Константин Гамсахурдиа - Десница великого мастера

Георгий отбросил щит, снова поднял меч, дико крикнул и, размахивая мечом, загнал противника в толпу зрителей. Пховцы заревели, как один человек, круг разомкнулся. Гиршел уже готов был обнажить свой меч, как вдруг, увидел — Калундаури стоит с обломком меча в руке.

Георгий улыбнулся и бросился к безоружному, положил ему на плечо окровавленную руку, а правой протянул ему свой меч.

— Будем отныне побратимами, Годердзи! Противники обнялись.

Пховцы заговорили все разом.

Первым подошел к побежденному его отец хевисбери. Мурочи Калундаури, взял у него из рук подаренный меч и стал внимательно рассматривать. Никогда еще не приходилось ему видеть подобного меча. Меч был в крови, он вытер его подолом чохи и снова стал разглядывать. То красноватые, то зеленоватые отблески переливались на мече цвета червонного золота. На обратной стороне рукоятки были вычеканены тупоконечные кресты. В середине — изображение крылатого юноши и волчьей морды. На лицевой стороне — какая-то надпись.

Георгий испугался, как бы не прочли ее:

«Царь царей Георгий — меч Мессии»…

Но он скоро успокоился: ведь никто из пховцев не умел читать.

— Кто тебе дал меч с волчьей мордой? — спросил старик царя.

— Я воевал с сарацинами и убил их эристава. Вот с него и снял этот меч, — ответил Георгий.

Пховцы обрадовались молодцу, который воевал с сарацинами. Каждый из них обнажал свой меч, водил им по мечу Георгия и удивлялся, видя, что подаренный меч режет пховские мечи, как нож разрезает сыр. Хевисбери Калундаури пригласил Георгия к себе в круг. Ему перевязали руку, благословили, дали пива из рога, украшенного бусами.

Подошел хуци, настрогал серебра в рог, наполненный пивом, и благословил напиток. Калундаури выпил и дал выпить побратиму. Царь и пховец вкусили «пицверцхли».

Калундаури усадил в свой круг Гиршела, Габо и Вамеха.

— Вы ведь тоже чужие!

Гости старались как можно меньше пить пива. Когда пховцы перепились и захрапели под ясенем, четверо гостей поодиночке скрылись.

Габо и Вамеху было приказано пойти за лошадьми и ждать царя и Гиршела в священной роще,

Дастури тоже валялись пьяными. Гиршел и Георгий вышли из ограды молельни. Здесь они встретили Вардисахар и Пиримзису. Вардисахар узнала Авшанидзе— «царского скорохода» — и приветливо поздоровалась с пховским гостем.

Хотя Гиршел и был пьян, но он все-таки вспомнил, что ему говорил царь об этой девушке, и стал ее внимательно рассматривать. Вардисахар узнала в нем жениха Шорены, но удиви лась его убогому одеянию. Она была недовольна своей госпожой:

«Выдала меня замуж за старика, не пожалела меня!» Чтобы отомстить Шорене, она принялась кокетничать с ее женихом. Гиршел этим воспользовался. Он взял ее под руку, и все четверо направились к священной роще.

Пиримзиса нехотя шла с Георгием. Он ей понравился, но девушка стеснялась Вардисахар.

— Почему ты поссорился с сыном хевисбери? — спросила она Георгия, — Мы с Вардисахар издали наблюдали за вами.

— Я загляделся на тебя, а ему это не понравилось, — соврал Георгий. Пиримзисе было приятно услышать это. Она хотела еще о чем-то спросить, но от волнения у нее пересохло в горле. Как только они вошли в буковый лес, Георгий стал ее целовать. Он останавливался под каждым деревом, закидывал голову девушки и целовал ее в губы. Идущая впереди пара скрылась в лесной чаще. Гиршел подхватил на руки Вардисахар, Вначале она сопротивлялась, но затем перестала — ей было приятно чувствовать дыхание сильного мужчины, Георгий и Пиримзиса лежали под огромным буком. Девушка плакала от счастья.

