Кан Кикути - Портрет дамы с жемчугами

– Да. При сопоставлении «Ровесников» с «Золотым демоном» сразу становится ясным, какой из этих романов представляет собой подлинную художественную ценность, – сказал Миякэ, зло глядя на Синъитиро. – По теории Ацуми-сан, «Ровесники» должны были бы завоевать большую популярность, чем «Золотой демон», потому что написаны па несколько лет раньше. Но если даже никто, кроме нас, не читает теперь «Ровесников», роман от этого не стал хуже.

После этого все наперебой заговорили:

– «Ровесники» – это литературный шедевр эпохи Мэйдзи!

– Да, я читал его. Роман действительно хорош.

– Да-да! В нем, кажется, часто упоминается местность вблизи Ёсивары. Помню, помню, читал его когда-то. В нем как будто рассказывается о сыне одного священника. Героиня романа влюблена в юношу, но из гордости не признается ему в своем чувстве. Потом из-за какого-то пустяка они расходятся…

– У Синнё, сына одного священника, – вступил в разговор депутат Томита, – порвались завязки на гэта [49]и он испытывал от этого большое неудобство. Мидори хотела дать ему кусок пурпурной ткани с узором. Но Синнё раскапризничался и не взял. О, я до сих пор великолепно представляю себе эту картину!

После всех снова заговорил Акияма, словно произнося окончательный приговор:

– Во всяком случае, ни один из писателей эпохи Мэйдзи не проник так глубоко в человеческую душу, как Итиё. Писатели «Кэнъюся» [50]щеголяли красивыми фразами, однако не сумели правдиво изобразить человека. Среди них Итиё занимает по праву совершенно особое положение. Даже гениальный Такаяма преклонялся перед ней.

Синъитиро все больше и больше раздражался, испытывая сильное желание уйти. Он готов был всех их избить.

Неизвестно, догадывалась ли об его чувствах госпожа Рурико, но она с улыбкой спокойно обратилась к нему:

– Держитесь, Ацуми-сан! Спор клонится не в вашу пользу!

Немного спустя Синъитиро нерешительно встал со своего места, и все подумали, что он собирается продолжить спор. Но Синъитиро больше не было никакого дела ни до Хигути Итиё, ни до Одзаки Коё. Он негодовал на госпожу Рурико, он ненавидел ее за вероломство и хотел только одного: поскорее покинуть эту гостиную, не видеть них омерзительных людей.

– Прошу прощения… госпожа… я…

Обуревавшие Синъитиро чувства мешали ему говорить, и, так и не закончив фразы, он поспешил к двери, пробираясь между стульями.

Воцарилась напряженная тишина. В гостиной госпожи Рурико часто разгорались споры, в которых каждый старался завоевать благосклонность хозяйки, но еще ни разу проигравший не приходил в такое возбуждение: Синъитиро был бледен как смерть, и его состояние всех ошеломило.

Синъитиро больше не привлекала красота госпожи Рурико, а ее великолепный салон он просто презирал. Теперь наконец он понял, что она пустая кокетка, а ее сладкие как мед слова насквозь лживы. Более того, они ядовиты. Она издевается над своими обожателями без всякой цели, а просто так, забавы ради, ей доставляет удовольствие эта игра. Она испытывает силу своих чар над мужчинами, как обладатель яда, который проверяет его действие на своих жертвах. Вампир! Синъитиро не мог подобрать более подходящего определения для госпожи Рурико.

Он молнией промчался по коридору до самой прихожей, даже не оглянувшись на мальчика-слугу, который хотел его проводить, и ухватился за ручку входной двери. Но в этот момент на распалившегося Синъитиро словно брызнули холодной водой: он услыхал мелодичный голос госпожи Рурико:

– Ацуми-сан! Ацуми-сан! Подождите минутку!

Ее голос был губительный, как голос сирены для рыбака, и Синъитиро решил не поддаваться искушению, но его рука, взявшаяся за дверную ручку, словно оцепенела.

– Что с вами? Я так испугалась! Вы чем-то возмущены? – запыхавшись говорила подбежавшая Рурико.

Ее широко открытые глаза, тонкий, будто вырезанный из слоновой кости нос, красиво очерченные губы, щеки с нежным румянцем, улыбка – словом, весь ее облик так не вязался с обманом и ложью!

– Почему вдруг вы собрались уходить? Скоро мои гости разъедутся, и мы побеседуем с вами. Акияма-сан всем известен своим злым языком. Он спорит только для того, чтобы спорить, но все перед ним заискивают. Я понимаю, что вам это неприятно. Хотите, я провожу вас к себе в библиотеку? Вы меня там подождете, а заодно почитаете вашего любимого Коё. Я же под каким-нибудь предлогом выпровожу гостей и не позднее чем через полчаса приду за вами.

Синъитиро уже готов был остаться, но тут же сказал себе: «Разве тебя не втоптали в грязь? Чего же ты еще ждешь от нее? Хочешь, чтобы тебя еще больше унизили Будь мужчиной! Гони прочь от себя пустые мечты!»! И Синъитиро, призвав на помощь все свои силы, сказал:

– Нет, госпожа, пожалуй, мне лучше уйти. Среди собравшихся в вашем салоне блестящих людей такой глупец, как я, просто лишний. Приношу свои извинения за причиненное беспокойство!

С этими словами Синъитиро направился к выходу.

– О, я вижу, вы сильно рассердились. Не я ли испортила вам настроение? Мне не хотелось бы вас потерять. Такие, как вы, редко бывают в моем салоне. А тех, кого вы сейчас видели, я не очень люблю. Принимаю их поневоле. Вы единственный, кого мне хотелось бы сделать своим другом. Я говорю это вполне серьезно.

Рурико говорила о своих многочисленных поклонниках со злой усмешкой. Видимо, они надоели ей своей назойливостью, как надоедают мухи. Синъитиро пока еще не успел ей надоесть, но если он тоже превратится в назойливую муху, то рискует быть убитым одним ударом ее изящного веера. И Синъитиро твердо произнес:

– Позвольте мне навестить вас как-нибудь в другой раз, а сейчас мне пора уходить.

Госпожа Рурико больше не стала его уговаривать в сказала:

– Значит, вы уходите? Весьма сожалею! Вы не хотите понять меня, в таком случае до свидания. – Она произнесла это с безразличным видом и направилась в гостиную.

Пока Рурико уговаривала его остаться, Синъитиро еще находил в себе силы сопротивляться, но, услышав равнодушное «до свидания», почувствовал разочарование и пустоту. Прощаясь с госпожой Рурико, он словно бы прощался с необыкновенным счастьем, подобно заре занявшимся в его жизни. Суливший столько наслаждений роман неожиданно оборвался. Зато теперь Синъитиро по-настоящему понял, насколько скромный полевой цветок лучше роскошного, но ядовитого растения. Опустошенный, но спокойный, очистившийся душой, он вышел из подъезда с мраморными колоннами. Едва ли ему когда-нибудь еще придется посетить этот дом и встретиться с очаровательной госпожой Рурико. Он медленно шел к воротам, когда вдруг сквозь кусты, окаймлявшие аллею, заметил в саду на скамейке двух мужчин, беседовавших друг с другом. Казалось бы, в этом не было ничего удивительного, но Синъитиро застыл на месте.