Андрей Шляхов - Расследование доктора Данилова

Она положила на стол перед Даниловым визитную карточку с логотипом телеканала и подтащила к столу один из стульев, стоявших вдоль стены.

– Слева! – сказал Мика, возившийся с треногой.

Виллина перетащила стул левее, уселась на него и посмотрела на Данилова проникновенным взглядом, в котором приязнь мешалась с готовностью, исполнить любое даниловское желание. Данилов сразу же заподозрил неладное, поскольку так обычно смотрят только те, кто хочет тебя обмануть.

– Вы смотрите наш канал? – спросила Виллина тоном, не допускавшим отрицательного ответа.

– Иногда, – ответил Данилов, – в основном – новости.

– Новостные программы у нас замечательные! – подхватила Виллина. – Мы работаем в жанре «народные новости». Наш девиз: «Меньше официоза – больше жизни!» …

Виллина тараторила без перерыва около пяти минут. За это время Мика установил камеру и лампу, навесил на Данилова и Виллину микрофоны, проверил звук, попялился в камеру и, наконец, сказал:

– Можно начинать!

Виллина сразу же осеклась, сделала глубокий вдох и заговорила иначе – четче, громче и не так быстро:

– В эфире программа «Новости дня» и ее ведущая Виллина Квасилова! Мой собеседник – врач-реаниматолог Владимир Данилов, который дежурил двадцать восьмого марта в реанимационном отделении девяносто пятой клинической больницы!

– Стоп! – скомандовал Данилов, сдергивая с воротника халата микрофон. – При чем здесь двадцать восьмое марта? Вы же сказали, что хотите поговорить о состоянии современного отечественного здравоохранения…

– Именно так! – кивнула Виллина. – Но не в общем смысле, а в узком, отталкиваясь от конкретного случая. Вы можете рассказать о том, что произошло с вашим пациентом Сергеем Реналовым? Нам известно, что в отделении его оскорбили сотрудники. Он ушел из отделения в расстроенных чувствах и попал под машину возле больницы. Хотелось бы разобраться в том, что произошло…

– Я могу рассказать вам о том, что произошло на самом деле, – сказал Данилов. – Но только не на камеру.

– Почему? – вскинулась Виллина.

– Потому что вы можете нарѐзать мое интервью таким образом, что смысл сказанного мною полностью извратится, а я этого не хочу, – пояснил Данилов.

– Я не занимаюсь такими вещами! – возмущенно сказала Виллина. – И вообще у нас серьезный канал!

– Хорошо, – улыбнулся Данилов. – Тогда считайте, что я когда-то обжегся на молоке и теперь дую на воду. [53] О том, как корреспондентка телевизионного канала полностью изменила смысл интервью, взятого у Данилова, можно прочесть в романе «Доктор Данилов в кожно-венерологическом диспансере». Короче говоря, если вас интересует достоверная информация из первых рук, то я готов вам ее предоставить. Но не в рамках интервью, а в рамках простой беседы.

– Мы можем заплатить за интервью! – Виллина вульгарно потерла большим пальцем об указательный.

– Не обсуждается, – поморщился Данилов. – Или просто разговариваем, или прощаемся.

– Ладно, будь по-вашему! – в голосе Виллины отчетливо проступило раздражение. – Мика, сворачивайся! Итак, что вы можете нам рассказать?

Данилов подождал, пока Мика уберет камеру и микрофоны в сумку, а затем сказал:

– Реналов был переведен к нам из кардиологической реанимации. Диагноз я обсуждать не буду. Могу сказать только, что состояние у него было удовлетворительное, его собирались понаблюдать день-другой и выписать. Лечащий врач пошла ему навстречу и разрешила лежать в спортивном костюме, хотя в реанимации пациенты обычно лежат голыми…

– Какой ужас! – Виллина нервно передернула плечами. – Голые пациенты! У государства нет денег на больничную одежду? Все ушло на строительство дворцов? Ну конечно…

– Не надо передергивать! – осадил ее Данилов. – Пациенты лежат голыми или в специальных сорочках, которые можно быстро сдернуть. Это же реанимационное отделение, в котором пациентам в любой момент может понадобиться экстренная помощь – дефибрилляция или, скажем, пункция подключичной вены. В такой ситуации нельзя терять время на раздевания, все нужно делать очень быстро. Реналов был исключением, он находился в стабильном состоянии, потому ему и оставили одежду. Если хотите знать мое личное мнение, то ему вообще нечего было делать в реанимации, можно было его и в отделение перевести, а оттуда быстро домой выписать, но коллеги просто перестраховались. Молодой человек, мало ли что – пусть уж побудет у нас. А теперь, у меня к вам вопрос – кто вам сказал, что Реналова оскорбили сотрудники и что он ушел из отделения в расстроенных чувствах? Насколько мне известно, Реналов пока что пребывает в состоянии, исключающем возможность общения.

Данилов видел его вчера, когда заходил в отделение для того, чтобы поговорить с Оксаной. Как один из самых тяжелых, Реналов лежал напротив сестринского поста.

– Мы не выдаем источники! – Виллина тряхнула своими разноцветными локонами. – Никогда и не при каких обстоятельствах! Вы тоже можете рассчитывать на наше молчание.

– Да мне, собственно, скрываться не нужно, – ответил Данилов. – Можете ссылаться на меня где угодно, только не искажайте того, что я вам сказал…

Нетрудно было догадаться, что информацию слил кто-то из сотрудников отделения. Или, как вариант, кто-то из больничных сотрудников, которому дежурившие в тот день рассказали, как развивались события.

– Никто из сотрудников Реналова не оскорблял, – продолжал Данилов. – Напротив, это он нагрубил санитарке, которая попросила его убирать за собой в туалете…

– Можете передать их разговор дословно? – Виллина достала из своей усеянной заклепками и цепочками сумки блокнот и ручку.

Рассказывать про тряпку Данилову не хотелось. Кочемасова сказала это в сердцах, а Виллина раздует из ее слов целую историю – по глазам и повадкам видно, что это за штучка-щучка.

– Дословно я его не помню, – сказал Данилов, – но смысл был такой. Санитарка попросила использовать ершик, а Реналов ответил, что его дело пачкать, а ее убирать. И пообещал в следующий раз сделать дела мимо унитаза, но никто его угрозу всерьез не воспринял.

– А как вы считаете – кто был прав в этой ситуации? – Виллина черкнула что-то в блокноте. – Санитарка же получает зарплату за уборку, верно?

– Это так, – кивнул Данилов. – Но если пациент в состоянии убрать за собой, то, наверное, он должен это делать? Или я не прав?

Виллина неопределенно повела бровями, но развивать тему дальше не стала.

– После обеда Реналов вдруг вскочил с койки и, ни говоря ни слова, подбежал к выходу из отделения. Одна из дежурных медсестер пыталась его остановить в тот момент, когда он открывал дверь, но он оттолкнул ее так сильно, что она упала и убежал…