До слуха Георгия донесся свист скорохода. Он поцеловал девушку в последний раз, и когда затянул пояс, то увидел, что над священной рощей взошел месяц, как турий рог. Услышал ржание коней.

Они проводили женщин до околицы села, вскочили на коней, и тогда Георгий сказал двоюродному брату:

— Знай, Гиршел, трудно тебе будет со мной состязаться!…

Владетель Квелисцихе улыбнулся и поглядел на молодой месяц.

Путешествие в Пхови убедило царя, что никаких вое-станий в ближайшее время не предвидится.

— Твои лазутчики преувеличили угрозу обозленных хевисбери, — говорил он спасалару. — Два раза мы обследовали Кветарский замок. Габо Кохричисдзе провел там всю ночь с конюхами, расспрашивал их подробно о том, почему в крепости восстанавливают башни. Они говорят, в Кветари боятся нападения дидойцев. Я думаю, Звиад, нам бы следовало подкупить одного из конюхов. Конь у Колонкелидзе прекрасный, он возит своего слепого хозяина по неприступным кручам. Если конюх, ухаживающий за этим конем, будет подкуплен, мы сможем всегда узнать, куда и зачем ездит эристав Колонкелидзе.

Звиад молчал.

— Я не уверен, Звиад, — продолжал царь, — что Талагва Колонкелидзе в самом деле поссорился с Мамамзе и Тохаисдзе. А история относительно дидойцев, конечно, выдумана, чтобы скрыть от нас истинную причину восстановления крепостей и башен… Звиад-спасалар полагал, что день мятежа все же недалек, но не посмел возражать царю.

В эриставствах царил мир. Царица Мариам задержалась в Абхазии. Католикос Мелхиседек уехал в Кларджети. Без них жизнь во дворце стала гораздо веселее.

У царского духовника Амбросия тело покрылось какими-то странными язвами. Весь двор и вся Мцхета желали, чтобы у него оказалась проказа и чтобы она унесла в могилу этого злого попа.

Георгий и Гиршел то охотились, то пировали. За пирами следовала охота, за охотой снова пиры, скачки, джигитовка, метание копья. Прибыл младший сын цхратбийского эристава Дачи с молодой супругой Русудан, урожденной Фанаскертели. Монашеская желтизна сошла с ее лица, грудь и бедра округлились. Мужчинам нравились едва заметные усики над ее маленьким, как колечко, ртом. С затаенной страстью опускала она веки с длинными ресницами, без стеснения ходила по городу, курила опиум и увлекалась охотой. Георгий и Гиршел спаивали цхратбийского эристава Дачи и по очереди таскали его жену с собой на охоту. Мцхетские жители сложили про нее шуточную шаири-частушку: жена эристава девяти озер не ночевала с мужем и девяти раз. Для отвода глаз Русудан прикинулась богомолкой. Муж предоставил ее иконам, она же проводила время с Георгием и Гиршелом.

В выпивке царь и эристав были сильнее ее, зато в метании копья она побеждала обоих. Эристава Дачи мало трогала предстоящая свадьба его родственницы Шорены.

Он разузнал, что царь Георгий расположен к невесте владетеля Квелисцихе, и говорил Шорене:

— Я советую тебе отказаться от замужества с Гиршелом.

Больше всего его занимала дрессировка соколов по лазскому способу: он решил в своем эриставстве ввести этот новый вид охоты. На террасах дворца до поздней ночи раздавался смех и говор гостей. Скучающие без войны азнауры собрались в Мцхете. С ними из эриставств приехало много молодых жен и вдов. Все они ехали в Мцхету, чтобы получить благословение католикоса, но Мелхиседек был в отъезде, и потому молельщики ограничивались милостями Бахуса и Афродиты. К забавам Георгия и Гиршела прибавилось еще одно развлечение: какой-то ингилоец привез царю из Кахетии двух гепардов.