Наталия Медведева - Моя борьба

Певица совсем не знала район за Республикой и, как большинство людей, чувствовала себя неуютно в чужом округе. Так же как, проживя в пятнадцатом полгода, совершенно не привыкла к нему. Это был ужасный по ее мнению округ И там селили многих советских журналистов. У АПН там было много квартир, которые передавали от одного журналиста другому. Видимо, в представлении советских людей это были хорошие дома, как надо, какими должны быть. С «Интеркомом», с пластиком под мрамор, с несколькими лифтами, со стеклом… И все было слышно там. Кто когда в туалет сходил и воду спустил, семейные скандалы приглушенными голосами тоже было слышно, и кошки лазали по балконам в чужие квартиры.

Марсель что-то рассказывал про парк — он был очень популярен среди самоубийц одно время. И что-то Арагон написал про это. При упоминании Арагона Машка сразу свою маму вспоминала. Потому что мама читала «Глаза Эльзы» Арагона и вообще любила его стихи. Перед самым Машкиным отъездом они очень с мамой были дружны, часто вдвоем сидели как подружки, и мама что-нибудь читала или пела тихо. Да, это было одиннадцать лет назад, и маме было сорок девять лет…

В парке было немного как в мультфильме Из-за очень высоких деревьев. Люди были как персонажи B.D [109] Рисованные комиксы (фр.). , маленькие, у самых подножий деревьев. И знаменитый мостик, с которого бросались самоубийцы в озеро или на другую сторону, на дорогу — тоже был игрушечный. Они поднялись на самый верх грота. А в каньоне, оказывается, были похоронены расстрелянные и погибшие во время Парижской Коммуны. И несмотря на милых уточек в воде и деток, бегающих по дорожкам, этот парк был мрачным.

Они сидели на скамейке, и француз обнимал русскую девушку за плечи, согревая. И русская девушка Маша целовалась, сидя на скамейке с Марселем. И она вспомнила слова Толстого — «А вы попробуйте…», когда они глядели на целующихся французов. И вот она сидела на скамейке и целовалась. Ей было стыдно сначала, но потом она вспомнила и слова писателя — «Я больше не тот дурак!» И вот она сидела с французом, который хотел быть дураком. И ей было хорошо.

В руке у певицы свинговал веселый мешочек из Фиоруччи. Она очень любила этот чокнутый магазинчик в Ле Але. У нее были смешные боты из «Фиоруччи», подтяжки и пара платочков. Теперь у нее был белоснежно-электрический парик из «Фиоруччи». Стрижка карэ ей очень шла, и она бежала к Фаби показать подружке парик. Прихватив по дороге две бутыли кот-дю-Рон.

Квартирка Фаби на рю Мандар, пожалуй, меньше Машкиной, но певице, конечно, казалось, что она больше, лучше, удобнее! Это было в какой-то степени так, потому что Фаби жила в ней уже шесть лет и все в квартире носило ее touche [110] Прикосновение (фр). , в то время как в Машкиной — все было «тронуто» бразильским пэдэ.

У Фаби сидел Тьерри и Бруно, тип из… Полидора! Да, но он там занимал какую-то не решающую должность, так что почти бесполезное знакомство. Он был бывшим любовником Фаби Она была бережливой в чем-то девушкой. Так же, как она берегла на маленьких антресолях кучи одежд из прошлого, так вот и любовника берегла и оставляла в друзьях. А Тьерри, видимо, не возражал. Раз сидел тут же.

Фаби хоть и поморщила нос на вино за 17 франков бутыль, но штопор и бокалы тут же достала. А певица надела парик. И они стали говорить — Вау! Тьерри мог сказать так, потому что был в Нью-Йорке и «Вашман бьен!» и «Женьаль!» и «Сюпер!» [111] «В натуре здорово’», «Гениально’», «Супер!» (фр.) — все эти словечки, которые говорят молодые люди в Париже. Говорили в середине восьмидесятых. Но потом этот загорелый — «ку де солей № 3» — тип, поклонник Фицджеральда, ну и, соответственно, Айви Лиг Колледж [112] Престижный Колледж Лиги Плюща — ничего умнее не нашел спросить у Чичоли-ны, кроме как вагинальная она или клиторальная, а Шабан Дельмасс ничего, не стесняясь присутствовал, и поэтому: да здравствует Франция и всё, что к ней прилагается — так вот этот тип стал внедрять новые слова, уже как бы для девяностых. Но неизвестно, приживутся они или нет, потому что к концу восьмидесятых уже не было у него возможности кричать и рифмовать «салю ко-ко!» [113] Фамильярное приветствие коммунистам (фр) — его передачу прикроют.

