Михаил Садовяну - М. Садовяну. Рассказы. Митря Кокор. Л. Ребряну. Восстание
- Название:М. Садовяну. Рассказы. Митря Кокор. Л. Ребряну. Восстание
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Художественная литература
- Год:1976
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Садовяну - М. Садовяну. Рассказы. Митря Кокор. Л. Ребряну. Восстание краткое содержание
Ливиу Ребяну и Михаил Садовяну — два различных художественных темперамента, два совершенно не похожих друг на друга писателя.
Л. Ребяну главным образом эпик, М. Садовяну в основе своей лирик. И вместе с тем, несмотря на все различие их творческих индивидуальностей, они два крупнейших представителя реалистического направления в румынской литературе XX века и неразрывно связаны между собой пристальным вниманием к судьбе родного народа, кровной заинтересованностью в положении крестьянина-труженика.
В издание вошли рассказы М. Садовяну и его повесть "Митря Кокор" (1949), обошедшая буквально весь мир, переведенная на десятки языков, принесшая автору высокую награду — "Золотую медаль мира". А также роман Л. Ребряну "Восстание"(1932).
Вступительная статья и примечания Ю. Кожевникова
Иллюстрации П. Пинкисевича
М. Садовяну. Рассказы. Митря Кокор. Л. Ребряну. Восстание - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
К Кристе Трехносому и повел Гицэ своего младшего брата. Застали они его на вышке, откуда через открытые окна осматривал он в подзорную трубу свои владения.
— Подождите немножко, — приказал он им. — Вон там, я вижу, новый кучер ударил жеребца. Нет, это уж никуда не годится! Я ему вышибу зубы, бездельнику!
Они стояли и слушали, как он ворчит. Митря тайком поглядывал на него своими быстрыми глазами.
Он удивлялся. Трехносый с мельником были похожи друг на друга, как родные братья. Только помещик был жирнее и выше, а мельник едва доходил ему до плеча. Трехносый казался старшим братом, а Гицэ — младшим.
— Чего тебе, Лунгу? — вдруг обернулся к Гицэ хозяин именья.
— Привел меньшого брата, барин, как докладывали вам…
— Да, мне говорил управляющий. Погибли, значит, старики. А тебе самому он не нужен?
— Нет, барин, и других хватает на мою шею. Я хотел бы отдать его к вам — пускай поучится работать, чтоб вышел из него дельный землепашец, получше меня. Уж будьте милостивы, возьмите его к себе лет на пять, пока не подойдет время солдатской службы. А там посмотрим. Может, и своим домом заживет.
Трехносый с сомнением покачал головой и долго смотрел на подростка.
— С виду паренек не плох, — заговорил он. — Если и голову на плечах имеет, из него что-нибудь может и выйти. Только работников у меня и так довольно.
— Мы многого не просим.
— Знаю. Про это и речи нет. По работе и плата. Потом посмотрим, чего он заслуживает. На первый год хватит ему одежи да стола. Для детей у меня такой порядок. Только я ведь тебе сказал, нет у меня надобности в работнике. Слуг у меня больше чем нужно.
Мельник с досадою почесал затылок, а Митря обрадовался.
Помещик снова взял трубу и навел ее на конюшню, затем, опустив ее, приказал Гицэ:
— Когда спустишься, скажи внизу, чтоб прислали ко мне Чорню. Кучера Чорню.
— Слушаюсь, барин, — подобострастно поспешил ответить мельник.
Он вздохнул и снова полез в затылок.
— Барин, прошу, не оставьте нас.
— Что же тебе ответить, Лунгу? — сказал Трехносый. — Слышал ведь — мне не нужно. Разве только ради тебя, ты, я знаю, человек исправный.
Лицо у мельника просветлело. Митря смотрел в потолок.
— От души вас благодарим… — поклонился Гицэ. — Целуем ручку, и я и братец.
— Хорошо! Хорошо!
Барин улыбнулся.
«Видно, сговорились… — подумал мальчик. — Будь что будет, не помру».
С этого же дня Митря остался в Хаджиу. Гицэ вернулся в Малу Сурпат.
«Что и говорить, славно быть слугой у барина, — вскоре стал размышлять Митря. — Знай гни спину и работай как вол. Будят еще до света. А замешкаешься, так приказчик хлыстом подгонит. Утром и сухой корки не успеешь проглотить. Зато в обед, наоборот, в фасолевой похлебке и боба не найдешь, огурцы вялые, мамалыга из гнилой муки. Скажешь:
— Ей-богу, прогоркла!
