Эн­ни Прул - Корабельные новости

— Бед­няж­ка, — ска­за­ла те­туш­ка, ос­мат­ри­вая крас­ные ко­лен­ки Сан­шайн. По вы­тер­то­му ков­ру к ним по­до­шла офи­ци­ант­ка. У нее при ходь­бе скри­пе­ла од­на туф­ля.

Ку­ойл вы­пил ста­кан от­да­вав­ше­го же­стью то­мат­но­го со­ка. Те­туш­ка вы­пи­ла вис­ки и па­ру ста­ка­нов им­бир­но­го пи­ва. При­нес­ли суп из ин­дей­ки. В та­рел­ке Ку­ой­ла пла­ва­ла во­лок­ни­стая ве­на из шеи.

— На­до ска­зать, что по­сле пер­во­го дня ти­ши­ны и по­коя я по­ня­ла, что со­ску­чи­лась без вас. При­чем очень. — Ли­цо те­туш­ки бы­ло крас­нее обыч­но­го. В го­лу­бых гла­зах бле­сте­ли сле­зы.

Ку­ойл за­сме­ял­ся:

— И мы со­ску­чи­лись.

Он спал в под­ва­ле Би­ти и Ден­ни­са. Ему дей­ст­ви­тель­но не хва­та­ло при­ят­ной ком­па­нии те­туш­ки, ее ре­ши­тель­но­го под­хо­да к ре­ше­нию про­блем.

— Пап, пом­нишь ма­лень­кие крас­ные чаш­ки с кар­тин­ка­ми, ко­то­рые мы ви­де­ли у те­ти Уэй­ви?

— Да, пом­ню. Слав­ные чаш­ки.

— Я пи­шу пись­мо Сан­та-Клау­су, что­бы он при­нес нам точ­но та­кие же. В шко­ле мы все пи­шем пись­ма Сан­та-Клау­су. А я еще на­ри­со­ва­ла, как они вы­гля­дят, что­бы он точ­но при­нес та­кие, как нуж­но. И еще го­лу­бые бу­сы. И Мар­ти на­пи­са­ла то же са­мое. Пап, а Мар­ти пи­шет бу­к­ву «с» за­дом на­пе­ред.

— А я хо­чу лод­ку с па­лоч­кой и ве­ре­воч­кой, — ска­за­ла Сан­шайн. — Что­бы пус­тить лод­ку на во­ду, от­толк­нуть ее па­лоч­кой, и она по­плы­ла! А по­том по­тя­нул за ве­ре­воч­ку, и она при­плы­ла об­рат­но! — И она за­хо­хо­та­ла.

— По­хо­же, это как раз та­кая лод­ка, как мне нуж­но, — ска­зал Ку­ойл, дое­дая хо­лод­ный ру­лет.

— А ес­ли мне по­да­рят эти крас­ные ча­шеч­ки, те­туш­ка, то я за­ва­рю те­бе чаю, — ска­за­ла Бан­ни.

— Да, до­ро­гу­ша, я с удо­воль­ст­ви­ем его вы­пью.

— Ко­му эс­ка­лоп? — спро­си­ла офи­ци­ант­ка, дер­жа в ру­ках бе­лую та­рел­ку с куч­кой блед­ных об­рез­ков, го­рой ри­са и ку­соч­ком бе­ло­го хле­ба.

— Это за­ка­зы­ва­ла я, — ска­за­ла те­туш­ка, на­хму­рив­шись при взгля­де на свою блед­ную еду. По­том она за­шеп­та­ла Ку­ой­лу: — На­до бы­ло по­ехать к Шки­пе­ру Уил­лу за бу­лоч­ка­ми с каль­ма­ром!

— Ко­гда мы едим у Би­ти, она ино­гда го­то­вит ще­ки и огу­зок, — ска­за­ла Бан­ни. — Я их про­сто ОБО­ЖАЮ.

