Виктор Пелевин - Шлем ужаса

[Romeo-y-Cohiba]План версальского лабиринта. Надо же, повезло.

[IsoldA]Версаль? А почему тогда с маленькой буквы?

[Monstradamus]Это, по-моему, еще не самое странное из того, что нас окружает.

[Romeo-y-Cohiba]Можно не лезть в чужой разговор?

[Monstradamus]Извините, не знал, что он чужой.

[IsoldA]А ты где был, Ромео?

[Romeo-y-Cohiba]Я пока что не выходил.

[IsoldA]Почему?

[Romeo-y-Cohiba]Мне кажется, все это какая-то ловушка.

[IsoldA]Я тоже думаю, что это ловушка. Только нас все равно в нее уже поймали. И комната, где ты сидишь, такая же ее часть, как то, что за дверью.

[Romeo-y-Cohiba]Это верно. Надо сходить на разведку. Может быть, найду дорогу к твоим фонтанам.

[IsoldA]Подожди, Ромео. Там уже темно. Завтра сходишь. Лучше расскажи, как ты выглядишь? Так, как сказала Ариадна?

[Romeo-y-Cohiba]Я не понимаю, почему все решили, что ей приснился именно я. Все, что есть общего, – это татуировка и усы. С татуировкой мы выяснили. Остаются усы. Это все равно что опознать человека по цвету галстука.

[IsoldA]Ты правда лысый?

[Romeo-y-Cohiba]Не лысый, а стриженный наголо. Это большая разница. Лысеют от безысходности, а наголо стригутся из самоуважения. Хоть издалека и кажется, что это одно и то же. А родинка у меня совсем маленькая, ее почти не видно. И потом, у кого нет на лице какой-нибудь родинки?

[IsoldA]Ты красивый?

[Romeo-y-Cohiba]А что такое красивый?

[IsoldA]Ну, это такой, на которого приятно смотреть.

[Romeo-y-Cohiba]Кому приятно? Если мне самому, то я давно привык. А если кому-то другому, то это, я думаю, зависит от обстоятельств. Во всяком случае, могу тебе сказать с уверенностью, что рядом со мной не страшно.

[IsoldA]В каком смысле? Ты имеешь в виду, что я не испугаюсь тебя? Или ты хочешь сказать, что рядом с тобой мне нечего будет бояться?

[Nutscracker]Он хочет сказать, что рядом с ним ты не испугаешься даже его.

[Romeo-y-Cohiba]Дайте людям поговорить, а? Изольда, а про тебя можно что-нибудь узнать?

[IsoldA]Например?

[Romeo-y-Cohiba]Например... Ты любишь стихи?

[IsoldA]Иногда.

[Romeo-y-Cohiba]Кто твой любимый поэт?

[IsoldA]Кэролайн Кеннеди.

[Romeo-y-Cohiba]А что она написала?

[IsoldA]«Любимые стихи Жаклин Кеннеди-Онассис».

[Romeo-y-Cohiba]А как ты выглядишь?

[IsoldA]Как бы тебе хотелось?

[Romeo-y-Cohiba]Мне бы хотелось узнать, как на самом деле.

[IsoldA]Среднего роста. Темные волосы. Зеленые глаза. Говорят, что красивая.

[Romeo-y-Cohiba]А можешь описать себя так, чтобы я представил?

[IsoldA]Мне говорили... Даже не знаю, стоит ли об этом.

[Romeo-y-Cohiba]Что говорили?

[IsoldA]Один раз меня сравнили с обложкой журнала «Нью-Йоркер», где была нарисована Моника Левински в виде Джоконды. Только я выгляжу в пять раз моложе.

[Romeo-y-Cohiba]То есть ты похожа на Монику Левински?

[IsoldA]Нет, совсем нет.

[Romeo-y-Cohiba]Тогда на Джоконду?

[IsoldA]Ни капельки. Наверно, звучит глупо.

[Romeo-y-Cohiba]Звучит нормально, просто я не очень понимаю.