Певица принесла и кассету со своими песнями и поставила приятелям, и они опять говорили все эти слова одобряющие. Хоть слов песен и не понимали. Но это все равно, потому что на рандеву в «Полидоре» тип тоже говорил одобряющие слова, но на большее не решился. Да! рандеву состоялось. И певица рассказывала — по-английски и по-французски — что вот, наконец-то они добились, чтобы их группу приняли и они все собрались — это же кошмарное дело собрать всех вместе! У всех нашлось время ехать вместе на метро, делать пересадку, да еще прилично выглядеть. Потому что это ерунда, что на сцене кто-то блюет во время спектакля. Во время рандеву ни в коем случае нельзя. Надо прийти серьезными людьми с планом — чтобы все было расписано. Что надо, столько что стоит, сколько надо. Вы думаете, за вас это артистический директор будет делать!? Ни-ни. Директор получает проценты. Деньжищи загребает. А вы сами себя артистируете. Несете готовый продукт! Завязанный правильной ленточкой. Потому что если неправильной завязали — никто не купит. Никто не будет знать, что это такое!!! Все должно быть завязан-но определенными, соответственными, установленными ленточками. Не дай бог удивить!!! Надо чтобы все по трафарету. Уже давно прошли те времена, когда кто-то занимался артистом, слушал его байки и капризы, творческие ломки бы с ним переживал и помогал бы ему найти себя. Вы, пожалуйста, найдитесь, а потом к нам приходите. И если не так себя нашли, то мы вам не будем помогать что-то переискивать, потому что у нас фантазии нет, мы воображать не умеем и времени у нас нет, нам надо деньги зарабатывать.

Певица перевела им одну песню, и они опять говорили все эти хорошие слова. А Тьерри вообще сказал, что певица хорошо выглядит: «Нашла себе любовника классного?»

— Да, я избавилась от комплекса писателя.

— Это такой disease? [114] Заражение, вирус (англ.) Я и не знал, — усмехнулся Тьерри.

А Фаби подмигнула певице — правильно, мол, сделала, так им — писателю и Тьерри заодно, хоть она его еще не бросила, но, видимо, намеревалась — надо, псевдомачо и все такое прочее. Певице было неловко, потому что они были друзья писателя. Но, вообще-то, это он всегда кричал «Это мои друзья!», певица не очень и претендовала, так вот получилось, что она живет рядом с Фаби, а Тьерри ее бойфренд. Часто у нее. Хорошо, что он оказался у нее, когда певица сломала свою ногу! Это он ее отвез, орущую благим матом, в слезах и соплях, в госпиталь. Правда, долго не выдержал там и призвал Фаби на помощь. Когда Тьерри заходил к певице, она его всегда старалась чем-нибудь угостить. Чтобы он что-нибудь скушал. Но он, гордец, фыркал на колбасу певицы! Ему, видите ли, копченую подавай! Ту, что за 100 с лишним франков кило. А певица такую колбасу не покупала, денег не было. И у самого Тьерри не было! Чего же фыркать? Ешь такую, за 1 2 франков с чем-то пакетик. Но гордец Тьерри не желал! Он ждал манны небесной. Все были мудаками, а он умный, но без денег. Конечно, он правильно говорил, что и в журналистике, в общем-то, как и в музыке, надо было все завязывать правильной ленточкой. А если без нее или со своей какой-нибудь особенной, это не проходило. Но Фаби все-таки иногда хотела, чтобы Тьерри хоть какой-нибудь колбасы купил, а он не мог И за квартиру нечем было часто платить, и ботинки жуткие говнодавы, и одежда… В общем, старвинг артист. А женщины, они хоть и любят художников, предпочитают, чтобы их период голодания был уже позади, с кем-нибудь другим желательно чтобы они его провели, а к ним бы пришли уже в лаврах славы! И все, что к ней прилагается. Надо сказать, что певица, так наоборот, — всю свою жизнь сопровождала мужчин в их периоды бедности. А когда она с ними расходилась, они очень даже неплохо устраивались. Приобретали себе квартиры, спальные гарнитуры, чуть ли не Старка, штаны от Монтаны и кушали исключительно в ресторанах. Отсюда следует нелестный вывод для певицы — она плохо влияла на мужчин, раз всё это они приобретали, расходясь с ней.