Эн­ни Прул - Корабельные новости

На этой не­де­ле в пор­ту Якор­ной Ла­пы поя­ви­лось мощ­ное суд­но, по­стро­ен­ное пять­де­сят лет на­зад для Гит­ле­ра. Сам Гит­лер так и не взо­шел на свою рос­кош­ную ях­ту, «Креп­кую Крош­ку», но все же суд­но, ка­жет­ся, не­сет в се­бе часть его злой си­лы. На­стоя­щие вла­дель­цы суд­на, Силь­вер и Бай­о­нет Мел­вил­лы из Лонг-Ай­лен­да, рас­ска­за­ли о не­дав­нем про­ис­ше­ст­вии, ко­гда «Креп­кая Крош­ка» раз­гро­ми­ла уве­се­ли­тель­ные су­да и элит­ные пляж­ные кот­тед­жи в пор­ту Бе­ло­го Во­ро­на, ко­гда там бу­ше­вал ура­ган «Боб». «Она раз­да­ви­ла сем­на­дцать бор­тов на спич­ки, раз­гро­ми­ла две­на­дцать до­мов и при­ста­ней», — го­во­рят Мел­вил­лы.

Фра­зы скла­ды­ва­лись так бы­ст­ро, что он ед­ва ус­пе­вал их пе­ча­тать. У не­го бы­ло ощу­ще­ние, что он пи­шет хо­ро­шо. Ста­тья от­ра­жа­ла гор­дость Мел-вил­лов раз­ру­ши­тель­ной си­лой сво­ей ях­ты. В один­на­дцать ча­сов он по­ло­жил за­кон­чен­ную ста­тью на стол Тер­та Кар­да. Кард де­лал ка­кие-то слож­ные под­сче­ты в уме.

— А вот это на­до по­мес­тить вме­сте с ко­ра­бель­ны­ми но­во­стя­ми. Здесь суд­но, стоя­щее в пор­ту.

— Джек ни­че­го мне не го­во­рил о фо­то­гра­фии суд­на. Он что, ска­зал те­бе это сде­лать? — В его син­те­ти­че­ских шта­нах про­све­чи­ва­ли су­гу­бо ин­тим­ные час­ти те­ла.

— Нет, про­сто это очень ин­те­рес­ное суд­но.

— На­пе­ча­тай это, Терт, — по­дал го­лос из сво­его уг­ла Бил­ли Прит­ти, на­би­рая ста­тью для сво­ей ко­лон­ки спле­тен.

— А что с не­сча­ст­ным слу­ча­ем? Где эта ста­тья?

— А ее нет, — ска­зал Ку­ойл. — Там и не­сча­ст­но­го слу­чая-то не бы­ло. Мис­сис Ди­до­лот по­тя­ну­ла за­пя­стье. Вот и все.

Терт при­сталь­но на не­го по­смот­рел.

— Ты не на­пи­сал ту ста­тью, ко­то­рую те­бе ве­лел на­пи­сать Джек, и сде­лал то, че­го он не про­сил. Черт возь­ми, ко­неч­но, мы это на­пе­ча­та­ем. А что, так и на­до. Дав­нень­ко я не ви­дал Дже­ка в гне­ве. С тех пор, как его са­пог упал в огонь. Ты вот что, ко­гда прие­дешь зав­тра на ра­бо­ту, не глу­ши мо­тор.

«Что я на­де­лал», — по­ду­мал Ку­ойл.

— Ты осо­бен­но не пе­ре­жи­вай из-за Эдит Ди­до­лот. Она сей­час си­дит в за­ку­соч­ной со сво­им за­пя­сть­ем и ехид­но­стью. — Сви­тер Бил­ли рас­пус­кал­ся на ман­же­тах. Го­лу­бые гла­за все еще смот­ре­ли ис­пу­ган­но.

— Черт возь­ми, ты во­вре­мя. Бил­ли сей­час в кли­ни­ке, про­ве­ря­ет свою про­ста­ту, а Джек уже вы­ехал сю­да. Он хо­чет с то­бой по­го­во­рить. — Терт Кард рез­ко рас­крыл све­жую «Бол­туш­ку». Его чер­ные гла­за ме­та­ли мол­нии. На­тбим за сво­им сто­лом за­жег труб­ку. Дым под­ни­мал­ся вверх бе­лы­ми ша­ра­ми. За ок­ном ту­ман и по­ры­ви­стый ве­тер за­тея­ли веч­ную борь­бу.

— О чем? — не­ре­ши­тель­но спро­сил Ку­ойл. — О ста­тье?

— Ага. На­вер­ное, хо­чет свер­нуть те­бе шею за ту ста­тей­ку о гит­ле­ров­ской ях­те, — ска­зал Терт Кард. — Он не лю­бит сюр­при­зов. На­до бы­ло те­бе де­лать то, что он ве­лел.

По­слы­шал­ся гул мо­то­ра и хло­па­нье две­рей. Ку­ойл вспо­тел и на­пряг­ся. «Это все­го лишь Джек Баг­гит, — по­ду­мал он. — Все­го лишь ужас­ный Джек Баг­гит с кну­том и ка­ле­ным же­ле­зом для клей­ма». «Ре­пор­тер из­бит до по­лу­смер­ти».

