Эрнест Хемингуэй - Райский сад

– Посмотрим.

– Можешь поработать, если хочешь.

– Сегодня вечером тоже?

– Вечером будет видно. Сегодня трудный день.

Ночь выдалась очень темной, ветер, усилился, и было слышно, как он шумит в соснах.

– Дэвид?

– Да.

– Ну как ты?

– Все хорошо.

– Можно, я потрогаю твои волосы? Кто тебя стриг? Неужели Жан? Они такие роскошные, густые, как мои. Можно, я поцелую тебя? Какие у тебя нежные губы. Закрой глаза.

Он не закрыл глаз, но в комнате было совершенно темно, и высоко в соснах гулял ветер.

– Знаешь, как нелегко быть женщиной, настоящей женщиной, когда все, все чувствуешь?

– Знаю.

– Этого никто не знает. Я говорю тебе это теперь, когда ты такой же, как я. И не в ненасытности дело. Мне так мало нужно. Просто кому-то это дано, а кому-то нет. По-моему, люди не говорят друг другу правду. Но как хорошо просто гладить и обнимать тебя. Я так счастлива! Будь моим и люби меня так же, как я. Люби меня крепче. Как можно крепче. Как только можешь. Сейчас. Да! Ну пожалуйста!

Они спускались по крутому склону в направлении Канн, а когда выехали на равнину и направились вдоль пустынных пляжей, поднялся сильный ветер, высокая трава пригнулась, выстелившись по земле. Они пересекли мост через реку и на последнем прямом участке дороги перед городом прибавили скорость. Дэвид нащупал холодную, завернутую в полотенце бутылку, сделал большой глоток и почувствовал, как машина, оставив позади трудный участок, легко взлетела по темному полотну дороги на небольшой подъем. Он не работал в то утро, и после того как Кэтрин, промчавшись по городу, снова выехала на шоссе, он откупорил бутылку, отпил еще глоток и предложил выпить ей.

– Я не буду, – сказала Кэтрин. – Мне и так хорошо.

– Замечательно.

Они проехали Гольф-Жюан с неплохим бистро и небольшим уличным баром, а потом миновали сосновый лес и поехали вдоль голого желтого берега Жюан-ле-Пэн. Они пересекли крошечный полуостров по пустой скоростной дороге и вдоль железнодорожного пути проехали через Антиб и порт и башни старинной крепости и снова оказались на открытом шоссе.

– Какая короткая дорога, – сказала она. – Вечно я слишком быстро проскакиваю этот участок.

Они остановились и перекусили, укрывшись с подветренной стороны старинной каменной стены в развалинах какого-то строения, сохранившегося на берегу прозрачной речушки, бежавшей с гор по дикой равнине к морю. Со стороны гор из ущелья дул сильный ветер. Они расстелили на земле одеяло, сели под стеной, прижавшись друг к другу, и смотрели на пустынный берег и скучное, без единого суденышка, море.

– Не бог весть какое место для прогулок, – сказала Кэтрин. – Не знаю, чего я ждала.

Они встали и посмотрели вверх на холмы с прилепившимися на склонах деревушками и на видневшиеся за ними лилово-серые горы. Ветер хлестал им в лицо, и Кэтрин показала ему дорогу, по которой она однажды ездила в горы.

– Мы могли бы поехать куда-нибудь туда, – сказала она. – Но сюда ближе, и тут красиво, а я терпеть не могу эти подвешенные деревеньки.

– Здесь хорошо, – сказал Дэвид. – Прекрасный ручей, и стена очень кстати.

– Ты очень мил со мной. Право, не стоит.

– Отличное укрытие, и мне здесь нравится. Нам плевать на всякие там красоты.

Они съели фаршированные яйца, жареного цыпленка, пикули, длинный свежевыпеченный батон хлеба, который разламывали на части и поливали соворской горчицей, и выпили вина.

– Теперь тебе лучше? – спросила Кэтрин.

– Конечно.

– И ты на меня не обиделся?

– Нет.

– Даже на мои слова?

Дэвид сделал глоток вина и сказал:

– Нет. Я об этом не думал.

Она встала лицом к ветру так, что он четко обрисовал ее грудь под свитером и растрепал волосы, посмотрела на Дэвида и улыбнулась. Потом взглянула на плоскую, сморщившуюся от ветра поверхность моря.

– Давай купим газеты в Каннах и почитаем их, сидя в кафе.

– Тебе хочется покрасоваться?

– А почему бы нет? Мы впервые вышли на люди вместе. Разве ты против?

– Нет, дьяволенок. С чего бы?

– Мне тоже не хочется, раз ты против.

– Ты же сказала, что хочешь.

– Я хочу того, чего и ты. Я могу быть еще послушнее.

– Кому нужно твое послушание?

– Давай прекратим. Я всего лишь хотела быть покладистой сегодня. Почему ты все портишь?

– Соберемся и поедем.

– Куда?

– Куда угодно. В кафе, например, будь оно неладно.

Они купили в Каннах газеты, новое французское издание «Вог», «Шассёр франсэ» и «Мируар де спорт», сели за столик у входа в кафе, там, где не было ветра, читали, пили и снова были друзьями. Дэвид выпил маленькую бутылку пива и минеральной воды, а Кэтрин «Арманьяк» с минеральной.

К кафе подъехали две девушки, оставили машину у тротуара, сели за столик и заказали наливку из черной смородины и fine a l'eau. Та, что взяла бренди с содовой, была настоящей красавицей.

– Кто эти двое? – спросила Кэтрин. – Не знаешь?

– Впервые вижу.

– А я их уже видела. Должно быть, они живут где-то неподалеку. Я видела их в Ницце.

– Одна довольно симпатичная, – сказал Дэвид. – И ножки стройные.

– Они сестры, – сказала Кэтрин. – И обе хорошенькие.

– Одна так просто красавица. Они не американки.

Девушки о чем-то спорили, и Кэтрин сказала Дэвиду:

– Да они ссорятся.

– С чего ты взяла, что они сестры?

– Мне показалось, что я видела их в Ницце. Но теперь я сомневаюсь. На машине шведские номера.

– Старенькая «изотта».

– Может, подождем и посмотрим, что будет? Мы так давно не были в театре.

– По-моему, это всего лишь итальянская перепалка.

– Смотри, притихли. Значит, дело принимает серьезный оборот.

– Сейчас снова разойдутся. А все-таки одна дьявольски хороша.

– Да, хороша. Смотри, она идет к нам.

Дэвид встал.

– Простите, – сказала девушка по-английски. – Пожалуйста, извините меня. Сидите, пожалуйста, – обратилась она к Дэвиду.

– Может быть, вы присядете? – спросила Кэтрин.

– Я не могу. Моя подруга ужасно на меня сердится. Но я сказала, что вы не обидитесь. Вы простите меня?

– Мы простим ее? – спросила Кэтрин Дэвида.

– Пожалуй, простим.

– Я знала, что вы не обидитесь, – сказала девушка. – Я только хотела узнать, где вы стриглись. – Она залилась румянцем. – Или это так же нехорошо, как подражать в одежде? Моя подруга говорит, что это еще хуже.

– Я дам вам адрес, – сказала Кэтрин.

– Мне так неловко, – сказала девушка. – Вы не обиделись?

– Нет, конечно, – сказала Кэтрин. – Выпьете с нами?

– Не знаю, можно ли? Я спрошу подругу.

Она вернулась к своему столику, и приятельницы обменялись короткими, злыми, еле слышными фразами.

– Моя подруга очень сожалеет, но не может подойти, – сказала девушка. – Я надеюсь, мы еще увидимся. Вы были так добры.