Андрей Шляхов - Ювелирная работа

— Бог даст — все сладится! — сказал будущий тесть, по-свойски хлопнув Алекса по плечу.

«Делай так, чтобы Аля была довольна семейной жизнью, и все у тебя будет», резюмировал Алекс.

Уговор скрепили тайным распитием коньяка из обычных граненых стаканов.

— Грешен — люблю по-простому, без церемоний, — признался Виктор Федорович. — Чтобы залпом из стакана и плавленым сырком закусить.

— А у нас на плавленый сырок рыбу ловят, — поведал Алекс. — Катают небольшие шарики, подсушивают их и используют как наживку или прикорм.

— Рыбак рыбака чует издалека! — оживился Виктор Федорович и снова наполнил стаканы.

В общем — хорошо пообщались, душевно.

— Я чувствую, что наши мужчины не теряли времени даром, — поддела Марина Константиновна, когда они вернулись в гостиную.

— Перестань, мама! — заступилась за отца и жениха Аля. — Ты же сама все время повторяешь, что лучше пусть мужик проводит время в обнимку с бутылкой, чем с левыми бабами!

— Это точно! — подтвердил Виктор Федорович, строго посмотрев на Алекса. — В нашей семье адюльтеров не признают. Как и разводов.

«Все нормально, папаша, — фамильярно подумал Алекс. — Можешь быть уверен в надежности своих вложений в мою светлую личность».

Еще в ранней юности Алексей Бушмакин, росший без отца, пообещал себе, что он своих детей никогда не бросит. Где дети — там семья, иначе и быть не может. Александр Бушмакин от этого обещания отказываться не собирался.

— Как тебе мои предки? — спросила Аля, едва они вышли из подъезда.

— Очень милые люди, — ответил Алекс. — Чувствуется, что они тебя очень любят.

— Что есть, то есть, — согласилась Аля. — Правда, иногда мне хочется, чтобы этой любви было поменьше, потому что я от нее устаю.

— От любви устать невозможно. Как и от счастья.

— Иногда мне просто хочется достать блокнот и записывать то, что ты говоришь, — сказала Аля, не то в шутку, не то всерьез. — А потом издать записанное под названием «Изречения Конфуция двадцать первого века».

Про Конфуция Алекс что-то слышал краем уха или где-то читал. Какой-то древний мудрец, которого в Китае почитают как живого бога. Сравнение было лестное, даже очень. С знаменитыми мудрецами Алекса Бушмакина никто никогда не сравнивал.

— Ты лучше статью обо мне напиши, грозилась ведь, — напомнил Алекс. — И назови ее «Герой нашего времени». Или «Доктор Айболит».

— А может лучше «Один день из жизни Александра Николаевича»? — рассмеялась Аля.

Что было смешного в таком банальном названии Алекс не понял, но с удовольствием посмеялся за компанию. Только сейчас ему пришла в голову мысль о том, что в наше информационно-насыщенное время очень полезно иметь жену-журналистку. Позитивные публикации в прессе — это важно, нужно и вообще замечательно.

— Вот увидишь, я приложу все усилия для того, чтобы домашние дела не мешали твоей карьере, — сказал Алекс, на ходу обнимая невесту (теперь уже не просто подругу, а невесту) за плечи.

— Я вот сразу, как увидела тебя, поняла, что ты хороший, — ответила Алена, прижимаясь к нему.

«Участковый докторишка!!! — вспомнил Алекс. — Вы никто и зовут вас никак!!!». Но если бы люди не врали друг другу, то им было бы очень сложно общаться. Что такое деликатность? Сплошное вранье! А воспитанность — это умение притворяться на каждом шагу и врать гладко и складно.

Выйдя на улицу, Алекс посмотрел на голубое апрельское небо и сказал:

— Растут невнятно розовые тени. Высок и внятен колокольный зов. Ложится мгла на старые ступени… Но здесь была без радости любовь. И сколько б чайки в небе не кричали, разлука наша будет без печали.

С недавних пор он вдруг полюбил поэзию. Чтение стихов оказалось очень приятным времяпрепровождением, к тому же было полезно вставить к месту цитатку — собеседникам сразу становилось ясно, что они имеют дело с образованным человеком. А еще Алекс полюбил собирать новые стихотворения, комбинируя отрывки из прочитанного.

Эльвира Рудольфовнапростилась с доктором Бушмакиным очень сердечно, даже слезинку обронила, когда говорила о том, как ей приятно было сознавать, что в ее поликлинике работает такой ответственный и знающий врач.

— Обычно, Александр Николаевич, ситуация бывает противоположной. В регионах, у себя дома, оседают самые хорошие специалисты, которые востребованы и устроены. А в Москву, пытать счастья, едут те, кому в родных краях места не нашлось.

— Ну я-то в Москву не столько счастья пытать приехал, сколько уехал из травмирующей обстановки, — напомнил Алекс. — И должен сказать, что здесь у меня все сложилось крайне удачно, благодаря тому, что я попал в вашу поликлинику. Здесь я вырос, как врач, и встретил свою любовь…

На прощанье, Эльвира Рудольфовна попросила Алекса «не пропадать». Явно, зачислила его в список нужных знакомых. А что? Ассистент кафедры кардиологии и функциональной диагностики Пироговки, работающий в Центральной клинической больнице Российской академии наук — это уже фигура! Не ферзь, пока еще, но и не пешка. Примерно — слон или конь. Алексу больше нравилось сравнивать себя с конем, который ходит не прямо, как слон, а сворачивает в сторону, да еще и может перескакивать через препятствия. Примерно так и выбивался в люди доктор Бушмакин. Подумать только — еще три года назад столичный кафедральный ассистент паял цепочки и полировал кольца в Братске! Какая непредсказуемая штука жизнь!

Алена очень торопилась сыграть свадьбу.

— Я не хочу быть пузатой невестой! — твердила она. — Тогда вообще лучше не играть никакой свадьбы, а просто пойти и расписаться. А то получается какая-то комедия вместо романтики.

Скоро — так скоро. Свадьбу сыграли второго марта. День выдался холодным, но солнечным, а солнце — это хороший знак. Родители невесты попытались было заикнуться о «солидном торжестве», но невеста на корню зарубила эту идею. По мнению Алены, которое полностью разделял Алекс, свадьба должна была быть «камерной», уютно-немноголюдной. Счастливым числом Алены считалась тройка, поэтому она решила, что за столом, вместе с виновниками торжества, должно сидеть тридцать три человека.

— Смотри как славно получается, — объясняла она. — Номер года заканчивается на тройку, март — третий месяц, торжество частично выпадает на третье число, нас уже не двое, а трое. И за столом будет сидеть тридцать три человека!

— А если кто-то не придет? — поддевал Алекс.

— Найдем кем заменить! — отмахивалась Аля. — Желающие поесть и выпить на халяву всегда найдутся, только свистни.

— А если кто-то приведет еще кого-то?

— Не приведет! Это может у вас там, в Сибири, всех соседей с собой приводят, а у нас все строго — приходят только те, кого пригласили.