Шолом-Алейхем - Менахем-Мендл. Новые письма

На Балканах, как и на всем белом свете, каждый хочет быть барином, к тому же между этими — между сербами и болгарами — давние счеты с я не знаю какого времени, а нынче, после этой войны, они рассорились еще больше, чем ожидалось, потому что в руки к сербам попал изрядный кусок земли, с чем болгары никогда в жизни не согласятся и будут правы, хоть сербы и помогли им взять Адринополь . Потому как ежели бы дело, к примеру, дошло до раввинского суда и мне бы пришлось быть посредником, то мой приговор был бы такой: болгары правы, они положили больше людей и потратили больше денег — не о чем говорить! И хотя сейчас пришла телеграмма из Петербурга о том, что «мы» готовы помирить между собой этих «добрых друзей» [232] …«добрые друзья»… — Россия, покровительствовавшая Балканскому союзу, пыталась созвать мирную конференцию, чтобы урегулировать спорные вопросы между союзниками. Однако миротворческие усилия России не увенчались успехом и были прерваны с началом Второй Балканской войны. , которые точат зубы друг на друга, при том условии, что они отложат в сторону оружие, но, сама понимаешь, дело все равно дрянь, ведь есть еще на свете Франц-Йойсеф , который только и ждет, что сербы отложат утюг да ножницы, тогда он сможет вместе со своим другом Виктором-Имонуелом разобраться с Албанией [233] …он сможет вместе со своим другом Виктором-Имонуелом разобраться с Албанией… — Созданная по итогам Первой Балканской войны Албания фактически находилась под совместным протекторатом Австро-Венгрии и Италии. , а это еще кому-нибудь не понравится… Пусть дураки радуются тому веселью, которое было в Берлине из-за того, что немцы посватались к англичанам [234] …немцы посватались к англичанам… — В июне 1913 г. Австро-Венгрия, боявшаяся выхода Сербии к Адриатическому морю, была готова открыть военные действия против нее. Великобритания выступила в поддержку Сербии. Так как Германия была не готова к войне из-за незавершенной реорганизация армии, немецкое правительство поддержало миротворческие усилия Великобритании и отказало Австро-Венгрии в поддержке. , пусть они наслаждаются вкусными — пальчики оближешь — проповедями [235] …наслаждаются вкусными… проповедями… — Менахем-Мендл, используя свою излюбленную метафору, описывает переговоры как свадьбу. Обязательным элементом традиционной свадьбы было произнесение женихом проповеди, построенной на толковании Талмуда. , которые произносят в честь мира на всем белом свете, пусть дивятся свадебным подаркам, которые достались жениху и невесте от обеих сторон, так что берлинские дамы, придя посмотреть на эти подарки, от большого воодушевления срывали друг с друга платки и лезли по головам, — я остаюсь при своем мнении: это то, что в Америке называется «мошенничество», или, как они говорят, « блоф » [236] От англ. «bluff» — блеф, мошенничество. . Это не тот мир, который я имею в виду. Мир, о котором я говорю, совсем иной. Это мир, о котором наш Исайя пророчил тысячи лет тому назад, — к такому миру мы стремимся, к такому миру обращены все мои помыслы, и ради такого мира затеяны все мои комбинации, с помощью которых я должен когда-нибудь состояться, осуществиться и стать однажды, как ты говоришь, похожим на человека, на человека, даст Бог, богатого и прославленного! Но ведь у тебя нет времени, ты ведь, бедняжка, хочешь небось все и сразу? Как говорит твоя мама: «Наличный грош дороже…» Я не виноват, дорогая моя супруга, в том, что ты меня не понимаешь, не принимаешь всерьез… То же самое, что я теперь пишу тебе, я высказал моему другу, старому доброму другу, человеку честному, серьезному. По природе своей он человек добрый, мягкий, можно сказать, без желчи.

Он встретил меня недавно в Варшаве, на Налевках, остановил, расцеловал по-дружески: «Шолом-алейхем, как поживаете, Менахем-Мендл?» — «Алейхем-шолом, — говорю я, — как я могу поживать? Как вы поживаете?» To-се, и почему меня не видать, и как дела, и как мне нравится Варшава — и тут же берет меня за пуговицу и начинает стыдить.

