Наталия Осс - Антиглянец

Во вторник я сидела в кабинете у Михаила Полозова, любимого моего начальника. Пьяная от слабости, но полная решимости открутить все назад. Мишка был согласен. Он меня простил. Мы обнялись, как старые друзья, которых не разлучат ни карьера, ни деньги, ни жена. Я вернулась.

– Ну вот и отлично, Борисова. В понедельник звонили из «Интер-Инвеста». Там все нормально. Завтра тебя Канторович примет. Доделаешь мне к субботе интервью.

Это был конец. Я сказала, что не могу. И увольняюсь.

Мишка сначала даже не расслышал. Потом страшно кричал – что я сумасшедшая, что я пожалею и что обратно меня никто не возьмет. Я даже не оправдывалась, молчала, смотрела в пол, проедая глазами дырявый ковролин. Все равно я ничего не могла бы ему объяснить.

Мишка обиделся. По-настоящему. И был прав. Я чувствовала себя виноватой. По-настоящему.

Я уходила из газеты навсегда.

– Если ты любишь кино и гламур, как я, то придешь на премьеру моего фильма.

Это говорю я, сидя в компании друзей в изысканном ресторанчике на Патриарших. Здесь отменная тосканская кухня, повара владелец лично выписывал из Форте-дей-Марми, но, увы, пригласить вас сюда я не могу. Причины исключительно личного свойства – эта маленькая Италия принадлежит большому российскому человеку. Одному из тех, кто решает, на каком огне будут готовить завтра парижские и миланские кутюрье от моды и кулинарии свои шедевры. Поэтому такие строгости на границе – в список его личных гостей, cream of the cream московского света, попасть сложнее, чем в short-list миллиардеров журнала Forbes.

Я чувствую себя здесь уютно. Так чувствуешь себя в доме, где хозяин – твой давний и добрый друг. С NN мы познакомились гораздо раньше, чем в моду вошли слова Gloss и Gas.

Я рассказываю о кино. О том, что Андрей Кончаловский пригласил мой журнал на главную роль в новом фильме. Почему? Очень просто. Gloss – самый модный журнал в стране, а картина Кончаловского называется «Глянец». Наш glam-рейтинг достиг самых высоких значений, и выбор режиссера это подтверждает.

Я приглашаю всех на премьеру – до нее еще далеко, но места нужно бронировать заранее. Так же как и заказывать платье haute couture – записывайтесь на прием к Валентино Гаравани, Альберу Эльбазу и Джону Галльяно уже сейчас. И не говорите потом, что вас не предупреждали. Когда вся светская Москва выстроится в очередь, будет обидно, что не хватило каких-нибудь 500 часов (а именно столько может длиться работа над настоящим glossy-платьем), чтобы сшить еще одно (вы же не собираетесь появиться в том же самом наряде на after-party?). Определиться с цветами и фасонами поможет этот номер Gloss, а о том, что такое глянец, вы узнаете из кино.

Я по просьбе Андрея Сергеевича внесла кое-какие коррективы в сценарий фильма. Скучать в ожидании премьеры не придется – Gloss будет с вами всегда. До, во время, после (или вместо) кино. «Глянец» рано или поздно станет историей, а Gloss – это всегда современно!

– Вот по этому образцу и пиши, – сказала Лия.

Лия Островская – редактор отдела моды, которая приставлена ко мне в качестве начальницы на время отсутствия Ирки. Полозова сейчас на Маврикии, в SPAGivenchy, куда она уехала после двух моих недель на новом месте. Принимает процедуры в компании с французской супермоделью, дочкой французского же министра или экс-премьера. Звонила пару раз – сказала, что скучает, что французская модель дура и говорить с ней не о чем. На Маврикий Ирка поехала не впервые – такие приглашения периодически получали лучшие глянцевые журналы. Правда, в такие командировки от «Вога» или «Эля» ездили не главные редактора, а сотрудники попроще – начальницы отделов красоты. Но Ирка, слишком любящая путешествия, в данном случае вопросами статуса не озадачивалась.

Пока мной командует Лия. И всеми остальными тоже. Островская здесь как серый кардинал, плетущий паучьи сети, в которые, как мне показалось, иногда попадаются даже Аня и Марина, наши капиталистки, им принадлежит все это беспокойное бабское хозяйство.

Как сказала Ира, Лия будет объяснять мне, по каким законам работает глянцевый журнал. «Найди похожую статью и действуй по схеме» – такой ответ от Лии я получаю на любой свой вопрос. Я понимаю, ей некогда.

Уже время обеда, а я еще ничего не сделала. Компьютер спрашивает, как сохранить файл. Editor’s letter.doc. Кошмар чистого листа, который мучает тебя, когда ты знаешь, что писать. И окончательно парализует, если понятия не имеешь, про что должна быть первая строка.

Главный тренд этого сезона… Слово «тренд» мне не нравится, но мы здесь вынуждены использовать такие гламурные словечки, – дальше по тексту мне понадобится слово «тенденция», что, конечно, одно и то же, зато я не буду повторяться… Откуда я знаю, в чем главный тренд? Это должна знать Островская, которая была в Милане и Париже и разбирается в таких вещах.

Тренд – это бренд… Бред. Бренд – главный тренд нынешней осени… Я никогда не выберусь из этого кошмара гладких блестящих слов, с которых мысли скатываются, как с ледяной горки.

Уже два часа я мучаю клавиатуру, пытаясь сочинить за Полозову письмо главного редактора. На Маврикии компьютера нет. Полный релакс – это концепция отдыха в SPA, так объяснила нам Ирка, и отключила телефон. Вообще-то письмо должна делать Лия. Но задание выдали мне. Вместе с октябрьским номером журнала.

– Так тут же все устарело! – удивилась я.

– А ты оптимизируй, – сказала Островская. – Творчески переработай. Тебе тренироваться надо, чтобы избавиться от своего шершавого газетного стиля. Вот о чем ты думаешь, глядя на это?

Лия доставала из пакетов вещи, которые стилисты собрали для съемок.

Осторожно развернула бумагу и вынула коричневую сумку Prada. Точно такая же, только черная, была у нашего редактора отдела красоты Лены Красновой.

– Ну, красивая очень… дизайнерская.

– Долго думаешь! Ты молиться на нее должна, а не думать. Тогда все получится.

Про богиню Праду и бога Гуччи, которым служат жрецы глянца, я уже кое-что знала. Аня Волкова, одна из владелиц журнала, в первый же день провела со мной идеологическую беседу. Из множества сказанного я запомнила одно, и это вполне годилось для молитвы.

– Глянец – это поэзия маркетинга. Мы тут продаем мечты.

Торговали мы по такой схеме. Рекламодателям продавались мечты об идеальных читателях, которые придут и скупят все содержимое бутиков. А читателям, процентов 70 которых были в состоянии купить только крем за 50 долларов, мы продавали мечты об идеальной жизни. В которой будет и сумка Gucci, и платье Chanel, и чемодан Louis Vuitton, и настоящее большое счастье с восхождением к горам Куршевеля. Это было как кино. Каждый месяц мы показывали новую серию, и люди примеряли на себя: вот что могло бы с ними быть, если бы они оказались здесь, с нами, со звездами и олигархами по эту сторону экрана.