— А я их тер­петь не мо­гу, — ска­за­ла Сан­шайн и с шу­мом до­пи­ла на­пи­ток из ста­ка­на.

— А вот и нет. Ты их все­гда дое­да­ла до по­след­не­го ку­соч­ка.

При­нес­ли фи­ле трес­ки и чип­сы.

— Гм! — ска­за­ла те­туш­ка. — У ме­ня есть но­вость. Вер­нее так: хо­ро­шая но­вость и но­вость пло­хая. Хо­ро­шая но­вость: я по­лу­чи­ла боль­шой за­каз, поч­ти на всю зи­му. Пло­хая но­вость — мне при­дет­ся пе­ре­ехать в Сент-Джонс. Сей­час все рас­ска­жу. Я тут мно­го ду­ма­ла о том, как об­сто­ят де­ла с пе­ре­тяж­кой ме­бе­ли на ях­тах. Со­гла­си­тесь: здесь не так мно­го вла­дель­цев ши­кар­ных яхт, как в Лонг-Ай­лен­де. Нью­фа­унд­ленд во­об­ще не очень по­пу­ля­рен у яхт­сме­нов. По­это­му я и за­бес­по­кои­лась. За по­след­ние шесть не­дель у ме­ня не бы­ло ни од­но­го за­ка­за. Ес­ли бы не та­ин­ст­вен­ная по­сыл­ка с день­га­ми из Ма­као, ко­то­рая, прав­да, для ме­ня не яв­ля­ет­ся тай­ной, то мне при­шлось бы ту­го. Нет, но вы толь­ко пред­ставь­те се­бе жен­щи­ну, ко­то­рая рас­чле­ня­ет сво­его му­жа, но пред­по­чи­та­ет пла­тить по сче­там! Так вот. я ста­ла ду­мать. Мо­жет быть, я под­ня­ла не тот флаг? Ско­рее все­го. Я ре­ши­ла по­про­бо­вать сме­нить на­зва­ние сво­ей мас­тер­ской. Нель­зя ска­зать, что­бы «Ин­терь­е­ры для яхт от Хамм» при­вле­ка­ли мно­го кли­ен­тов. Вот я и спра­ши­ваю у мис­сис Бэнгз: «А что, ес­ли мы на­зо­вем се­бя „Су­до­вые дра­пи­ров­ки Хамм”?» К нам смо­жет об­ра­тить­ся кто угод­но: вла­дель­цы яхт. тан­ке­ров, все­го, что пла­ва­ет. Она ска­за­ла, что это хо­ро­шая мысль. По­это­му ко­гда я по­зво­ни­ла в ре­монт­ные мас­тер­ские Сент-Джон­са, то на­зва­лась Аг­нис Хамм, хо­зяй­кой «Су­до­вых дра­пи­ро­вок Хамм», и ока­за­лось, что мы им очень да­же нуж­ны. Мы сра­зу же по­лу­чи­ли боль­шой за­каз: гру­зо­вое суд­но, «Рим», ко­то­рое силь­но вы­го­ре­ло. У не­го нет мос­ти­ка, сго­ре­ло все в жи­лых по­ме­ще­ни­ях, ком­на­те от­ды­ха. Все ис­пор­че­но ды­мом и во­дой. Там ра­бо­ты не на один ме­сяц. Так вот, я уво­жу с со­бой До­ун и мис­сис Бэнгс, и мы бу­дем ра­бо­тать в Сент-Джон­се, по­ка не за­кон­чим. Вла­дель­цы за­ка­за­ли ин­терь­ер в соч­ных вин­ных то­нах. И еще тем­но-си­ний цвет, очень хо­ро­ший вы­бор. Ко­жа не всем под­хо­дит. Она мо­жет за­плес­не­веть. До­ун сча­ст­ли­ва, что по­едет в Сент-Джонс. Бан­ни, ес­ли ты со­би­ра­ешь­ся и даль­ше ка­пать на се­бя кет­чу­пом, по­ло­жи на ко­ле­ни сал­фет­ку. Ты та­кая не­ря­ха!

