Нодар Думбадзе - Я, Бабушка, Илико и Илларион

— Поделим позже! — прыснул Илико, дергая за веревку. Пакизо нехотя тронулась с места. Миновав село, мы вышли на широкое шоссе. Вдруг Пакизо опустилась на одно колено, затем на другое и жалобно замычала.

— Ну вот, нашла время молиться! — упрекнул ее Илико.

— Погоди, пусть отдохнет! — сказала бабушка.

— Этак мы и за неделю не доберемся! — проворчал Илларион.

— Дай-ка ей понюхать нашатырь! — обратился ко мне Илико.

Я ткнул флакон в нос Пакизо. Она фыркнула, тряхнула ушами, но не двигалась с места.

— Пустить ей кровь! — распорядился Илико.

Илларион достал нож и полоснул им корову по уху, Пакизо вскочила на ноги и побежала.

— А ну, кто помоложе, бегом за ней! — скомандовала бабушка.

— Держите, а то улетит! — ухмыльнулся Илико.

— Не говори так, Илико, — обиделась бабушка, — а вдруг украдут?

Пробежав метров двадцать, Пакизо остановилась, оросила придорожную траву и снова легла.

— Плохо дело! Еще две-три такие лужи — и сдавать нечего будет, — сказал Илико.

Пакизо закрыла глаза. Пришлось полоснуть ей и по второму уху. Она сразу вскочила, помчалась по дороге и вскоре скрылась за поворотом.

Мы присели, покурили, отдохнули и не спеша продолжали путь. За поворотом дорога шла прямо, но Пакизо не было видно.

— Где корова? — встревоженно воскликнула бабушка.

Мы ускорили шаги. За следующим поворотом, наконец, увидели Пакизо: она лежала на обочине дороги, в тени кустарника, и отдыхала.

— Встань, Пакизо! — предложил Илларион.

Корова покосилась на него, словно спрашивая: «Ты в своем уме, дружок?»

— Вставай, вставай! — повторил Илико.

Пакизо не удостоила его ответа.

— Не хочешь вставать, Пакизо? — ласково спросила бабушка. Корова отрицательно помахала хвостом, потом опустила голову на землю и закрыла глаза. Мы удрученно молчали.

Подошел прохожий. Он долго глядел на Пакизо, потом сочувственно спросил:

— Умерла?

— Спит после бессонной ночи! — ответил Илико.

Прохожий оглядел нас подозрительным взглядом и поспешил уйти.

— Ну, теперь вставай! — нагнулся к корове Илларион.

— Вставай, черт бы тебя побрал! — рассердился Илико.

Пакизо не обращала на нас никакого внимания. Тогда мы перешли к делу.

— А ну, Илларион, становись спереди!

— Плечо подставь, плечо!

— Держи ногу! Да не ту, другую!

— Теперь тяни ее за хвост!

— Эх, валерьянку забыли!

— Ну-ка, подбирай!

— Держи за хвост, Ольга!

— Возьми в руки ее ногу! Переставь вперед! Вот так!

— Пошла! Пошла!

— Ну, еще немного, держись, Пакизо!

— В конце концов, не так уж ты стара, как притворяешься!

…Смеркалось, когда мы кое-как добрались до заготовительного пункта… У ворот Пакизо опять собралась лечь.

— Нашатырь! — зашипел Илларион. — Зурикела, подлец, куда ты смотришь!

— Ну вас к черту, надоело! — огрызнулся я и выплеснул в нос корове полбутылки нашатыря. Пакизо сорвалась с места и бегом влетела во двор.

— Ставь ее на весы! Быстро! — шепнул мне Илларион, а сам направился к уполномоченному по заготовкам.

— Здравствуйте!.. Корову привели…

— Фамилия!

— Коровы!

— Хозяина!

— Вашаломидзе, Чигогидзе, Шеварднадзе!

— Имя!

— Хозяина?

— Коровы!

— Пакизо.

