Алексей Колышевский - Откатчики. Роман о «крысах»

– А это у нас такой местный авторитет. Он в Нижневартовске живет с самых первых дней его основания, почетный директор, заслуженный нефтяник, то да се… Само собой, депутат местной Думы, магазины у него свои в городе, нефтяная компания. Старикам к пенсии доплачивает что-то там, они за него и голосуют постоянно. Его посадить хотели как-то, из Москвы приехали, так на его защиту весь город встал. Демонстрации, пикеты возле администрации. И что ты думаешь? Отстояли ведь! Так он остался при всех своих, как говорится, а те, кто его арестовывать прилетели, так ни с чем в Москву вашу и вернулись. Эх-х… Народ-то – он, когда захочет, многое может. Ну и в Москве, конечно, связи у него есть какие-то. В общем, тип такой, опасный. Дался он вам!

– Дело принципа, Миша. Теперь уже моего личного принципа.

Они ехали по дороге, покрытой утрамбованным колесами снегом. Сверху хоть и был насыпан песок для более лучшего сцепления с дорогой, но Миша, от греха, быстро не гнал, а, наоборот, ехал со скоростью километров тридцать в час, не больше. Его «Patrol» был с этим явно не согласен и словно сам порывался «прибавить». Гера, наблюдая этот поединок машины и человека, поневоле усмехнулся, настроение понемногу выравнивалось, он решил поднять вопрос по «старперу» на том самом совещании, на которое должен был вылететь через несколько минут.

– Куда его черт несет! – Он услышал восклицание Миши и машинально посмотрел через лобовое стекло вперед. На них на бешеной скорости летел огромный грузовик «Урал», тащивший за собой прицеп, груженный стальными трубами. Расстояние между грузовиком и внедорожником Миши было не более двухсот метров, и Гера вдруг понял, что если сейчас, мгновенно что-то не предпринять, то в Москву через некоторое время прибудет его обгоревший труп! Стиснув зубы, он открыл дверь и, кое-как сгруппировавшись, оттолкнулся обеими ногами от нижнего порога. Пролетел по воздуху около полутора метров и упал в придорожный сугроб. Сразу же пополз вверх и, перевалившись через высоченную насыпь, кубарем скатился в безопасный кювет. Зажал руками уши в ожидании страшного скрежета, взрыва, стука падающих и раскатывающихся по дороге огромных труб, но ничего этого, равно как и визга тормозов, не было слышно и в помине. Лишь один, похожий на паровозную сирену гудок «Урала», затем удаляющееся громыхание этой многотонной громадины и тишина. В ошарашенном состоянии он заполз на снежную насыпь и увидел, что «Patrol», мирно припаркованный возле обочины, цел и невредим. Гера радостно скатился с сугроба и побежал к машине поздравить Мишу с тем, что тот родился в рубашке. Бежать что-то явно мешало. Гера с ужасом потрогал брюки и понял, что от страха он обмочился, и не только…

Совещание с участием Хроновского начиналось через полчаса. Гера сидел в своем кабинете в новых брюках и пытался отогнать от себя стыдливые воспоминания о дороге в аэропорт и о застирывании нижнего белья в самолете. Радость от придуманного им ловкого хода со скважинами улетучилась, и он пытался хоть что-то набросать на бумаге. Потом бросил это занятие и принялся глядеть в окно, с тоской думая о том, что из-за одного старого козла вся его карьера находится сейчас под большой угрозой. Позвонила секретарша. Сообщила, что совещание начинается через пять минут. Гера, невесело махнув рукой своему отражению в зеркале, поплелся занимать место.

За овальным столом собралось все руководство «Юксона». Все «при параде». Лица у всех какие-то торжественные и выражают уверенность в том, что светлое будущее уже не просто скоро наступит, для них оно уже наступило! У каждого из этих упакованных в «Brioni» и «Zegna» людей годовой доход превышал бюджет некоторых бывших союзных республик, и Гера постепенно расправил плечи. Рогачев уже рассказывал многим о Гериной выдумке, те в свою очередь поделились с другими, и все присутствующие, таким образом, были в курсе, радуясь, что появилась еще одна возможность «слегка подзаработать». Эти слова произнес управляющий какого-то нефтеперегонного завода. Пока Гера летел и отмывал в раковине «Сесны» следы своего конфуза, его идею уже успели внедрить!

Наконец появился сам Хроновский. Все с почтением встали. Он жестом разрешил сесть и сам сел во главе стола. Придвинул к себе микрофон:

– Уважаемые дамы… Хотя у нас как-то сегодня с дамами не густо, – по залу едва ощутимо пронеслась коллективная вежливая улыбка, – …и господа! Сегодняшнее совещание должно было быть обыкновенным, производственным, но произошло событие, которое вскоре сможет перевернуть весь ход современной российской истории! Я подал заявку на участие в выборах президента России!

Все встали и принялись аплодировать. Хроновский вновь поднял руки, в успокоительном жесте призывая всех садиться:

– Мы давно шли к этому мгновению, и вот оно настало. У нас есть все возможности для того, чтобы спустя очень короткое время стать хозяевами России!

Все вновь повскакали с мест и устроили самую настоящую овацию.

Гера аплодировал вместе со всеми, но отчего-то особенного воодушевления не ощущал. Вначале он удивился своему ощущению. Ведь в случае, если Хроновский станет президентом, перед Герой откроются такие перспективы, что думать о них было бы все равно, что думать о том, где находится край Вселенной, и что там, за этим краем, находится дальше. Пост в Кабинете министров, торжественный утренний стрит-рэйсинг по перекрытым по такому случаю для простых смертных улицам, речи, произносимые им с экрана телевизора при немного грустном выражении сосредоточенно-интеллектуального лица, поездка на экономический форум в Давос, дача в Серебряном Бору, личный повар-китаец! Нет. Ничего не радовало нашего Геру. Наоборот! Предчувствие нехорошего, гадкого стало вдруг расти в нем так же, как росло всегда перед каким-либо неприятным, но прогнозируемым событием. То же самое было с ним в «Рикарди», в «Ромашке», в «Нулевочке», словом, везде, откуда он вынужден был уйти не по своей воле. За свое место в «Юксоне» Гера был абсолютно спокоен: он человек Рогачева, руководит огромным отделом, работу свою выполняет прекрасно, если не считать этого, сегодняшнего форс-мажора в Нижневартовске. Но что тогда?

Внезапно он понял, что именно напомнило ему сегодняшнее совещание. Сцену из спектакля Ленкома «Пролетая над гнездом кукушки», ту самую, где психи ночью устроили вечеринку. Он смотрел на всех этих яростно бьющих в ладоши людей, словно в режиме замедленного воспроизведения, и чувствовал во всем этом истинное, болезненное коллективное сумасшествие. Он вспомнил слова священника на площади Сан Марко в Венеции:

«Выйдет зверь из земли, и своими чудесами будет обольщать живущих на земле. И сделает так, что всем малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам положена будет надпись на их правую руку или на голову. И никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет число зверя на руке или челе своем».