Марк Леви - Следующий раз

— Он передал вам это собственноручно?

Клерк утвердительно кивнул. Тогда аукционист громко приказал рабочим убрать картину как подделку. Потом он указал пальцем на мужчину в последнем ряду. Все повернулись к сэру Эдварду, тот поспешно встал. Кто-то крикнул: «Это скандал!» «Мошенничество!» — подхватили сразу несколько голосов. Зазвучали вопросы, кто заплатит кредиторам. «Обман!» — заорал кто-то.

Сквозь толпу прокладывал себе путь осанистый мужчина. Ему удалось пробиться к дверям, выходившим на главную лестницу. За ним бросилась вниз по ступенькам толпа торговцев. Мужчина выбежал на улицу. Аукционный зал стремительно опустел.

«Скорее, скорее!» — прошептал голос у уха Джонатана. Какие-то двое пытались у него глазах спрятать под покрывало и утащить последнее творение Владимира Рацкина. Пара скрылась за кулисами давно минувших времён — и помутнение рассудка кончилось.

Клара и Джонатан ошеломлённо переглянулись. На безлюдной улице уже не мерцали, а горели все более ровным светом электрические фонари. Оба дружно задрали головы. На фасаде дома, перед которым переплелись их руки, красовалась вырезанная на белом камне надпись: «В XIX веке здесь находился аукционный зал графства Мейфэр».

Когда Питер закрывал дверь своего кабинета, раздался телефонный звонок. Он вернулся и нажал кнопку громкой связи. С ним хотел поговорить мистер Гарднер. Питер не заставил его ждать.

— У тебя уже поздний вечер. Я и то собирался уходить. — Говоря это, Питер поставил портфель на пол.

Джонатан рассказал, как продвигаются дела. Он идентифицировал грунт картины, но пока что не может разгадать смысл пометок, спрятанных художником под слоем краски. Увы, эти заглавные буквы не подлежали формальному опознанию. Джонатану опять была необходима помощь друга. Исследования, которые предстояло провести, требовали таких технических средств, какими располагали лишь немногие частные лаборатории. У Питера сразу родилась идея: в Париже у него была знакомая, способная помочь.

Прежде чем положить трубку, Питер рассказал об открытии, сделанном им в архивах. Речь шла о газетной статье от июня 1867 года, прежде остававшейся им неведомой, с отчётом о сканда ле на аукционе. Других подробностей журналист не приводил.

— Газетному хроникёру хотелось прежде всего испортить репутацию твоему галеристу, — сказал Питер.

— У меня есть веские основания предполагать, что в тот день картину похитили или, по крайней мере, унесли перед самыми торгами, — ответил Джонатан.

— Дело рук сэра Эдварда? — спросил Питер.

— Нет, картину прятал в одеяле не он.

— О чём ты?

— Это сложно объяснить, как-нибудь в другой раз…

— Во всяком случае, это было не в его интересах, — согласился Питер. — Продажа повысила бы ценность его коллекции, поверь аукционному оцешцику!

— Думаю, от его прежнего состояния давно уже ничего не оставалось, — заключил Джонатан.

— Какими источниками ты пользуешься? — спросил заинтригованный Питер.

— Это длинная история, старина, не думаю, что ты захочешь её слушать. Сэр Эдвард не был, скорее всего, тем джентльменом, каким мы с тобой его воображали. Тебе удалось что-нибудь узнать о его поспешном отъезде в Америку?

— Очень мало. Но насчёт поспешности ты прав. Не знаю, что с ним произошло, но в той же статье рассказывается, что в вечер аукциона его лондонский дом разграбили. Полиция разогнала толпу из опасения, что она спалит дом. Сам сэр Эдвард никогда больше туда не возвращался.

Накануне Питер побывал в архивах старого бостонского порта и изучил списки пассажиров эмигрантов из Англии того времени. Один бриг, вышедший из Манчестера, заходил перед пересечением Атлантики в Лондон. Дата его стоянки там примерно совпадала с временем отплытия сэра Эдварда.

— На нашу беду, — продолжил Питер, — никакого Ленгтона на борту не оказалось, я трижды проверял. Зато я наткнулся на кое-что забавное. Другая семья, сошедшая с этого корабля, записалась в книгах эмиграционной службы города под фамилией Уолтон.

— Что в этом забавного? — спросил Джонатан, чиркая на листочке бумаги.

— Ничего! Сам это ей расскажи. Всегда трогательно находить следы своего происхождения или корни своей дальней родни. Кажется, Уолтон — девичья фамилия Анны, твоей будущей супруги?

У карандаша Джонатана сломался грифель. Друзья долго молчали. Питер несколько раз окликнул Джонатана, потом стал нажимать на кнопку громкой связи — Джонатан упорно молчал. Кладя трубку, Питер недоумевал: как Джонатан может утверждать, что картину завернули в одеяло?

Джонатан и Клара покинули Лондон сразу после полудня. Питер договорился со своей парижской знакомой, та ждала их под вечер. Пока подлинность картины не была установлена, страховые компании не могли потребовать её охраны в дороге. В любом случае, для обеспечения должной охраны было слишком мало времени. Клара завернула картину в одеяло и сунула в кожаный футляр.

Такси доставило их в маленький аэропорт прямо в Сити. Поднимаясь на эскалаторе в терминал, Джонатан мысленно восторгался фигурой стоявшей выше него Клары. Дожидаясь своего рейса, они присели в кафе над взлётной полосой. В окно видны были маленькие реактивные самолёты, с регулярными короткими интервалами отправлявшиеся в коммерческие полёты. Джонатан пошёл в бар, купить Кларе что-нибудь попить. Прислонившись к стойке, он подумал сначала о Питере, потом о Владимире, удивился, что толкает его на этот путь… Вернувшись за столик, он пристально посмотрел на Клару.

— Я задаю самому себе два вопроса, — начал он. — Вы совершенно не обязаны на них отвечать.

— Начните с первого! — предложила она, поднося к губам стакан.

— Как к вам попали эти картины?

— Они висели на стенах дома, когда его купила моя бабушка. Но «Молодую женщину з красном платье» нашла я.

И Клара поведала ему об обстоятельствах этого открытия. Несколько лет назад она решила отремонтировать чердак и крышу дома. Он принадлежал к зарегистрированным памятникам, поэтому пришлось долго ждать от властей разрешения на начало работ. Получив отказ, Клара забросила свой проект. Но ночные скрипы не давали ей покоя. Местный плотник Уоллес, симпатизировавший Кларе, согласился тайком разобрать стропила, заменить отслужившие своё балки, а остальные вернуть на место. Когда снова вступит в законные права пыль, сам инспектор исторических памятников ничего не обнаружит. Однажды за ней пришёл столяр: ей необходимо было кое-что увидеть. Клара полезла с ним под крышу. Он только что нашёл между двумя балками старый деревянный сундук длиной и шириной в метр. Вместе с работником Клара вытащила сундук из тайника и водрузила его на козлы. Так из прошлого, из серого одеяла извлечена была «Молодая женщина в красном платье». Клара сразу поняла, кто её автор.