Маша Трауб - Плохая дочь

Она и рассказала, что ей стало плохо, тошнило. Она села на пол и увидела валявшееся удостоверение. Подобрала и положила на стол. А то, что на столе лежал труп, как-то не сообразила. Просто не хотела, чтобы удостоверение потерялось. Да она и не знала, чей документ. Забрать его, чтобы сдать на кафедру, не могла – очень плохо себя чувствовала. Так что надеялась, что хозяин найдется. А почему положила не на простыню, которой был прикрыт труп, а под нее? Да откуда она знает? Наверное, для надежности. Чтобы опять не упало.

Так что, когда следующая группа студентов с другим преподавателем пришли сдавать экзамен по судебной медицине и когда преподаватель откинул простыню, труп лежал уже с удостоверением.

Поскольку труп не выглядел как Семен Семеныч, но и завкафедрой никак не мог отдать свой документ трупу, преподаватель позвонил Римме Ивановне. А та – Светлане Александровне в надежде на то, что Семен Семеныч благополучно сидит за семейным столом и ест со сватами винегрет. Римма Ивановна совершенно не собиралась привлекать к делу милицию, но их вызвал преподаватель. Римма Ивановна пообещала тому «веселую жизнь» на кафедре, раз он посмел вынести сор из избы и поставить под удар репутацию не только заведующего, но и всех сотрудников.

– А Ольга где? – спросила Римма Ивановна, нависая над бедной Надькой. По факту Римма Ивановна, ростом метр пятьдесят без каблуков и метр пятьдесят два с каблуками, никак не могла нависнуть над Надькой. Та со своими метром восьмьюдесятью тремя играла за сборную института по баскетболу. Но в тот момент все присутствующие могли поклясться, что все было именно так – Римма Ивановна нависла над Надькой.

– Не знаю, – промямлила Надька.

– При чем здесь Ольга? – не понял милиционер.

– При всем, – отрезала Римма Ивановна таким тоном, что и милиционер тут же сник.

– Кто такая Ольга? – со вполне оправданным, учитывая статус законной супруги, женским интересом уточнила Светлана Александровна.

– Студентка, – рявкнула Римма Ивановна. – Но не в том смысле, в котором вы подумали.

– А в каком смысле мне следует думать? – спросила Светлана Александровна, которая еще не успела подумать ни в каком смысле. Просто ради любопытства уточнила.

– Если вы думаете, что Семен Семеныч… то нет, – ответила Римма Ивановна.

– А что конкретно нет? – светским тоном уточнил милиционер.

– Где они? Я знаю, что они делают! – Секретарь кафедры снова нависла над Надькой.

– Я не знал, правда, не хотел, – вдруг подал голос преподаватель, нашедший удостоверение на трупе и вызвавший милицию. – Даже предположить не мог. Семен Семеныч – он же верный семьянин…

– Идиот! Что у вас в голове? Чему вы учите студентов? – рявкнула на него Римма Ивановна, и стало очевидно, что преподавателю надо немедленно писать заявление об увольнении по собственному желанию.

– Еще раз спрашиваю, где они, или ты завтра вылетаешь из института! – Римма Ивановна подошла к Надьке и прижала ее к стене. Она точно ошиблась местом работы. Органы в ее лице потеряли ценнейший кадр.

– Там, – промямлила Надька и показала куда-то вглубь коридора.

– Там? Не может быть. – Видимо, Римма Ивановна понимала, о каком «там» идет речь.

– Может, – подтвердила Надька.

Та комнатушка, скорее кладовка, которую Семен Семеныч оборудовал под азартные игры, была предназначена исключительно для технических нужд. Швабры, ведра в ней могли поместиться, но компания из четырех человек – никак. Плюс стол, стулья или диван. Невозможно. Технически.

Тайная комната, девушка-студентка. Ну о чем можно было подумать в связи с этим?

– Ольга! – заорала Римма Ивановна, но не так, как кричат в случае адюльтера и прочих любовных похождений. – Проклятие на мою голову. Опять она!

Пока шли по коридору к комнате, Римма Ивановна сообщила Светлане Александровне, что Ольга играет в преферанс на деньги. Ее мечтают заполучить к себе все компании. А ведь азартные игры категорически запрещены, тем более в здании института. Не говоря уже о морге. Сколько раз Римма Ивановна выносила последнее строжайшее предупреждение, грозившее немедленным отчислением, – бесполезно. Ну а что Ольге остается делать, если сам завкафедрой ее приглашает играть?

– Точно убью, – твердо пообещала Светлана Александровна.

– Кого? – уточнила Римма Ивановна, надеясь, что речь идет все-таки об убийстве студентки, разлагающей кафедру не только своего факультета, но и других, а не заведующего. Римма Ивановна была уже немолода и каждую смену начальника переживала всей душой. Шутка ли – похоронить троих и того гляди четвертого. Только гвоздички от предыдущего скоропостижно скончавшегося выбросили да вазочку помыли.

– Его убью! – ответила Светлана Александровна.

Именно она ломилась в дверь, за которой явно слышались какие-то звуки. Когда дверь открылась, милиционер быстренько засвидетельствовал присутствие в живых человека, считавшегося трупом, а остальные, застуканные на месте преступления, готовы были сказаться трупами, причем неопознанными.

– Всех на карандаш возьму! – крикнула Римма Ивановна, тыча пальцем в каждого из присутствовавших в комнате. Аспирант Степан пытался спрятаться за маминой спиной. Сотрудник кафедры колхозного права в этот же самый момент лежал у маминых ног, прикрывая голову руками, как учили делать на военной кафедре в случае взрыва.

Только мама, дико уставшая, голодная, спокойно сгребла со стола свой выигрыш и собралась уходить.

– Спасибо вам большое, – искренне поблагодарила она Римму Ивановну, – а то я боялась, что на самолет опоздаю.

Римма Ивановна обалдела от подобной наглости и не нашлась что ответить.

Светлана Александровна объявила мужу холодную войну. Семен Семеныча пропесочили на собрании кафедры – как он мог потерять удостоверение?

– Вы бы, Семен Семеныч, еще партбилет потеряли! – кричала Римма Ивановна.

– Нет, партбилет не мог. Он у меня всегда у сердца. – Семен Семеныч похлопал по нагрудному карману пиджака, естественно, пустому.

– Вы же заведующий кафедрой! Потерять удостоверение – это как наградной пистолет для офицера! – не могла угомониться Римма Ивановна.

– Согласен с вами полностью, – повинно склонив голову, с артистизмом прошептал Семен Семеныч.

По результатам собрания Семен Семенычу был объявлен выговор с занесением в личное дело. Ключи от тайной комнаты он торжественно, при свидетелях, сдал Римме Ивановне. Она так же торжественно их приняла и спрятала в сейф, хотя прекрасно знала, что у завкафедрой имеются как минимум четыре дубликата. Преподаватель, вызвавший милицию, был уволен за нарушение профессиональной этики.

Когда мама рассказала мне эту историю, я прекрасно понимала чувства Светланы Александровны, которая в первый момент не опознала собственного мужа.