sua rete alcun novello amante

Ne con tutti, ne sempre un stesso volto

Serba, ma cangia a tempo atti e sembiante.

Tasso [140] Дар обольщенья возведя в искусство, Она, чтоб воздыхателей завлечь, В них разжигала пламенное чувство, По вкусу каждого свою меняя речь. Тассо (итал.). Из поэмы Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим». .

Председателя нигде не было видно. Такие разочарования редкость в романах, но в жизни всегда так бывает.

Лоре пришлось придумывать новый план действий. Она послала Бакстоуну записку, прося навестить ее вечером, что он и сделал.

Она встретила достопочтенного мистера Бакстоуна лучезарной улыбкой.

— Даже не знаю, как это я осмелилась послать вам записку, мистер Бакстоун: говорят, вы не слишком благосклонны к нам, женщинам.

— Я вижу, обо мне судят несправедливо, мисс Хокинс. Некогда я был женат — разве это не свидетельствует в мою пользу?

— О да… то есть нет, это еще не известно. Если вы знали, каким совершенством может быть женщина, тогда вполне понятно, что теперь какая-нибудь посредственность вас не интересует.

— Даже и в таком случае это не относится к вам, мисс Хокинс, — любезно сказал председатель. — Молва причисляет вас к тем женщинам, чье имя совершенство.

Мистер Бакстоун и сам был восхищен своей удачной речью, и, видимо, Лору она восхитила не меньше. Но он при этом не смутился, Лора же покраснела и потупилась.