— Не нравится? — спросят со смехом.
— Да нет, нравится. Еще получше барского калача.
— Как бы живодер не услышал, — предупредят, — а то услышит, вырежет у тебя из спины ремень, чтобы было ему чем подпоясываться.
Другой спросит:
— Может, тебе, постреленку, и вина хочется?
— Да нет, — скажу, — есть для меня вода в реке, а иной раз и луковица. С меня хватит.
— Ишь ты какой, черт тебя подери.
— Так оно и есть, он и дерет!
Засмеются работники на мои слова.
— Эй, Митря, как бы не услышал Ницэ, управляющий, что ты про хозяина говоришь.
— Ай-яй-яй, если расскажет ему, ведь я службы лишусь!
И снова все захохочут.
— Не так службы лишусь, как порку заработаю!»
«И правда», — думал Митря, припоминая все, что видел, — хлыст приказчика по утрам казался легким дуновением, лаской по сравнению с расправой Трехносого. Митря видел, как производили экзекуцию над Чорней, тщедушным, чахоточным цыганом. Трехносый дал ему пощечину, и тот повалился влево, помещик тут же трахнул его справа, а когда сунул кулаком в лицо, кучер рухнул навзничь. Трехносый топтал его ногами, пока не почувствовал, что скользит в крови. Тогда ему стало противно, и он отпустил цыгана.
Больше всего и боится этого Митря. Поэтому он и вертится волчком. Везде старается, где бы ни был: пашет ли, сеет, молотит — везде первый. Трехносый наблюдает за ним издалека. Сначала все смотрит через подзорную трубу. Потом спускается и останавливается где-то рядом. Митре не до разговоров. По небу бегут осенние облака, подгоняемые ветром. У него дела в конюшне: нужно законопатить щели, чтобы не дуло, а то зимой будет еще холодней. Ему жалко скотину, что же ей мучиться! Еще больше жалко самого себя, ведь и он спит вместе с волами на охапке соломы. Даже прикрыться нечем. Вот была бы у него теплая одежда… Будет, дожидайся, ведь здесь живется как у Христа за пазухой. Но пока он носит какие-то лохмотья.
Как-то повстречался он с госпожой помещицей. Это молодая барынька, третья жена Трехносого. Она обратила внимание на мальчика с живыми черными глазами, высокого, складного. Что это он все сторонится? Ему неловко, он старается закутаться поплотнее.
— Как тебя зовут?
— Митря.
— Что это ты все прячешь?
У него заколотилось сердце. Он ответил с ненавистью, чувствуя, однако, что может быть дерзким: на это поощряла улыбка барыни.
— Что есть, то и прячу!
Она вздрогнула удивленно. Потом рассмеялась и не рассердилась. И вот на следующий день Митря получил новую одежду, а барыня пришла снова посмотреть на него.
— Что скажешь, Митря, так лучше?
— Лучше.
— Только это и можешь сказать?
— А что говорить?
— Скажи: «Целую ручку».
Митря отвел глаза в сторону, еще более смущенный, чем накануне.
— Целую ручку.
— Вот так. Учись не быть таким медведем. И когда разговариваешь, гляди на меня.
Она ушла, светловолосая, в большой соломенной шляпе с голубою лентой.
Разное говорилось про госпожу Дидину между людьми в имении.
«Бывает!» — думал про себя Митря, охваченный горячим волнением.
Потом все прошло. Он больше не думал об этом происшествии.
Глава четвертая
Лишь на мгновение появляется Настасия
Как-то в дождливую пору Митря отпросился у старшого к своему брату, мельнику.
Работать в поле было невозможно, выгонять скот на пастбище тоже нельзя было, и работники, толкавшиеся возле хозяина, гудели, как ленивый рой.
Старшой — дедушка Тригля — наказывал ему:
— Можешь идти, Митря, часика на два, на три, — только, смотри, не опаздывай, а то взбредет мироеду в голову собрать всех нас да устроить перекличку. Случается это. Кого нету, тому куска хлеба не даст, пока солнце не выглянет и поля не просохнут. Есть у него такое поверье, что коли кто отлучится, так из туч будет лить и лить.
Митря кивнул головой, злобно усмехнувшись:
— На дожди обижается, что ли?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: