Наталия Осс - Антиглянец

– Правда?

Я ужаснулась.

– А ты что, не в курсе? И зарплату снимает. В «Вог» люди тоже приходят к 9.30, но там хотя бы понятно, за что убиваться – деньги, статус. Поработаешь 10 лет, потом будешь воспоминания писать «про мои встречи с Прада».

Из ее голоса ушла ярость, и теперь я слышала только усталость и разочарование.

– Знаешь, я хороший редактор глянца. Таких людей в Москве найдется ну шесть, ну, может, десять человек. И я это люблю, несмотря на все наше дерьмо – и шмотки люблю, и моду, картинки. И то, что они толстые такие, гладкие получаются. Когда берешь журнал свеженький – только что из типографии, и знаешь, каким трудом все это слеплено, а он такой нарядный, роскошный…

– Понимаю.

Я сама на это подсела. Это получалось чудесным образом – буквы находили свои места среди картинок, картинки выстраивались в композиции, разрозненные файлы складывались в журнал. Мы создавали гармонию из первоначального хаоса, делали красоту из ничего – бумага, типографская краска, много фантазии, чуть-чуть интеллекта, коробки с обувью, мешки с одеждой, фотошоп, шрифты – и получалась сказка. Мы творили новую реальность – лучше той, что была на самом деле.

– Слушай, как там у вас дела? – Ирка задала свой главный вопрос. – Что слышно?

Про главного редактора спрашивает.

– Да все по-старому, идет само по себе.

Черт, это неправильный ответ! Лучшим ответом было бы, что мы закрылись после ее ухода. Любой человек понимает, что так не бывает, но все равно ждет, что провидение сметет обидчиков. Но конвейер работал, несмотря ни на что.

– Ничего там у них хорошего не будет! Нормальный редактор к ним не пойдет, знают про них хорошо. А Островская быстро убьет журнал – она не способна с командой работать. Ладно, пошла Полозова ужином кормить. Он мне инвесторов подгоняет, надо подпитать его мозги. Я теперь домохозяйка, которая мужа да убоится.

Вероника Самсонова, президент компании Luxury Trend, сидела в одном из бизнес-центров, которые были натыканы по всему центру Москвы, торчали из переулков и раздражали, как плохо подогнанные по цвету и размеру фарфоровые коронки – среди старинных, покрытых налетом времени, даже слегка подгнивших, но натуральных домов.

В ее офис на пятом этаже мы входили, как ходоки к императрице, стесняясь своих лаптей и ломая шапки перед троном. К счастью, с нами не было Затуловской, срочно отозванной в налоговую, – к счастью, потому что она отличалась напористостью асфальтового катка, а к Самсоновой нужен особенный подход. Какой – предстояло нащупать в ходе встречи.

Вероника Николаевна задерживалась. Нам принесли чай. Ассистентка развлекала двух ее собачек, которые вертелись под ногами.

Здесь было собачье царство – фотографии собачек, фотографии хозяйки с собачками, ошейники собачек, медали собачек, на столе – пресс-папье в виде косточки для собачек, на полу – домики для собачек, на собачках – заколки для собачек. И, кажется, я перечислила еще не все.

В углу кабинета стопками лежали коробки с обувью (надеюсь, человечьей), на вешалке у дальней стены – одежда (меха, жакеты, несколько вечерних платьев). Офис Самсоновой больше напоминал гардеробную – сходство было бы полным, если бы не навязчивое присутствие живой природы. Переизбыток неодушевленного, вещей, коробок, аксессуаров был хорошо сбалансирован наличием двух собачьих морд йоркширской породы, воодушевленных присутствием новых людей.

Еще чай. Мы сидели не меньше часа и уже начинали нервничать. «Так можно и слова забыть», – подумала я. По дороге мы репетировали разговор и распределили роли. Сначала Краснова всех представляет, я формулирую концепцию журнала (медиа-кит я вызубрила наизусть), Лия говорит про то, как будет хорошо Самсоновой, если она даст нам рекламу, а Аня подводит итог – по ценам и объемам. То есть сколько денег мы получим от Luxury Trend в этом году.

Прошло еще полчаса.

Наконец она появилась. Величественная и прекрасная. Самсонова мне сразу понравилась. Я с первого взгляда распознала в ней нечто подлинное – под слоями косметики и даже, кажется, силикона, который выглядывал из блузки, поддержанный бюстгальтером push-up, билась живая эмоция.

Так могла бы, наверное, выглядеть аристократка, которую в раннем возрасте поместили на Брайтон-Бич. Манеры остались, но ослабили свой диктат, и характер пробился наружу. Или, наоборот, подросток с Брайтон-Бич был выписан в поместье английского лорда – эмоцию чуть-чуть заглушили манерами, но перевоспитать уже не смогли. Поздно.

– Привет, девочки! Извините, задержалась. Очень, очень рада.

И Вероника Николаевна поздоровалась персонально с каждым (улыбка английской королевы). Аня, Лия, Лена и я достали визитки и сложили перед Самсоновой. Она своей не дала (привет с Брайтон-Бич).

– Идите сюда, мои девочки, – Вероника подхватила йоркширов, бившихся о ее ноги, усадила на коленки, погрузила пальцы в их шелковую шерстку.

– Маня, Грейс, – представила она собачек.

Йоркширы, сочетающие в себе высокие стандарты породы и дурные манеры, уставились на нас, ожидая каких-то действий. Самсонова тоже ждала, никак не помогая начать разговор.

Наши враз стушевались, придавленные присутствием Вероники Николаевны.

Пауза затягивалась. Я решилась:

– Вероника Николаевна, вы, конечно, знаете журнал.

– Видела пару раз. Вы года два выходите?

Так, это что? Островская, знакомая с Вероникой, не познакомила Веронику с журналом?

– Мы?! Да мы восемь лет лидируем на рынке глянцевых изданий! – выпалила я гордо.

– Надо же, столько лет! А ты такая молоденькая? Тебе самой сколько? – спросила Самсонова, поглаживая собачатинку по холке, отчего та жмурилась блаженно, совсем как кошка.

– Мне.. мне… Я… нет, я в журнале всего три месяца работаю, – я страшно смутилась, как будто сморозила глупость. И покраснела. Идиотизм, я не поняла, как разговор свернул с магистрального делового направления на узкую тропинку личных вопросов-ответов.

– Да? Ну продолжай, продолжай, – разрешила Самсонова.

Я взглянула на коллег. Аня по-прежнему изучала узор на антикварном Вероникином столе, Краснова листала журнал, Лия в упор смотрела на меня и ухмылялась.

– Спасибо.

Опять эти хорошие манеры! Благодарить за то, что не требует благодарности.

Дальше стало легче – я говорила Веронике о том, какое значение мы придаем качеству съемок и статей, про звезд первой величины, которые гордятся сотрудничеством с нами, про революцию в сознании читателей, которую произвел наш подход к глянцу. Словом, весь тот рекламный бред, который становится тем убедительнее для говорящего, чем чаще и увереннее произносится. Я ретушировала реальность – все наши проблемы с экономией денег, небольшим штатом, второразрядностью журнала в сознании рекламодателей и читателей. Я все выворачивала наоборот, представляя недостатки достоинствами: уникальное российское издание, свобода от диктата западных издателей, особый авторский взгляд, преданная аудитория.