Саша Гитри - «Мемуары шулера» и другое

ОДЕТТА. Надо же, никогда бы не подумала...

ДЕЗИРЕ. Или уж надо кричать прямо в ухо... вот так... (Кричит в ухо мадам Корниш марку шампанского, которое он разливает.)

ГЕНРИЕТТА. Да-да, с удовольствием.

ОДЕТТА. И вправду.

МОНТИНЬЯК. Послушайте, Дезире.

ДЕЗИРЕ. К вашим услугам, господин министр.

МОНТИНЬЯК. Обслужите-ка нас побыстрее, чтобы этот ужин продлился не больше часа.

ДЕЗИРЕ. Слушаюсь, господин министр.

МОНТИНЬЯК. Знаете, на манер привокзального буфета.

ДЕЗИРЕ. Понял, господин министр.

Дезире выходит с лангустом.

Проворно выхватывает у сидящих за столом три использованные тарелки из -под лангуста, ставит на их место чистые, потом снова уходит.

ГЕНРИЕТТА (невнятно). А он просто душка, этот ваш новый лакей.

ОДЕТТА. Что-что? (Генриетта повторяет фразу, по-прежнему так же невнятно.) А что это она вдруг заговорила так тихо?

МОНТИНЬЯК. Да всё по той же самой причине, потому что глухая и не соображает, как говорит.

ОДЕТТА (едва слышно, но старательно артикулируя каждый слог). Я не слы-ша-ла, что вы ска-за-ли.

ГЕНРИЕТТА. Ах, выходит, и вы тоже туговаты на ухо?

ОДЕТТА. Кто знает... (В сторону.) Нет, это просто очаровательно!.. (Обращаясь к Монтиньяку.) А ведь правда, когда говоришь тихо и артикулируешь каждый слог, она понимает почти всё.

МОНТИНЬЯК. Да, но тебе вовсе не обязательно говорить так и со мной.

ОДЕТТА. Правда, извини. (Обращаясь к Генриетте.) Так что? Что же вы хотели мне сказать?

ГЕНРИЕТТА (орёт что есть мочи). Я сказала, что ваш новый дворецкий просто душка!

При этих словах появляется Дезире, в руках у него блюдо с седлом барашка. За ним Мадлен, она забирает тарелки и тут же удаляется прочь.

МОНТИНЬЯК. Ну вот! Наконец-то до него дошло!

Дезире обносит новым блюдом.

ГЕНРИЕТТА (положив себе порцию барашка). Благодарю...

МОНТИНЬЯК. Четверть десятого...

ГЕНРИЕТТА. Который час? (Монтиньяк показывает ей свои часы.) Я не вижу.

МОНТИНЬЯК. Ей мало, что она глухая как пень, ещё и не видит ничего!

Подносит часы поближе к глазам Генриетты.

ГЕНРИЕТТА. Четверть десятого... Хм... Представляю, сколько он уже проиграл! Ведь вчера мы приехали в шесть, не так ли? Так вот, в восемь он успел просадить триста тысяч франков! В полночь выиграл полмиллиона, а в четыре утра, когда вернулся домой, был в проигрыше на миллион восемьсот франков.

Дезире постукивает по тарелке.

МОНТИНЬЯК (отчётливо артикулируя каждый слог). Неужели в компании, которую он представляет, ему ни разу не давали понять, что промышленнику его ранга не пристало играть так по-крупному?

ГЕНРИЕТТА. Да что вы, совсем наоборот! Его компания очень даже довольна. Деньги, что он выигрывает, целиком идут ему, а всё, что проигрывает, на две трети относят на счёт рекламных расходов фирмы. Если, к примеру, ему случается просадить за ночь целый миллион, то газеты задаром напишут про него столько строк, что это сэкономит компании по меньшей мере тысяч восемьсот-девятьсот франков на рекламу. Главное, чтобы его имя было у всех на устах, а для этого все средства хороши! А вы, разве вы не играете в баккара?

МОНТИНЬЯК. Нет, ни разу в жизни.

ГЕНРИЕТТА. Ах, да, что это я... Вы ведь министр!

МОНТИНЬЯК. Я играю только на скачках.

ГЕНРИЕТТА. И правильно делаете. Лошади... это куда лучше.

МОНТИНЬЯК. Это самая благородная победа, которую когда-либо одерживал человек!

