Александр Прозоров - Репортаж о черном мерседесе

В такой позе меня и застало утро. Левую щеку и ухо я отлежал до состояния полной нечувствительности, в голове гудело, во рту пересохло, а мочевой пузырь просто разрывался от избыточных ресурсов.

– Ой-е-ей, – я крепко сжал ладонями виски.

– Говорил я тебе, светлое пить надо, – немедленно протолкнул свою теорию о лучших сортах Кандидат.

– Просто меру знать нужно, – с трудом ворочая языком, парировал я. – Так толком поговорить и не успели…

– Ничего, надеюсь не последний раз встречаемся. Похмелиться хочешь?

– Я за рулем.

– А безалкогольного пивка?

– Издеваешься? Какой с него смысл – запах есть, а проку никакого.

– А «Байкальчику»?

– Налей немножко, горло промочить.

– Держи. Кстати, на счет твоей девицы. Случилась у нас тут с приятелем история…

Поехали мы, стало быть, рыбки половить. Недалеко, на Отрадное озеро [35]. Отошли километров на пятнадцать вдоль бережка, палатку поставили, костерок разложили, снасть забросили. Сидим, ждем. Глядь, топает мальчишка с длинным посохом, в широкополой шляпе и больничном халате. Остановился, живот почесал и спрашивает: «Хоббитов не видели?»

«Нет, – говорим, – не видели».

Парень вздохнул и дальше направился. Ну, я пальцем у виска вслед покрутил и забыл. Ан, нет. Минуло с полчаса, подваливает троица парней лет по двадцать, тоже с посохами, но без халатов. То есть, вообще по пояс голые, и с широкими черными поясами.

«Вот, – заявляют, – наконец-то блеснул в ночи огонек далекого окна! Как хорошо, что мы не заблудились в степи и вышли прямо к этой одинокой гостинице! Не найдется ли у тебя, благородный хозяин, свободных комнат и места у очага для трех одиноких путников, а также овса для их усталых коней!?» – и на меня смотрят.

«У вас тут что, психушка рядом?» – спрашиваю.

«Чур! – орут ненормальные. – Да это же могильник! Как хорошо, что заклятие Гендельфа держится целую неделю, и эти призраки не могут навести на нас морока!»

И быстренько так, быстренько отваливают. Мы с Димулей переглянулись и, честно говоря, на счет перегрева мозгов всерьез задумались. А тут опять треск в лесу. Вываливают на полянку полтора десятка мужиков в вывернутых наизнанку куртках, да еще с громадными дубинками, и прямо к нам:

«Орки вы, – спрашивают, – или гномы?»

А мы, сам понимаешь, так и сидим с распахнутыми пастями.

«Ага, – говорит один, – обвороженные. Значит, колдун где-то рядом», – и они дружно так назад в чащу вламываются.

Мы с Димулей подумали пару минут, а потом вещички упаковали и двинулись оттуда от греха подальше. Дошли до ручейка – есть там такой, в два шага шириной и глубиной по колено. Там для перехода несколько крупных валунов положено. А напротив, на пеньке, сидит девица в длинном черном плаще, высокой папахе и, опять же, с посохом. Видит нас девица, выпрямляется во весь рост, вздымает руки и орет вдохновенным баритоном:

«А достанет ли у вас мужества, о благородные рыцари, чтобы преодолеть этот бушующий горный поток, одолеть кручи его берегов и ступить в зачарованные владенья повелителя Средземелья?!»

Короче, чесанули мы оттуда, как ошпаренные, и в электричку прямо на ходу запрыгнули. Я это к чему? А к тому, что придурков в наших местах и без твоей саньясы хватает. А ввязаться в какую-нибудь инсценировку твоей девице куда больше по характеру, чем на коленях в пыльном уголке медитировать. Согласен?

Для тех, кто не понял, объясняю, что существует в нашем городе порода разумных существ под кодовым названием «толкинутые». Под сим общим прозвищем скрываются поклонники Толкиена и его «Властелина колец», а также поклонники и лютые ненавистники Перумова, Кунца, Прикли и прочих авторов, создавших достаточно яркие и самобытные миры. Не имея приличного компьютера, но страстно желая поиграть в «ходилки-стрелялки» среди декораций понравившейся реальности, эти фанаты делят или присваивают себе имена героев книг и начинают изображать жизнь по вымышленным правилам. По-научному это называется «ролевые игры».

В те времена, когда я столкнулся со столь экстравагантной компанией, они кучковались вокруг газеты «Сорока», и как раз в ней у меня имелся хороший знакомый по имени Сергей по фамилии Рублев. Просьба не путать с Рублевым Андреем, ныне покойным иконописцем. Сергей является писателем средней известности, тяготеющим к сверхбольшим и сверхмалым формам. Романы его в свет пока не вышли, а вот суперминиатюры хронически публикуются в газете под псевдонимами: Убивец, Неизвестный Автор, Запяточка, Человек-видимка, Дрессировщик бактерий, Простак, Изысканный Клаксон, Хам-с и множеством других. Лично я подозреваю, что в «Сороке» вообще только он один и печатается.

Рублев, несмотря на ранний час, оказался дома.

– Алло, – ответил он сонным голосом. – Который сейчас время?

– Уже девять, – взглянул я на часы. – Скажи, Сережа, а «толкинутые» сейчас где обитают?

– Клуб они свой где-то организовали. Тусуются там, семинары какие-то проводят, образованием занимаются. Отошли, в общем, от «сорокаманов», извращенцы.

– А переночевать у них можно?

– Да ну, как? Они снимают помещение, вроде союза писателей, и толпятся там целыми днями.

– А если увлекся кто-то слишком, пообщаться хочет подольше? Не просто на день заглянуть?

– Ну, за город они выезжают, палаточные городки ставят. Но это, когда тепло.

– А сейчас у них нигде ролевых игр не проводится?

– Да ты гвозданулся совсем, снег на дворе! Они летом играют, когда тепло, когда за жизнь бороться не требуется. Кстати, а с кем я говорю?

– Да какая разница, Сережа? Извини, что побеспокоил, – и я повесил трубку.

Пустышка. В отличие от нас, последователей дзен, для которых болезненно каждое расставание, «толкинутые», вроде христиан или синтоистов, предпочитают ночевать дома. Кандидат был прав только в одном – в их увлеченную толпу действительно можно незаметно затесаться и сгинуть на недельку-другую. Но, увы, не сейчас. Не сезон.

Минут десять я сидел рядом с телефонным аппаратом, обдумывая ситуацию, потом спохватился и лихорадочно вцепился в трубку:

– Алло! Лена? Ты меня извини, я тут вчера застрял на работе…

– Какая у тебя ночью работа?! Ты что, пожарник? Авиадиспетчер?

– Материал для статьи собирал. На Южном рынке. Сама знаешь, там куча контейнеров и ни одного телефона.

– А заранее ты про это подумать не мог?

– Ну, не знал я, что на всю ночь застряну, Леночка…

Аленка молчала. Кажется, про всю ночь я высказался напрасно, неприятные ассоциации навевает. Надо было что-нибудь про «очень долго», «очень много». Или вообще, что было много народу и большой скандал.