[Monstradamus]Я объясню. В Монике Левински не было ничего загадочного, а в Джоконде – ничего сексуального. Но если представить себе мерцающую тайну Джоконды, сплавленную с земной чувственностью Моники Левински, а потом добавить к этому очарование ранней юности, мы получим Изольду. Понял?

[Romeo-y-Cohiba]Я тебе черт знает какой раз говорю, не лезь в чужой разговор, Навуходоносор.

[Monstradamus]Я не Навуходоносор.

[Romeo-y-Cohiba]Все равно не лезь. Ты же есть хотел? Ну и ешь себе.

[Monstradamus]Я уже поел.

[Romeo-y-Cohiba]Тогда попей. Изольда, нам стали мешать.

[IsoldA]Уже поздно. Идем спать.

[Romeo-y-Cohiba]ОК. До завтра, если оно наступит.

[IsoldA]Будем надеяться. Да, вот еще – забыла сказать. На затылке у меня коса.

[Ariadna]По-моему, это любовь.

[Monstradamus]У них имена обязывают. Представь себе, что тебя зовут Ромео. Что тебе остается делать?

[Organizm(-:]Брать пачку презервативов и идти искать свою Джульетту.

[Nutscracker]Или брать помповое ружье и идти искать своего Шекспира.

[Romeo-y-Cohiba]Вы бы притихли, а?

[Nutscracker]Ромео, ты еще здесь? Мы думали, ты ушел спать.

[Monstradamus]Ариадна! Если тебе приснится этот бронзовый гриб, постарайся узнать, что у него на уме.

[Monstradamus]Ариадна, ты уже проснулась?

[Ariadna]А где остальные?

[Monstradamus]Не знаю. Наверно, спят. Ну что? Видела что-нибудь?

[Ariadna]Да.

[Monstradamus]Расскажи.

[Ariadna]Это было похоже на лекцию. Я сидела в аудитории какого-то учебного заведения – технического, судя по большому количеству приборов возле стен. Что это за приборы, я не могу сказать, некоторые были с экраном, как у телевизора, другие напоминали весы со множеством пружинок и противовесов. Аудитория выглядела как амфитеатр – она спускалась к доске, возле которой стоял тот же карлик, что говорил со мной у фонтана. Кроме нас, никого не было. Всю доску занимала сложная схема какого-то устройства.

[Monstradamus]А ты помнишь, что было до этого? Как ты туда попала?

[Ariadna]Нет. Карлик помахал мне рукой, как старой знакомой, и заявил, что им стало известно о нашем желании выяснить, что у их господина на уме. Этому, сказал он, и будет посвящена лекция. Все происходящее казалось само собой разумеющимся, и никаких вопросов у меня не возникало. Хотя вокруг было много странного. Например, схема была не нарисована на доске мелом, а вырезана на ней, как гравюра. Я поняла это, когда карлик, желая поправить что-то в чертеже, взял резак и стал сковыривать с доски длинные пластиковые стружки, оставляя на ней светлые линии.

[Monstradamus]А что было на схеме?

[Ariadna]Это был ум Астериска.

[Monstradamus]Ум?

[Ariadna]Да. Схема называлась «шлем ужаса» – это было написано над чертежом крупными буквами. Но карлик очень настойчиво повторил несколько раз, что это не головной убор и не устройство, а именно ум, хотя по всем признакам это был чертеж какой-то машины. Корпус этой машины походил своей формой на шлем. И такой же точно шлем стоял на демонстрационном столике – древняя бронзовая каска, под которой было загибающееся вовнутрь забрало в дырочках.

[Monstradamus]Что значит «загибающееся вовнутрь»?

[Ariadna]Его нижняя часть уходила внутрь шлема через прорезь посередине лица. Еще там были какие-то боковые пластины, все очень старое, зеленое от времени. Похоже на шлем римского гладиатора – как бы бронзовая шляпа с забралом. Только здесь были еще рога. Они выходили из верхней части шлема и загибались назад. Я уже видела это на площади у фонтана, когда Астериск прошел мимо, только его шлем был больше размером и посложнее, со множеством разных проводов и трубочек. Карлик сказал, что это упрощенная модель. То, что он рассказывал, звучало очень необычно.