Пэлем Вудхауз - Джим с Пиккадилли

— Что это все значит? — поинтересовался он.

— То, что ты — мошенник!

— Не ори так! — лорд Уизбич встревожился всерьез. — С ума ты, что ли, сошел? Еще услышат!

Джимми глубоко вдохнул и выдохнул.

— Надо мне держаться от тебя подальше. Иначе я за себя не отвечаю. Не хотел бы тебя убивать. Вернее, хотел бы, но не стоит.

Джимми медленно попятился, пока не наткнулся на письменный стол, за который и схватился мертвой хваткой, прочно встав на якорь. Он страшился опрометчивых поступков, но от вида Джека-Джентльмена кровь просто кидалась в голову. Один соперник оперся о стол,, уцепившись обеими руками в массивную столешницу; другой накрепко держался за дверную ручку. В такой напряженной позиции и продолжилась беседа.

— Мисс Честер только что сообщила мне, — Джимми изо всех сил заставлял себя говорить спокойно, — что согласилась выйти за тебя замуж.

— Верно. Об этом объявят завтра. — Он чуть не сказал, что надо бы, как положено, прислать какой-нибудь подарок, но прикусил язык, не совсем нанимая, какие именно чувства испытывает враг. Казалось бы, с какой ему стати возражать против его брака с Энн? Но нет, он явно принял это близко к сердцу. При всей своей любви к тихим шуткам, лорд Уизбич рассудил, что, раз соперник фунтов на пятьдесят тяжелее и дюймов на шесть повыше, задираться не стоит.

— А что?

— Ничего завтра не объявят! — отрубил Джимми. — Потому что к завтрашнему дню ты будешь очень далеко. Конечно, если совсем не опупел.

— Э… э… ты про что?

— Про то самое… Выкатишься к завтраку! А то я тебя разоблачу.

Хотя нельзя сказать, чтоб лорд Уизбич находился на седьмом небе от счастья, но он расхохотался.

— Ты!

— Я.

— Да ты сам-то кто?

— Представь, племянник миссис Пэтт, Джимми Крокер.

— Так вот какой курс ты взял!

— Это правда.

— Отправишься, значит, к миссис Пэтт и заявишь, что ты ее племянник, а я мошенник?

— Именно.

— И думать забудь! — Уизбич веселился от души, забыв о всех тревогах. — Ничего, мысль неплохая, но я тебя опередил. Уже наведался к миссис Пэтт с этой самой историйкой. Отправился сразу после ленча. Думаешь, она тебе поверит? Не-ет! У этой дамы я котируюсь высоко. Тебе меня не обскакать!

— Представь, обскачу. По той причине, что я действительно Джимми Крокер!

— Ох! Прям сейчас.

— Тем не менее.

Улыбка Уизбича дышала терпимостью.

— Блеф — не грех, но — не сработало! Понятно, ты бы рад меня выпихнуть. Что ж, придумай чего поубедительнее.

— Какой блеф! Взгляни. — Джимми стянул пиджак и бросил лорду Уизбичу. — Изнутри, на подкладке кармана — ярлык портного. Там имя и адрес заказчика. «Д. Крокер. Дрексдел хаус, Гровнор сквер. Лондон».

Уизбич взял пиджак, посмотрел. Лицо у него немного вытянулось, но он еще не сдался.

— Тоже мне доказательство!

— Да? Подумай о репутации портного. Вряд ли он войдет в сговор с самозванцем. А желаешь доказательств покрепче, я тебе газетчиков приглашу, которые со мной работали. Сразу меня опознают. Или уже убедился?

Тут лорд капитулировал.

— Не разберу, что за идиотская игра! Почему тогда не сказал?

— У меня свои причины, какие — неважно. Суть та, что ты выметешься отсюда к завтрашнему утру. Доехало?

— Уловил.

— Вот, пожалуй, и все. Не хочу больше отнимать у тебя драгоценное время!