Уполномоченный взглянул на корову и нахмурился:

— На что это похоже? — А что, разве не похожа на корову? — удивился Илларион.

— В том-то и дело, что только похожа! Какая же это корова?

— Худовата, конечно, — согласился Илико.

— А почему она лежит?

— А тебе что, жалко? В весе она от этого не прибавит!

— Не умерла ли?

— Что ты, сынок! Не видел, что ли, как она резво вбежала во двор? — вмешалась бабушка.

— Всю дорогу играючи прошла, — подтвердил Илико.

Уполномоченный подошел к весам, нагнулся, потрогал Пакизо и тихо сказал:

— Корова мертва…

— Не может быть! Она, должно быть, спит! — запротестовал Илларион.

— Говорю, мертвая, не дышит!

— Может, ей храпеть прикажешь еще! Я подошел к корове и пощупал пульс, Спорить было бесполезно.

— Унесите ее со двора! — приказал уполномоченный. Мы перетащили Пакизо на дорогу и молча уселись вокруг.

— Не вздумайте оставлять корову на дороге! — крикнул со двора уполномоченный. — Заройте в землю или несите обратно домой!

…В небе зажигались первые звезды, когда Илларион нарушил наконец молчание:

— Нужно похоронить Пакизо…

— Может, оставим ее здесь и убежим? — предложил Илико.

— Ни в коем случае! — возмутился Илларион. — За покойником нужен уход.

— Надо сообщить родственникам покойницы. Состав, Зурикела, текст телеграмм! — поручил мне Илико.

— Смейся, смейся, кривой черт! — напустился на него Илларион. — Эта корова, если хочешь знать, мне была дороже матери — я вскормлен ее молоком!

— Ольга, скажи, что делать? — обратился Илико к бабушке, которая до сих пор сидела молча и утирала рукавом слезы.

— Похороним несчастную, но где и на какие деньги?..

— Мда-а-а… — протянул Илларион.

На дороге показался босоногий мальчуган. Он шел и весело насвистывал,

— Поди сюда, пацан! — позвал его Илларион.

Мальчишка подошел.

— Как твоя фамилия?

— Симонишвили.

— Где ты живешь?

— Вон там… — Мальчик ткнул рукой куда-то в темноту.

— Как тебя зовут?

— Марат!

— Гм… И много у твоего отца таких… Маратов?

— Шесть девочек и один мальчик.

— Поздравляю его!.. Видишь корову?

— Разве это корова?

— Поговори у меня! Эта корова своим молоком, сыром и маслом вырастила сотню таких бездельников, как ты! Понимаешь? Ты не думай, что она беспризорная. Мы ее хозяева. Правда, она сейчас мертвая, но все равно она лучше многих живых!.. В некоторых странах корову почитают как божество… Как называется эта страна, Зурикела?

— Индия.

— Да, в Индии на коров молятся… Корова…

— Дядя, скажи, что тебе нужно, я спешу! — заявил Марат.

— Мне ничего не нужно. Нужно похоронить корову… На тебе червонец, сбегай домой, приведи своих сестер, принесите заступы, лопаты и похороните корову! Понятно тебе?

— Десять рублей мало…

— На еще червонец!

— Мало…

— Бери еще пять!

— Мало…

— Вот тебе еще три рубля!

— Мало…

— Что мало, сукин ты сын?! Двадцать восемь рублей за одну дохлую корову — этого тебе мало?!

— Ну и пусть себе валяется, — сказал Марат и собрался уходить.

— Стой! Иди сюда, мерзавец! Сколько же ты хочешь?

— Пятьдесят рублей!

— Пятьдесят рублей?! — Илларион, скрипя зубами, отсчитал мальчишке пять червонцев. — Похоронишь сегодня ночью!

— Сегодня уже поздно… Завтра на рассвете— зарою…

— Не зароешь, а похоронишь, сукин сын! А теперь посмотри мне в глаза и запомни: завтра утром я приду сюда и если здесь, на этом месте, не увижу могилы, спалю всю твою семью! Понял?