Кэндес Бушнелл - Все на продажу

Селден достал письмо, помеченное 15 октября 2000 г. С застывшей на лице гримасой отчаяния начал читать:

"Дорогая миссис Уилкокс!

С 15 июня 2000 г. мы пытаемся обсудить с Вами вопрос о незавершенном сценарии для «Парадор пикчерс». Сейчас мы предпринимаем четвертую по счету попытку с Вами связаться…"

Значит, все правда, ни слова вымысла! Джейни давно все знала, еще до замужества! Она сознательно его обманывала с самого начала. Взглянув на сумму ее долга, он не мог не удивиться. Почему она не попросила его о помощи, почему сама

Не погасила долг? Селден знал, как она прижимиста, но был поражен тем, что Джейни готова из жадности рисковать и своей и его жизнью.

Наверное, у нее попросту нет этих денег. Вдруг она отправила эти деньги, скажем, больной бабушке, заплатила за учебу в частной школе племянника или племянницы? Вдруг осталась на мели, но стеснялась ему об этом сказать?

Он упорно рылся в бумажках, разыскивая банковские документы. Вот и искомое — компьютерная распечатка, состояние банковского счета Джейни. 400 тысяч долларов! Деньги у нее были и есть!

Селден обхватил голову руками и зарыдал, чего с ним не случалось уже много-много лет.

Заголовки в «Пост» становились все злораднее.

Мими Пакстон ерзала на салфетках, шуршавших под ее голыми ягодицами. Прежняя пациентка оставила на пластмассовом стуле газету. Мими не терпелось взять ее и прочесть. Пока что она сопротивлялась побуждению соскочить с кресла, боясь, что вот-вот появится врач. Если в Нью-Йорке действует хотя бы одно правило, то оно относится к гинекологическому кабинету: врача всегда приходится ждать, какой бы ты ни была богатой.

Она попыталась подоткнуть под себя полу халата. Газета притягивала как магнит. Прошло две недели после появления номера со знаменитым заголовком: «Модель? Писательница? Шлюха?» Некоторые говорили, что это напоминает непревзойденный заголовок: «В топлесс-баре найдено безголовое тело». Впрочем, сюжет обладал тем, что репортеры называют убойной силой: в нем были деньги, секс, власть, как в кино, а в центре, как главная героиня, — красотка, рекламирующая нижнее белье. В газетах по-прежнему печатали материалы об этом скандале, превращая его в нескончаемую «мыльную оперу», но публике хотелось больше и больше, как будто у нее не было других забот. Но таково еще одно нью-йоркское правило: беда одного человека — это победа другого (пусть даже сводящаяся к тому, чтобы быстро поймать такси в час пик дождливого дня); чей-то позор становится развлечением для миллионов.

В каждом номере газеты красовалась фотография Джейни, словно существовал их неисчерпаемый источник. Однажды ее фотографии заняли целую страницу: была представлена вся ее история манекенщицы, с первых шагов, что, по мнению Мими, еще больше ее компрометировало. Впрочем, в номере, лежавшем на стуле, героем фоторепортажа была уже не Джейни, а молодой чернокожий в модных очках, не слишком большой умник с виду. Мими прищурилась и сумела прочесть его имя: Скутер Мендельсон.

Ей не обязательно было читать «Пост», чтобы понять, о чем речь. Она заняла в кресле более удобную позу. Джордж весело рассказывал ей эту историю, утверждая, что это «один из замечательных моментов в бизнесе». Мими готова была согласиться, что для него это замечательный момент. Истинным героем был этот Скутер Мендельсон из Бруклина, уже выдвинутый Джорджем на одну из ведущих должностей в «Парадор пикчерс», что стало для Скутера большой неожиданностью — в двадцать один-то год! Но у Джорджа были на его счет далеко идущие планы: он говорил, что Скутер-олицетворение нравственности, которой «Парадору» раньше так не хватало.

По словам Джорджа, Комсток пал не потому, что платил женщинам за несуществующие сценарии, а из-за того, какими способами он пытался это скрыть. Как ни странно, если бы Комсток платил женщинам больше — по 100, 200, даже 300 тысяч, — то скорее всего вышел бы сухим из воды. 100-300 тысяч — стандартная цена киносценария; для кинокомпаний привычное дело заплатить автору и утереться, не получив готовый сценарий. Но когда Комсток вздумал продать часть своей компании и бухгалтеры занялись подсчетами, необычная цифра (30 вместо 300 тысяч) привлекла их внимание, и они запаниковали. Юридический отдел стал рассылать письма, но ни одна из дам не выполнила требования — зачем? Они ведь резонно полагали, что им платят за секс…

А потом, продолжал свой рассказ Джордж, раздуваясь, как индюк, к нему явилась со своим письмом Джейни, чем и надоумила его купить компанию Джорджа: ведь самые удачные сделки заключаются тогда, когда покупатель располагает тайной информацией, которую продавец предпочел бы утаить. Тем не менее, заверил Джордж Мими, эта часть истории никогда не выплывет наружу, ведь он, Джордж, не желает, чтобы люди решили, будто он наживается на беде бедняжки Джейни Уилкокс, вызывающей у большинства сочувствие. Таким образом, о том, что Джейни обращалась к нему за помощью, известно только ему да ей, а также Мими…

То, что дело с «постельными сценариями» выплыло наружу, не имело никакого отношения к Джорджу. Виноват был исключительно сам Комсток Диббл: если бы он сознался в жульничестве, а не попытался перехитрить Джорджа Пакстона, то газеты ни за что ни о чем не пронюхали бы.

По словам Скутера Мендельсона (а Джордж поведал рассказанное им Мими), за два дня до совещания, посвященного предстоящей продаже компании, Комсток Диббл вызвал к себе в кабинет Скутера, тогда помощника ассистента, не более того. Он так сильно потел, что залепил себе всю голову бумажными салфетками. У себя в кабинете Комсток всегда был очень грозен, а в последние две недели стал попросту ужасен: он даже довел до слез своего несгибаемого рекламного агента, человека пятидесяти пяти лет от роду, в свое время, как подозревали, якшавшегося с гангстерами. Скутер знал о слезах, потому что, посещая уборную по малой надобности, услышал шмыганье из кабинки, заглянул в нее снизу и увидел башмаки, по которым безошибочно опознал беднягу. Ясно, что в кабинет Комстока Скутер вполз ни жив ни мертв от страха.

— Имя! — гаркнул Комсток.

Скутер проработал в компании всего полгода, к тому же был слишком напуган, чтобы обидеться.

— Скутер… — пискнул он.

— Сможешь сделать титульный лист к сценарию? — пролаял Комсток.

— Конечно… — прошептал Скутер, не понимая, куда тот клонит.

— Хорошо. Вот тебе имена, вот названия. — Комсток сунул ему список женских имен. — Мне нужно, чтобы ты взял эти сценарии, — он ткнул пальцем в стопку у себя на столе, — оторвал от них обложки и сделал новые. Понял?

Скутер, естественно, не понял ровно ничего, но отказаться побоялся.

— И чтоб новые обложки были другого цвета! — крикнул Комсток вслед Скутеру, торопившемуся из кабинета с охапкой сценариев.