— Нет, послушай! — теперь Джек-Джентльмен говорил жалобно. — Дай мне хотя бы шанс уйти достойно! Дай время договориться, пусть приятель из Монреаля пришлет мне телеграмму, попросит выехать немедленно. Иначе, считай, ты на меня копов напустил. Старушка здешняя знает, у меня в Канаде бизнес. Зачем уж так бесцеремонно меня вышвыривать?

Джимми задумался.

— Ладно, не возражаю.

— Спасибо.

— Но смотри, не затевай никаких фокусов!

— Не понимаю даже, про что ты!

— Кончай, друг моей юности, — Джимми указал на сейф. — Между нами секретов нет. Я знаю, ты охотишься за порошком, и ты знаешь, что я знаю. Сегодняшний вечер, пока ты в доме, проведешь у себя в комнате. Выспись хорошенько перед долгой дорогой. Понятно, старый приятель?

— Да-да…

— Тогда все. Намотай улыбочку на морду и сгинь с глаз моих. Бабахнула дверь. Лорд Уизбич долго обуздывал чувства, но на прощанье не сумел отказать себе в небольшой демонстрации. Джимми пересек зал, поднял пиджак со стула… и тут его окликнули.

— Эй, слушай-ка!

Джимми круто обернулся; в зале, по всей видимости, было абсолютно пусто. Что за чертовщина?! Снова раздался голос,

— Ах, ах, ах, как смешно!

Говорили сверху. Про галерею Джимми и забыл и, обратив взор туда, обнаружил пухлую физиономию, маячившую над перилами на манер химеры.

— Ты чего там прячешься? — возмутился он.

— Покурить заскочил.

— Как туда попал?

— А дверь тут есть, прямо с лестницы. Я сюда часто забегаю, сигаретку спокойно выкурить. Чего ты устраиваешь? Похититель, видите ли! Дуришь, как последнего болвана! Значит, ты и вправду — Джимми? Тогда чего ребенка обманывать? Про долю в выкупе? Аи, устал я от тебя!

Физиономия скрылась, и Джимми услыхал тяжелый топот. Стукнула дверь. В библиотеке воцарился мир.

Джимми уселся в любимое кресло Пэтта, которое обычно занимал Огден. От стремительного разворота событий у него слегка плыло в голове. Ему хотелось обдумать положение.

В круговороте сбивчивых происшествий ясно было одно: он упустил шанс, теперь не удастся похитить Огдена. Все устраивалось так просто и красиво до последней минуты, но теперь, раз мальчишка раскусил, кто он, нечего и пытаться. Джимми никак не желал мириться с фактом. Наверняка даже сейчас способ есть… И вдруг его озарило. Превосходнейший план! Правда, тут требуется пособничество отца. Жизнь мчалась теперь таким галопом, что он, собственно, не успел задуматься над удивительнейшей загадкой. Каким манером здесь оказался отец?

Хорошо бы понезаметнее встретиться с ним. Спускаться в буфетную, или где там он обретается в новом своем воплощении, нельзя. Тут возникла счастливая мысль: можно попросту позвонить в звонок для прислуги. Конечно, есть риск, что придет другой слуга, но попробовать стоит. И он позвонил.

Вскоре дверь открылась. Джимми обернулся и увидел никак не отца, а жуткую особу неопределенного возраста, одетую как горничная. Его душе, терзаемой муками совести, показалось, что она глядела неприязненно и подозрительно. Ему не понравились ни сурово поджатые губы, ни бусинки глаз под нависшими бровями. Словом, редко встречал он таких непривлекательных дам.

— Звънили, сэр?

Сморгнув, Джимми почти утонул в кресле. Слова пальнули по нему картечью.

— Э… а… да…

— Чтъ жълаете?

Усилием воли он привел смятенный ум в равновесие.

— О… э… Пожалуйста, пришлите ко мне Скиннера, дворецкого.