— Что это такое, — говорит он, — как это вы, Менахем-Мендл, докатились до политики? Что вы, батлен [237] Батлен — человек, проводящий все свое время в синагоге за чтением религиозной литературы и обсуждением ее с другими завсегдатаями. В переносном смысле — лентяй, бездельник. , что ли? Вы же, — говорит он, — купец, вам место в Егупце, на бирже, среди купцов, а не здесь, среди батленов… Мы все краснеем за вас, сердце, — говорит он, — болит, как поглядишь на то, чем вы занимаетесь и с кем вы, с позволения сказать, конкурируете: с меламедами [238] …с меламедами… — Работа меламеда, особенно преподающего маленьким мальчикам, не требовала особой квалификации, поэтому слово «меламед» было синонимом неудачника, пустого человека. , с батленами, с завсегдатаям бесмедреша, с просиживателями штанов, с умниками из запечья, у которых нет вашего житейского красноречья…

И еще много таких добрых, сладких слов высказал он мне, держа меня за пуговицу. Я его не прерывал, дал ему высказаться до конца, а потом, когда он остановился, говорю ему вот что:

— Все? Вы закончили? Могу, — говорю я, — теперь слово сказать? Коли так, вам, во-первых, причитается с меня благодарность за ваши куплименты , — говорю я, — в которых вы меня превозносите… Может быть, — говорю я, — вы правы в том, что они и батлены, и меламеды, и завсегдатаи бесмедреша, и просиживатели штанов, у которых нет моего житейского красноречья, но, может быть, — говорю я, — опять-таки эти «умники из запечья», как вы их называете, именно они, — говорю я, — великие мудрецы, и именно они — великие политики, мизинец которых толще моего бедра. В конце концов, — говорю я, — я их знать не знаю и ведать не ведаю, кто они такие и что они такое. И во-вторых, — говорю я, — то, что вы краснеете за мое нынешнее занятие, так этого я не понимаю. Чем, — говорю я, — шпегелянт или маклер на бирже лучше шпегелянта или маклера в политике?.. Напротив, — говорю я, — биржевик устраивает, — говорю я, — шпегеляции , зарабатывает или теряет деньги и больше ничего! А политик вроде меня, — говорю я, — кроме того, что заработает денег, и кроме того, что он надеется прославиться, может еще, Бог даст, сделать добро всем людям и принести желанный мир. Чем я виноват, — говорю я, — что ваши умники — такие болваны и полагают, что политика — это Тора, которую учат во имя Небес, — говорю я, — и не могут понять, что политика — это биржа, что война — это шпегеляция , что цари — это шпегелянты , а дипломаты — маклеры? Бог, — говорю я, — знает, что делает: одному дарует сильные руки, другому — длинный язык, а мне Он, благословенно имя Его, дал немного способностей к шпегеляциям и немного разумения, — говорю я, — чтобы продумать и разработать план, устроить комбинацию, свести стену со стеной… Конечно, они могут, — говорю я, — мне завидовать, как я, например, завидую Вите , в котором купеческий азарт сочетается с хитростью настоящего биржевика, прирожденного шпегелянта . Поговаривают, дал бы Бог, чтобы это оказалось правдой, что вскоре он снова возвысится. Я бы тогда, — говорю я, — тоже возвысился. У меня для него, — говорю я, — есть особая комбинация, и с ним мне не понадобится никакой посредник. С ним я сам смогу, — говорю я, — обо всем договориться. Он когда-то жил в Одессе [239] Он когда-то жил в Одессе… — С.Ю. Витте в 1870 г. закончил Новороссийский университет в Одессе и затем некоторое время служил в канцелярии одесского губернатора. В бытность студентом Новороссийского университета в Одессе С.Ю. Витте репетировал сына богатого банкира еврея Рафаловича, среди одесских знакомых Витте было немало евреев. Это, а также женитьба на еврейке делали якобы существующие симпатии Витте к евреям постоянным предметом обсуждения в черносотенной прессе. Еврейское общественное мнение также верило в благожелательное отношение Витте к евреям. На самом деле Витте, не будучи, конечно, «зоологическим» антисемитом, разделял все антисемитские предрассудки, характерные для высшей царской бюрократии. , так, говорят, он хорошо понимает по-еврейски, в крайнем случае у него жена мишелону , ее зовут Матильда… [240] …ее зовут Матильда. — Вторая жена С.Ю. Витте крещеная еврейка Матильда Исааковна Лисаневич (урожденная Нурок) родилась в г. Бобринец, Херсонской губ. В этом городе в конце XIX в. проживало около 2 тыс. евреев (20 % населения), так что предположение Менахем-Мендла не вовсе лишено оснований. Это не секрет, с ней знакомы гомельские маклеры… Так или иначе, — говорю я, — мы еще подождем немного, пусть только приедет, — говорю я, — один человек, которого я жду, не буду называть его имени, он должен приехать из Америки, мне, — говорю я, — будет с кем дело делать, это тоже будет хорошо! Потому что, — говорю я, — у меня такие комбинации, не только для турка и не только для всех остальных народов на всем белом свете, но и, — говорю я, — для нас самих, для евреев то есть. Есть у меня такие комбинации, что ваши мудрецы, — говорю я, — заткнутся и не будут больше говорить, что Менахем-Мендл с кем-то конкурирует…