Андрей Шляхов - Расследование доктора Данилова

«А кто-то застрял в доцентах и отказывается от работы министерстве», ехидно сказал внутренний голос.

– Куда уж нам, убогим, со свиным рылом да в калашный ряд, – ответил голосу Данилов.

Попутно представилась возможность просканировать медсестру Веру Нечухаеву, старшую из лисичек-сестричек. С первых своих дней в медицине Данилов пришел к одному очень важному выводу о том, что человеческие качества медицинского работника в первую очередь определяются его отношением к пациентам. Тот, кто проявляет к ним участие и заботу, плохим человеком оказаться не может и, соответственно, наоборот – тот, кто относится к пациентам свысока, равнодушно или даже пренебрежительно, не будет хорошим. Разве что может только показаться таковым на первый взгляд, но со второго взгляда в нем непременно удастся разглядеть какую-нибудь червоточину.

– Я прошу вас обратить особое внимание на Иголушкина, – сказал Данилов сидевшей на посту Вере. – Пациент тяжелый, да еще и запущенный. Звонила его дочь и рассказала, что он в последнее время «лечился» перекисью водорода.

– Обращу, обращу, – с готовностью закивала Вера. – Я на всех внимание обращаю, у нас же легких практически не бывает. Вы не волнуйтесь, я уже двадцать третий год работаю, на меня можно положиться…

Слова словами, но немного позже Данилов смог понаблюдать за тем, как Вера обращается с пациентами. Проходя мимо, она то поправляла одеяло, то проверяла, крепко ли прикреплены к груди электроды, а кое-кого даже ласково гладила по руке. Как там она относится к Денису Альбертовичу и как ладит с другими медсестрами – это вопрос отдельный, но к пациентам Вера относилась хорошо. Впрочем, она могла и притворяться, играть давно заученную роль доброй медсестры. Наблюдать и делать выводы довольно легко, но стоит только допустить, что человек может притворяться, как выводы сразу же утрачивают свою ценность. Разумеется, проработав в отделении с полгода, Данилов бы смог составить о каждом из сотрудников правильное мнение, однако же с первого взгляда можно было и ошибиться.

Впрочем, свою сегодняшнюю напарницу доктора Древцову Данилов смог сразу же вычеркнуть из списка подозреваемых. Сорокавосьмилетняя многодетная мать при каждом появлении в ординаторской названивала домой и требовала у детей отчета в том, что они сделали за время, прошедшее после предыдущего звонка. Во время утреннего чаепития, состоявшегося в одиннадцатом часу, Древцова говорила только о своих детях, упомянув вскользь про мужа, который после закрытия своей оптово-розничной фирмы временно перебивался в таксистах. Старший сын Древцовой, учившийся в десятом классе, играл в хоккей и собирался поступать в юридический. Средний сын в седьмом классе решал математические задачи из вузовского курса и учителя называли его «вторым Лобачевским». Дочь-третьеклассница замечательно рисовала и ее рисунки участвовали в каких-то всероссийских конкурсах… К концу чаепития у Данилова сложилось впечатление, будто он уже много лет знаком с детьми Древцовой. Можно сказать – видел всех, словно наяву. Денису Альбертовичу Древцова была безмерно благодарна за то, что тот взял ее в свое отделение и теперь она работает рядом с домом, что для многодетной матери очень ценно. Когда же Данилов спросил о том, где ей больше нравится коллектив – на старом месте, в третьем госпитале ветеранов войн или здесь, Древцова махнула рукой и сказала:

– А какая разница? Везде люди, как люди и вообще я человек уживчивый.

Понимать это следовало так: «всеми помыслами я дома, а рабочая обстановка и прочие детали меня мало волнуют».

Но сильнее всего на Данилова подействовала такая картина. Когда Древцовой понадобились телефонная зарядка, она вытряхнула содержимое своей огромной, похожей на баул, сумки на стол, вытянула из кучи вещей и бумажек искомое, а затем сгребла кучу обратно в сумку. У человека, способного методично выстраивать и осуществлять коварные планы не могло быть ни такой сумки, ни таких манер.

Работала Древцова ответственно, без пофигизма, но немного заполошно – суетилась, по нескольку раз повторяла распоряжения для медсестер, пациентов осматривала подолгу, тоже с повторами. Уже и отойдет было от койки, а затем вернется и снова примется выслушивать легкие или пальпировать живот. Нет, если бы она строила какие-то козни, то спалилась бы сразу.

Вторая дежурная медсестра, Таня Муратова, тоже не представляла интереса для расследования, поскольку вышла на работу после отпуска по уходу за ребенком только в середине февраля. «Неинтересное какое-то дежурство, – с сожалением подумал Данилов после обеда. – Кроме Веры и заняться-то некем».

Подумал – и сглазил. Спустя несколько минут в зале заверещал монитор. Выскочив из ординаторской, Данилов увидел, что пациент Иголушкин выдал приступ наджелудочковой тахикардии [23] Наджелудочковая тахикардия – это выраженное учащение ритма сердечных сокращений, при котором источник патологического возбуждения располагается в предсердиях, то есть выше камер сердца, называемых желудочками. с частотой сто шестьдесят ударов в минуту. Давление он держал, а ширина желудочкового комплекса QRS на кардиограмме не была увеличена, поэтому Данилов решил купировать приступ при помощи верапамила, который в данном случае подходил идеально. Медсестра Вера заряжала шприц на глазах у Данилова, а затем сразу же начала вводить препарат в трубку капельницы, подсоединенной к «подключичке». [24] Так на медицинском жаргоне называется катетер, устанавливаемый в подключичную вену.

– Медленно и до половины! – дважды повторил Данилов.

Пациентам с печеночной и почечной недостаточностью все препараты назначаются в уменьшенных дозировках, а в инструкции к верапамилу написано, что при этих состояниях его следует применять с осторожностью.

Введя половину раствора, Вера остановилась и посмотрела на Данилова. Данилов же смотрел на монитор, который вместо ста шестидесяти сокращений в минуту показывал уже сто восемнадцать.

– Еще половину от того, что осталось, так же медленно, – сказал Данилов.

Вообще-то опытной медсестре про медленное введение противоаритмического препарата можно было бы и не напоминать постоянно, но в отделении была особая ситуация и Данилов считал нужным дословно проговаривать все свои назначения вне зависимости от опытности исполнителей. Мало ли что? Вдруг какая-нибудь особо коварная медсестра начнет строить дурочку в стиле «а мне доктор не сказал».

Едва Вера возобновила введение препарата, как частота сердечных сокращений начала уменьшаться с катастрофической скоростью.

– Стоп! – скомандовал Данилов. – Кубик адреналина в вену!..