Эрнест Хемингуэй - Райский сад

Она нагнула голову, он стянул с нее свитер и наклонился, чтобы расстегнуть застежку ожерелья.

– Нет. Оставь его.

Она легла на спину, плотно сжав загорелые ноги, так что голова лежала на простыне рядом с подушкой, и нитка жемчуга соскользнула с груди. Глаза она закрыла, а руки вытянула вдоль тела. Она действительно изменилась, даже губы стали какими-то другими. Стараясь сдерживать дыхание, она сказала:

– Начнем все с самого начала.

– Начало здесь?

– О да. Только скорее, скорее.

Ночью она лежала, свернувшись калачиком, нежно терлась головой о его грудь, потом легла повыше, обняла его, поцеловала в губы и сказала:

– Ты такой славный и послушный, когда, спишь, и ты все не просыпался и не просыпался. Как было хорошо. Ты был такой послушный. Ты думал, это сон? Не просыпайся. Я попробую заснуть, но если не смогу, тогда держись. Твоя женщина не спит. Она позаботится о тебе. А ты спи и помни, что я здесь. Пожалуйста, спи.

Утром, когда он проснулся, его женщина была рядом, и он посмотрел на ее красивое тело, смуглые, как вощеное дерево, плечи и шею и рыжую головку, напоминавшую маленького зверька, и наклонился к ней и поцеловал в лоб, чувствуя губами ее волосы, а потом в глаза и очень нежно в губы.

– Я сплю.

– Я тоже спал.

– Знаю. Потрогай, как чудесно. Всю ночь мне было хорошо и непривычно.

– Ничего непривычного.

– Пусть будет, как ты хочешь. Мы так подходим друг другу. Давай поспим вместе.

– Хочешь спать?

– Только вместе.

– Попробую.

– Спишь?

– Нет.

– Пожалуйста, постарайся.

– Стараюсь.

– Тогда закрой глаза. Как же можно заснуть с открытыми глазами?

– Мне нравится смотреть на тебя по утрам. Утром все кажется новым и необычным.

– Правда, я здорово придумала?

– Не разговаривай.

– Это единственный способ продлить удовольствие. Мне хорошо. Ты догадался? Конечно, ты догадался. Послушай, послушай, послушай, как бьются наши сердца, как одно, только это имеет значение, а мы не в счет, это так чудесно и хорошо, так хорошо и чудесно…

Она вернулась в большую комнату, подошла к зеркалу и, критически глядя на себя, расчесала волосы.

– Давай позавтракаем в постели, – сказала она. Закажем шампанское, если это не слишком безнравственно? В баре было два хороших сорта – лансонское и «Перье-Жуэ». Можно, я позвоню?

– Да, – сказал он и пошел в душ. Перед тем как открыть кран, он услышал, как она говорит что-то по телефону.

Когда он вошел, она чинно сидела в постели, опершись спиной на две аккуратно взбитые подушки, и еще две подушки лежали в изголовье кровати для него.

– Ничего, что я с мокрой головой?

– Она чуть влажная. Ты же вытерла волосы полотенцем.

– Хочешь, я укорочу их спереди еще? Я могу сделать это сама. Или ты поможешь.

– Мне больше нравилось, когда они закрывали тебе глаза.

– Может быть, они отрастут, – сказала она. – Кто знает? Глядишь, и нам наскучат классические формы. А сегодня будем на пляже весь день. Заберемся подальше и, когда все уйдут обедать, позагораем как следует, а потом, как проголодаемся, поедем в Сан-Жан в баскский бар. Но сначала на пляж. Нам это просто необходимо.

– Хорошо.

Дэвид пододвинул поближе стул и взял ее за руки. Она подняла на него глаза и сказала:

– Два дня назад я все поняла, а потом из-за абсента все перевернулось в голове.

– Знаю, – сказал Дэвид. – Ты не виновата.

– Но с этими газетными вырезками я обидела тебя.

– Нет, – сказал он. – Ты хотела, но у тебя не получилось.

– Прости меня, Дэвид. Пожалуйста, верь мне.

– Все мы не ангелы. Ты же не нарочно.

– Нет, – сказала она и покачала головой.

– Все хорошо, – сказал Дэвид. – Не плачь. Все хорошо.

– Я никогда не плачу, – сказала она. – Но не могу сдержаться.

– Я понимаю, и ты прекрасна, когда плачешь.

– Нет. Не говори так. Я раньше не плакала, да?

– Никогда.

– Ты не против, если мы проведем здесь еще два дня и позагораем? Мы ведь почти не купались, и будет глупо уехать отсюда и даже не искупаться. А куда поедем потом? Мы еще не решили? Придумаем вечером или завтра утром. Куда бы ты хотел?

– Нам везде будет хорошо, – сказал Дэвид.

– Может быть, так и сделаем.

– Мест хватит.

– Хорошо быть одним, правда? Я все упакую как следует.

– А что нам нужно? Сложить туалетные принадлежности и два рюкзака.

– Уедем утром, если хочешь. Я не хочу мешать тебе.

В дверь постучали.

– «Перье-Жуэ» не осталось, мадам, – сказал официант, – я принес лансонское.

Она перестала плакать, но Дэвид еще держал ее руки в своих.

– Я все понимаю, – сказал он.

Утро они провели в музее «Прадо» и теперь сидели в прохладе старинного ресторанчика, в доме с толстыми каменными стенами. Вдоль стен стояли бочонки с вином. Столы были старинные, тяжелые, а стулья – истертые. Свет проникал через дверь. Официант принес два стакана лансанильского вина, привезенного из южных долин, что неподалеку от Кадиса, тонко нарезанный jambon serrano, [8] Копченый окорок (исп.). для приготовления которого свиней откармливают желудями, ярко-красные острые колбаски и какие-то еще более острые, темного цвета, колбаски из городка Вик с анчоусами, чесноком, вымоченными в чесноке оливками и зеленью. Они съели все и запили легким вином с привкусом ореха.

На столе перед Кэтрин лежал учебник испанского языка в зеленой обложке, а перед Дэвидом – стопка утренних газет. День был жарким, но в старинном здании было прохладно.

– Вам подать gazpacho [9] Испанский хлебный суп (исп.). ? – спросил официант и подлил им еще вина. Это был совсем пожилой человек.

– Думаете, сеньорите понравится?

– Проверьте, – мрачно сказал официант, точно речь шла о кобыле.

Блюдо подали в большой миске. Хрустящие кусочки огурца, помидоры, чесночный хлеб, зеленый и красный перец и лед плавали в приправленной перцем жидкости, похожей на смесь растительного масла с уксусом.

– Это же овощной суп, – сказала Кэтрин. – Как вкусно!

– Это gazpacho, – сказал официант.

Они выпили вальдепеньясского вина, которое быстро пьянило после лансанильского, временно нейтрализованного gazpacho. Все вместе ударило в голову.

– Что это за вино? – спросила Кэтрин.

– Африканское, – сказал Дэвид.

– Недаром говорят, Африка начинается за Пиренеями, – сказала Кэтрин. – Помню, я поразилась, услышав это впервые.

– Сказать легко, – сказал Дэвид. – На самом деле все не так просто. Пей вино.

– Откуда же мне знать, где начинается Африка, если я никогда не была там? Все так и норовят тебя надуть.

– Не сомневайся. Африку видно сразу.

– Уж Страна-то Басков точно не похожа на Африку, во всяком случае, как я ее себе представляю.

– Астурия и Галисия тоже не похожи, но чем дальше от побережья, тем больше это напоминает Африку.