Джон Пристли - Герой-чудотворец

– Как вам нравится моя маленькая пещера? – воскликнула она, влетая в комнату. – Очень милая, правда? И такая интимная! Она у меня специально для самых близких друзей!

Чарли было не совсем понятно, как это он за такое короткое время стал ее близким другом, но он промолчал. Эта женщина обладала одним положительным качеством: она сама поддерживала разговор и, казалось, даже не нуждалась в ответах на свои вопросы.

– А теперь давайте устраиваться поудобнее, – продолжала она. – Идите сюда и садитесь вот здесь. Сейчас мы поболтаем по-настоящему.

Она усадила Чарли рядом с собой. На тахте свободно могли разместиться десять человек, но оказалось, что Чарли сидел так близко от нее, что ощущал тепло ее толстого горячего бедра. Он вежливо отодвинулся, но это не помогло, леди Каттерберд, очевидно, обладала способностью перемещаться, не делая никакого видимого движения. И ее рука опять лежала на его руке.

– Так чудесно, – щебетала она, – встретиться с человеком, который действительно совершил что-то большое, с человеком, который молод и чист, с сильным и храбрым человеком. Ведь вы, наверное, сильный? И она сжала его руку и вздохнула. Стойте, сейчас я вспомню, да вы, кажется, даже не женаты, правда? Я где-то читала об этом. Ах, ваша невеста так должна гордиться вами! Я бы гордилась, поверьте мне.

– У меня нет невесты, – сказал Чарли.

– У вас нет невесты? Как трудно, наверное, одному в этом незнакомом городе, когда о вас так много говорят и столько славы, а вам даже не с кем поделиться, потому что вы одиноки.

Чарли не очень смело признался, что ему было не особенно весело в Лондоне, и тотчас же почувствовал, что она придвинулась еще ближе. «Это уж черт знает что, – сказал он себе. – Где ее муж? А может, у нее нет мужа?»

– Вы, конечно, никогда не подумаете, что я всегда ужасно одинока, потому что видели меня среди всех этих людей. Но это так. Мне понятны ваши чувства. Я понимаю вас и жалею, хотя я знаю сотни людей, – можно сказать, я знаю всех. – Она положила руку ему на колено. – Почему все мы всегда одиноки? – Голос ее стал тише, и она еще ниже наклонилась к нему. Атмосфера накалилась на двадцать градусов. Чарли задыхался под тяжестью леди Каттерберд. Ему было очень стыдно. Увиливать было невозможно: надо было соглашаться на дальнейшее, чем бы оно ни было, или просто оттолкнуть ее и положить всему конец.

– Хватит! – возмущенно крикнул он через две минуты. – С меня довольно. – Резким движением он освободился от нее и свободно вздохнул.

Никогда в жизни он не видел, чтобы кто-нибудь мог так мгновенно стать другим человеком.

– Что это такое! – крикнула она, быстро вскочив и глядя на него. – Как вы смеете так говорить со мной! Лицо ее стало багровым. – Вы грубое животное! – Беря всё выше и выше ноты, она подняла ужасный крик, бросая ему оскорбления за оскорблением.

Дверь отворилась. На пороге стоял небольшого роста пожилой мужчина. Она сразу же перестала кричать.

– Что случилось? – совершенно спокойно спросил мужчина.

– Эдуард, – задыхаясь, сказала она, – этот человек оскорбил меня. Меня никогда так не оскорбляли. Вышвырни его вон.

– Конечно, дорогая, – ответил мужчина. Он, несомненно, был ее мужем, сэром Эдуардом Каттерберд. Он строго посмотрел на Чарли. – Идемте.

– Хорошо, но сначала выслушайте… – начал было Чарли.

– Ни слова больше. Сюда.

– Эдуард, мне надо отдохнуть. Я пойду к себе, – хныкала она у мужа за спиной.

– Конечно, дорогая. Сюда, – сэр Эдуард торопливо повел Чарли по коридору и спустился с ним по той же широкой лестнице. Внизу сэр Эдуард вместо того, чтобы указать Чарли на дверь, повел его влево по коридору и привел в небольшую комнату в задней части дома. Она была уставлена кожаной мебелью, загромождена книгами, наполнена табачным дымом.

– Садитесь, – коротко пригласил сэр Эдуард. – Курите. Пейте. – Он был небольшого роста, но чувствовалось, что он привык распоряжаться. Лицо его было морщинистое и коричневое, нос хорошо очерчен, а глаза, крошечные и блестящие, напоминали глаза властной мыши.

– Хорошо, но сначала я хочу объяснить вам… – начал было опять Чарли.

– Что у вас сегодня был довольно необычный вечер, – спокойно закончил хозяин дома. – Если бы я не знал этого, вы бы не были сейчас здесь. Раз или два подобное уже случалось, должен признаться, как это ни неприятно мне. Поэтому, если вы не против, давайте оставим эту тему. Лучше выпьем виски с содой. Если хотите, я могу вам предложить хороший эль.

– Что ж, думаю, пиво будет лучше всего, спасибо. – Чарли вытер лоб. За последние десять минут приключений было слишком много. Он всё еще тяжело дышал, как будто пробежал целую милю. Он был рад посидеть и передохнуть, пока сэр Эдуард отдавал приказания о выпивке.

– Одно непонятно мне, – сказал сэр Эдуард после того, как они выпили, – как вы вообще попали сюда. Я почти уже привык видеть в этом доме молодых людей, но все они не похожи на вас, мой друг. Могу похвастаться, я разбираюсь в людях. Во всяком случае когда-то разбирался. Если бы меня спросили, кто вы, я бы ответил, что вы – рабочий с севера Средней Англии. Так? Нет, Шерлок Холмс ко мне не имеет никакого отношения. Просто мне приходилось много сталкиваться с разными людьми. Я впервые – и мне это приятно – встречаю такого человека, как вы. Но я до сих пор так и не знаю, как вы оказались здесь.

Чарли коротко и торопливо рассказал.

– А, тогда понятно. Вы из коллекции знаменитостей моей жены. Как вам нравится быть знаменитостью, государственным человеком?

– Пока трудно сказать, – осторожно ответил Чарли. – Вся история началась в прошлый вторник ночью. Пока похоже, что всё это – чушь. Слишком много шума и разговоров из-за ничего. Только запомните, всё это начала газета, не я. С самого начала.

– Понимаю. Именно газеты создают сейчас репутацию людям. Поэтому люди никогда не бывают тем, кем их изображают. Газеты делают что-то из ничего. Создать такую репутацию проще, чем действительно заслужить, благодаря опыту и знаниям, репутацию хорошего специалиста в определенных кругах, или в каком-то городе, или среди тех, с кем сталкиваешься по работе. Те, кого газеты возносят до небес, похожи на воздушные шары с нарисованными на них лицами. – Он набил и раскурил короткую черную трубку, и скоро его глаза замерцали сквозь клубы дыма.

– Пожалуй, так оно и есть, – медленно и задумчиво сказал Чарли. – Хотя я не очень-то верю в репутацию а каком-нибудь городе. Я давно заметил, что того, кого похвалят в газетах, и дома больше замечают. Спорю на что хотите, что если бы я сейчас приехал в Бендворс, – я там родился, – или Аттертон – там я работаю, – там обо мне за две минуты наговорили бы больше, чем раньше за два года.