ГЕНРИЕТТА. И мой врач говорит мне то же самое. А теперь хочу воспользоваться отсутствием вашего лакея и...

ОДЕТТА. Но он здесь...

ГЕНРИЕТТА. Ах, разве?!..

Она не заметила Дезире, который в тот момент стоял у неё за спиной.

ДЕЗИРЕ. Мадам желает, чтобы я вышел?

ОДЕТТА. Нет-нет, вовсе нет, останьтесь.

МОНТИНЬЯК. Дезире, не стоит ещё раз обносить нас седлом барашка.

ДЕЗИРЕ. Слушаюсь, господин министр. Следует ли мне исключить из меню русский салат?

МОНТИНЬЯК. Да, но в таком случае надо бы убрать со стола и меню.

ДЕЗИРЕ. Не соблаговолит ли мадам взглянуть куда-нибудь вдаль?

ОДЕТТА (следуя совету Дезире). Ах!.. (Генриетта оборачивается, и Дезире тут же выхватывает у неё из-под носа меню.) Какая прелесть!..

ГЕНРИЕТТА. Да, просто чудо. Я было подумала, это мой муж...

ОДЕТТА. Да нет, это луна.

Появляется Дезире, в руках у него шарф.

ГЕНРИЕТТА. Совсем не похожи...

Хохочет как сумасшедшая тому, что только что сказала.

МОНТИНЬЯК. На неё-то мне наплевать, а ты не замёрзла, тебе не дует из окна, ведь оно открыто настежь?..

ОДЕТТА. Да нет... хоть я бы не отказалась от шарфа, что висит на кресле подле лестницы...

ДЕЗИРЕ. Вот он, мадам.

Деликатно набрасывает ей на плечи. Он уже успел сменить тарелки и теперь удаляется, унося блюдо с остатками седла барашка.

ГЕНРИЕТТА. Я только что чуть не совершила ужасную оплошность...

ОДЕТТА. Да, пожалуй.

ГЕНРИЕТТА. Мне очень жаль. Думаю, вам удалось отыскать поистине диковинную птицу. Он столь же предупредителен, как и хорош собой. Ах, как мило он накинул вам на плечи шаль... Похоже, он вас просто обожает. А теперь послушайте-ка историю, которую мне недавно рассказали... ужасно забавно, вот увидите. Это ваш лакей навёл меня на мысль. Так вот, не случалось ли вам знать одну полоумную даму, русскую, по имени графиня Депшинская?

МОНТИНЬЯК. Да, кажется, я где-то слышал это имя...

ГЕНРИЕТТА. Так вот, сестра моей кухарки служит горничной у этой графини... и она мне рассказала одну потрясающую историю, которая случилась две недели назад...

Одетта, протянув под столом ноги, пытается подать Генриетте знак, чтобы та замолчала.

МОНТИНЬЯК (обращаясь к Одетте). Что это с тобой? Что ты там ищешь?

ОДЕТТА. Звонок…

МОНТИНЬЯК. Зачем это?..

ОДЕТТА. Хочу позвонить Дезире...

МОНТИНЬЯК. Ты хочешь, чтобы он тоже послушал эту историю?

ОДЕТТА. Да нет, просто хочу, чтобы он подавал следующее блюдо... хочу поскорее встать из-за стола...

ГЕНРИЕТТА. Да вы совсем не слушаете...

ОДЕТТА. Да нет же, мы все внимание...

ГЕНРИЕТТА. Так вот, у этой графини был лакей, немного вроде вашего, если верить тому, как мне его описали... И однажды вечером...

ОДЕТТА. Тсс!.. (Входит Дезире.) Можете подавать, прошу вас.

ДЕЗИРЕ. Слушаюсь, мадам. (Подаёт кофейный пломбир.) А эта дама, господин министр, ей и сыра тоже не полагается?

МОНТИНЬЯК. Нет-нет, никакого сыра…

КОРНИШ (с шумом врываясь в столовую). Пардон! Прошу прощенья! Виноват, покорнейше прошу простить, сожалею от души... сами понимаете, когда играешь, обо всём забываешь!

МОНТИНЬЯК. Так вы выиграли?

КОРНИШ. Да, целый миллион!

ОДЕТТА и МОНТИНЬЯК. Ах, подумать только!..

ГЕНРИЕТТА (которая ничего не слышала). Пожалуй, позвоню в казино, узнаю, там ли он ещё...