— Па­па, — ска­за­ла Бан­ни. — А я кое-что умею. Ме­ня Шки­пер Альф­ред нау­чил. На­зы­ва­ет­ся «Солн­це в об­ла­ках».

— Угу, — ска­зал Ку­ойл, об­ма­ки­вая ку­со­чек трес­ки в сталь­ную чаш­ку с та­тар­ским со­усом. — Но где ты бу­дешь жить? Но­мер в оте­ле в Сент-Джон­се, да еще на па­ру ме­ся­цев, те­бя ра­зо­рит.

— Смот­ри­те, — ска­за­ла Бан­ни и вы­та­щи­ла ку­сок бе­чев­ки.

— Так это са­мое при­ят­ное, — ска­за­ла те­туш­ка, жуя эс­ка­лоп. — Мас­тер­ская дер­жит за со­бой две квар­ти­ры как раз на та­кой слу­чай. Мис­тер Молт, ну, тот па­рень, с ко­то­рым мы раз­го­ва­ри­ва­ли, го­во­рит, что им до­воль­но час­то при­хо­дит­ся при­гла­шать мас­те­ров и экс­пер­тов уз­ко­го про­фи­ля. Так что нам пред­ло­жи­ли по­се­лить­ся в од­ной из квар­тир ком­па­нии со­вер­шен­но бес­плат­но. Там две спаль­ни. Это вхо­дит в на­шу сдел­ку. По­том, там хва­та­ет мес­та, что­бы раз­мес­тить пе­ре­нос­ную мас­тер­скую. Брат До­ун по­мо­жет нам все за­гру­зить в мой гру­зо­вик. Ма­те­ри­ал они за­ка­за­ли, ка­жет­ся, из Нью-Джер­си. В об­щем, мы едем в кон­це сле­дую­щей не­де­ли. И все это про­изош­ло из-за то­го, что я сме­ни­ла на­зва­ние!

— По­хо­же, те­бе пред­сто­ит це­лое при­клю­че­ние.

— Ну, к вес­не я уже вер­нусь. Мы смо­жем пе­ре­ехать в зе­ле­ный дом, как толь­ко от­та­ют до­ро­ги. Ожи­да­ние сде­ла­ет воз­вра­ще­ние еще бо­лее при­ят­ным. Я хо­чу ска­зать, ес­ли ты еще хо­чешь ту­да вер­нуть­ся. Или ты со­би­ра­ешь­ся уе­хать в Нью-Йорк?

— Я не по­еду в Нью-Йорк, — ска­за­ла Бан­ни. — Мар­ти Баг­гит — моя луч­шая под­руж­ка на всю жизнь. Вот вы­рас­ту и то­гда по­еду.

Ку­ойл то­же не со­би­рал­ся воз­вра­щать­ся в Нью-Йорк. Ес­ли жизнь пред­став­ля­ла со­бой све­то­вую ра­ду­гу, на­чи­нав­шую­ся и за­кан­чи­вав­шую­ся в тем­но­те, то пер­вая часть его жиз­ни про­шла в не­вы­ра­зи­тель­ных су­мер­ках. Здесь он буд­то бы на­шел уве­ли­чи­тель­ное стек­ло, ко­то­рое де­ла­ло яр­че и уси­ли­ва­ло кон­тра­ст­ность все­го, что Ку­ойл сквозь не­го ви­дел. Он вспо­ми­нал се­бя в Мо­кин­гбер­де. Глу­по­го и по­кор­но­го, сми­рен­но при­ни­мав­ше­го все, что с ним про­ис­хо­ди­ло. Не уди­ви­тель­но, что лю­бовь рас­тер­за­ла его серд­це, за­ста­вив му­чи­тель­но ис­те­кать кро­вью.