Уильям Теккерей - Ярмарка тщеславия (litres)

– Могу ли я когда-нибудь позабыть ту, которая так пригрела одинокую сиротку? Нет, – говорила Ребекка, – хоть она и оттолкнула меня, я никогда не перестану ее любить, я посвящу служению ей всю свою жизнь! Милая моя мисс Бригс, я люблю и обожаю мисс Кроули больше всех женщин в мире, как свою благодетельницу и как обожаемую родственницу моего Родона. А после нее я люблю всех тех, кто предан ей! Я никогда не стала бы обращаться с верными друзьями мисс Кроули так, как поступала эта противная интриганка миссис Бьют. Родон, – продолжала Ребекка, – у которого такое нежное сердце, хотя по своим манерам и виду он и может показаться грубым и равнодушным, – Родон сотни раз говорил со слезами на глазах, что он благословляет небо за то, что у его дражайшей тетушки есть две такие изумительные сиделки, как преданная Феркин и несравненная мисс Бригс. – Если же, как он весьма опасается, махинации этой ужасной миссис Бьют приведут к тому, что от одра мисс Кроули будут изгнаны все, кого она любит, и бедная леди останется во власти этих гарпий из пасторского дома, то Ребекка просит ее (мисс Бригс) помнить, что собственный дом Ребекки, при всей его скромности, будет всегда для нее открыт. – Дорогой друг, – воскликнула она страстно, – иные сердца не забывают благодеяний; не все женщины похожи на миссис Бьют Кроули! Впрочем, мне ли на нее жаловаться, – прибавила Ребекка, – хоть я и была орудием и жертвой ее козней, но разве не ей я обязана моим дорогим Родоном?

И Ребекка разоблачила перед мисс Бригс все поведение миссис Бьют в Королевском Кроули, которое вначале было для нее загадкой, но достаточно объяснилось впоследствии, когда вспыхнула взаимная любовь, которую миссис Бьют поощряла всеми правдами и неправдами, когда двое невинных молодых людей угодили в сети, расставленные им супругой пастора, полюбили друг друга, поженились и оказались обездоленными благодаря ее хитрым проискам.

Все это было совершенно верно, и Бригс с полной ясностью поняла, что миссис Бьют сама подстроила брак Родона и Ребекки. Но хотя последняя и оказалась невинной жертвой, однако мисс Бригс не могла скрыть от нее своего опасения, что привязанность мисс Кроули безнадежно Ребеккой утрачена и старая леди никогда не простит племяннику столь неблагоразумного брака.

На этот счет у Ребекки имелось свое собственное мнение, и она по-прежнему не теряла мужества. Если мисс Кроули не простит их сейчас, то, возможно, смилостивится в будущем. Даже и сейчас между Родоном и титулом баронета стоит только хилый, болезненный Питт Кроули. Случись с ним что-нибудь, и все будет хорошо! Так или иначе, но для нее уже было удовлетворением раскрыть все козни миссис Бьют и как следует о ней позлословить. Это могло оказаться полезным и для Родона. И Ребекка, проболтав добрый час со своим вновь обретенным другом, покинула мисс Бригс, нежно заверив ее в своем уважении и любви и не сомневаясь, что происшедший между ними разговор будет в самом скором времени передан мисс Кроули. Между тем Ребекке пора было возвращаться в гостиницу, где все вчерашнее общество собралось за прощальным завтраком. Ребекка и Эмилия распрощались очень нежно, как подобает двум женщинам, преданным друг другу, словно сестры; и Ребекка, неоднократно прибегнув к помощи носового платка, расцеловав подругу так, точно они расставались навеки, и намахавшись из окна платочком (кстати сказать, совершенно сухим) вслед отъезжавшей карете, вернулась к столу. Уплетая креветки с большим аппетитом, если принять во внимание ее волнение, она рассказала Родону, что произошло во время ее утренней прогулки между нею и Бригс. Исполненная самых радужных надежд, она и в нем пробудила надежду. Ей почти всегда удавалось передать мужу все свои мысли, как грустные, так и радостные.

– Теперь, мой милый, будьте любезны присесть к тому столу и написать письмецо мисс Кроули, в котором сообщите ей, что вы хороший мальчик, и все такое.

И Родон сел за стол и сразу написал:

«Брайтон, четверг.

Дорогая тетушка!..»

Но на этом воображение доблестного офицера иссякло. Он только грыз кончик пера, заглядывая в лицо жене. Та невольно рассмеялась при виде его жалобной физиономии и, заложив руки за спину, стала расхаживать по комнате, диктуя письмо, которое Родон записал с ее слов.

– «Перед тем как покинуть отчизну и выступить в поход, который, может быть, окажется роковым…»

– Что? – удивился Родон, но, уловив все же юмор этой фразы, тотчас же записал ее, ухмыляясь.

– «…который, очень может быть, окажется роковым, я прибыл сюда…»

– Почему бы не сказать: «приехал сюда», Бекки? «Приехал сюда» – тоже будет правильно, – прервал ее драгун.

– «…я прибыл сюда, – твердо повторила Бекки, топнув ножкой, – чтобы сказать прости своему самому дорогому и давнишнему другу. Умоляю Вас разрешить мне, до того как я уеду, быть может, навсегда, еще раз пожать ту руку, которая в течение всей моей жизни расточала мне одни только благодеяния».

– Благодеяния, – отозвался эхом Родон, выводя это слово, в полном изумлении от своего умения сочинять письма.

– «Я прошу Вас об одном: простимся друзьями. Я разделяю гордость, присущую моему семейству, хотя и не во всем. Я женился на дочери художника и не стыжусь этого союза…»

– Ни капельки, вот уж нисколько, разрази меня гром! – воскликнул Родон.

– Ах ты, старый глупыш, – сказала Ребекка, ущипнув мужа за ухо, и заглянула ему через плечо: не наделал ли он ошибок в правописании. – «Умоляю» не пишется через «а», но «давнишний» – пишется!

И Родон переправил эти слова, преклоняясь перед глубокими познаниями своей маленькой хозяйки.

– «Я думал, что Вы были осведомлены о моей привязанности, – продолжала Ребекка. – Я знал, что миссис Бьют Кроули всячески укрепляла и поощряла ее. Но я никого не упрекаю. Я женился на бедной девушке и не жалею об этом. Оставляйте Ваше состояние, милая тетя, кому захотите. Я никогда не посетую на то, как Вы им распорядитесь. Поверьте, что я люблю Вас, а не Ваши деньги. Я желал бы помириться с Вами, прежде чем покину Англию. Позвольте мне повидать Вас до моего отъезда. Пройдет несколько недель, несколько месяцев – и, быть может, будет уже поздно. Меня убивает мысль, что придется покинуть родину, не услыхав от Вас ласкового прощального привета».

– В таком письме она не узнает моего слога, – заметила Бекки. – Я нарочно придумывала фразы покороче и поэнергичнее.

И письмо было отправлено тетушке в конверте, адресованном мисс Бригс.

Старая мисс Кроули рассмеялась, когда Бриге с большой таинственностью вручила ей это простодушное и искреннее послание.

– Теперь, когда миссис Бьют уехала, можно и почитать, что он пишет, – сказала она. – Прочтите мне, Бригс.