Он за­це­пил­ся ру­ка­вом за ко­роб­ку с бу­ма­га­ми на сво­ем сто­ле. Лис­ты раз­ле­те­лись. Труб­ка На­тби­ма про­вер­ну­лась в его зу­бах, вы­бро­сив ко­мок тлею­ще­го та­ба­ка. Он рас­пу­тал те­ле­фон­ный шнур, от­пус­тив труб­ку так, что­бы она сви­са­ла вниз, и дав ей сво­бо­ду вра­щать­ся. На­тбим ста­рал­ся не смот­реть в сто­ро­ну Ку­ой­ла.

Бы­ст­ры­ми ша­га­ми во­шел Джек Баг­гит. Его ры­же­ва­тые гла­за за­ме­та­лись по ком­на­те, по­ка не на­ткну­лись на Ку­ой­ла. Он рез­ко взмах­нул ру­кой над го­ло­вой, буд­то ло­вил му­ху, и скрыл­ся за ог­ра­ж­де­ни­ем. Ку­ойл по­сле­до­вал за ним.

— Так, лад­но, — ска­зал Баг­гит. — Я все по­нял. Эта ма­лень­кая ста­тья, ко­то­рую ты на­пи­сал и при­це­пил в кон­це ко­ра­бель­ных но­во­стей…

— Я хо­тел не­мно­го ожи­вить ко­ра­бель­ные ис­то­рии, мис­тер Баг­гит, — ска­зал Ку­ойл. — В порт при­шла не­обыч­ная лод­ка, и…

— Джек, — ска­зал Баг­гит.

— Я боль­ше не бу­ду так де­лать. Я про­сто по­ду­мал… — «Кор­рес­пон­дент ли­жет са­по­ги из­да­те­лю».

— Ты го­во­ришь так, буд­то ло­вишь ры­бу ды­ря­вой се­тью. Ша­ра­ха­ешь­ся из сто­ро­ны в сто­ро­ну да бор­мо­чешь. — Он ожег взгля­дом Ку­ой­ла, ко­то­рый об­мяк и при­крыл ру­кой под­бо­ро­док.

— Вче­ра ве­че­ром мне по­зво­ни­ли че­ты­ре че­ло­ве­ка, что­бы по­го­во­рить об этой гит­ле­ров­ской ях­те. Мис­сис Баг­гит то­же по­нра­ви­лась ста­тья. Я по­ехал в порт, что­бы взгля­нуть на нее, и уви­дел на при­ча­ле це­лую тол­пу, ко­то­рая то­же при­шла на нее по­гла­зеть. Ко­неч­но, ты ни­че­го не по­ни­ма­ешь в ко­раб­лях, но это по­пра­ви­мо. Так что да­вай, дер­зай. Та­кой ма­те­ри­ал мне ну­жен. Те­перь я хо­чу, что­бы ты вел соб­ст­вен­ную ко­лон­ку, по­нял? Ко­ра­бель­ные ис­то­рии. Бу­дешь ка­ж­дую не­де­лю рас­ска­зы­вать о но­вом суд­не в пор­ту. Им по­нра­вит­ся. И не толь­ко о тех, что при­хо­дят в Якор­ную Ла­пу. По все­му по­бе­ре­жью. Ко­лон­ка. Най­ди суд­но и на­пи­ши о нем. Не­важ­но, бу­дет это ка­тер или кру­из­ное суд­но. Пи­ши о всех. Мы за­ка­жем те­бе ком­пь­ю­тер. Ска­жи Тер­ту Кар­ду, что я хо­чу с ним пе­ре­го­во­рить.

Но го­во­рить об этом Тер­ту не бы­ло ни­ка­кой ну­ж­ды, по­то­му что он и так все слы­шал. Ку­ойл вер­нул­ся к сво­ему сто­лу. Ему бы­ло лег­ко и жар­ко. На­тбим сжал ру­ки над го­ло­вой и по­тряс ими. Его труб­ка кри­во сви­са­ла с угол­ка губ. Ку­ойл за­пра­вил чис­тый лист в пи­шу­щую ма­шин­ку, но не стал ни­че­го пе­ча­тать. Ему бы­ло три­дцать шесть лет, и се­го­дня ве­че­ром ему впер­вые ска­за­ли, что он сде­лал что-то пра­виль­но.

Ту­ман за ок­ном был по­хож на мо­ло­ко.

Маль­чик на зад­нем си­де­нье мно­го го­во­рил, рас­тя­ги­вая глас­ные так, что его мог­ла по­нять толь­ко мать. Хо­тя Ку­ой­лу уда­лось уло­вить об­щее на­строе­ние его ре­чи. Гер­ри с вос­тор­гом рас­ска­зы­вал о при­клю­че­ни­ях и та­ких серь­ез­ных ве­щах, как го­лу­бая нит­ка на ман­же­те его сви­те­ра, брыз­ги до­ж­дя в лу­жах, пе­че­нье, спря­тан­ное в склад­ке плат­ка. В его ми­ре все бы­ло яр­ким и кра­соч­ным. Та­ким, как оран­же­вые ва­реж­ки ры­ба­ка. Он об­ла­дал уди­ви­тель­ной чут­ко­стью к цве­ту.

— Ва­ки! Ва­ки!

Или го­лу­бой ирис в са­ду мис­сис Баг­гит.