Станислав Смагин - Там, где мой народ. Записки гражданина РФ о русском Донбассе и его борьбе

Немного о самом Донецке. Собственно, тут хватит даже не нынешних впечатлений, а зарисовок из поездки восьмилетней давности.

Приезжаю вечерним автобусом из Ростова. На привокзальной площади встречаю таксиста, он интересуется, много ли народу прибыло этим рейсом.

— Трохи е, — отвечаю я, не из соображений укра-инофильства, просто, как герой Абдулова из «Самой обаятельной и привлекательной», люблю ввернуть словечко-другое из чужих наречий, пусть даже придуманных в австро-венгерском генштабе.

— Хохол, что ли? — удивляется таксист.

В центре города захожу в интернет-кафе, проверить электронку и посмотреть новости. Девушка-работница говорит, что с меня сколько-то там рублей.

— А у вас разве не в гривнах расчет? — спрашиваю я.

— Так мы гривны эти рублями называем.

Гуляю по улице, захожу в книжный магазин. Спрашиваю, есть ли что-нибудь на украинском.

— На мове? — будто не поверив своим ушам, переспрашивает продавщица.

— Ну да… Я это… Из культурологического интереса, — смущаюсь как юнец, покупающий в аптеке некое пикантное изделие.

— Это понятно, из какого же еще, не всерьез же.

Книгу нашли. Одну. Детскую. «Ходить гарбуз по городу» называется. До сих пор у меня на полке стоит.

Про многочисленные рисунки с имперским флагом и надписью «Донецк — русский город» на стенах домов я даже не говорю, будничная деталь. Теперь вопрос. Как думаете, изменилось ли что-нибудь после двух лет агрессии и геноцида со стороны киевской хунты? Если да, то в какую сторону? В сторону увеличения количества украинских книг и принятия постулата «Донбасс — не дело России»? Нет никаких там и тут, услышьте, тут у нас одно, и с каждой минутой сей факт все непреложнее.

Мне понятны мотивы либералов, являющихся ярыми государственниками, просто других государств, враждебных России и русским. Любо-дорого было смотреть, как они в 2014 году переобулись из гуманистов и утирателей слезинки ребенка в рьяных легитимистов: «Народ Крыма не имел права на самоопределение! Если жители Донбасса хотят в Россию, то пусть переезжают в личном качестве, а занимаемую землю не трогают! Как доктор Лиза посмела вывозить больных детей Донбасса, не получив разрешения законных украинских властей?!» Отчасти понятны чиновники, которым по работе положено говорить не то, что они на самом деле думают; хотя, положа руку на сердце, зачастую думают они то же самое, в лучшем случае вообще ничего не думают, в худшем — что-то еще более неприятное. Но каковы побудительные мотивы простых и не облаченных в мундиры госслужбы русских людей? Да, они тоже отчасти скованы — званиями «политологов», «аналитиков» и «экспертов». Только эти звания — они ведь не оправдание гнусноватым глупостям, а огромная ответственность. Очевидно, что любители разделить Донбасс и Россию с ней не справляются.

Друзья! — обращаюсь я к «Свидетелям нероссийского Донбасса Седьмого Дня». Несмотря ни на что, считаю вас друзьями и русскими людьми, просто сильно заблуждающимися. Не наша это терминология, не русская и не православная, но все же — не портьте себе карму сомнительными высказываниями. И еще, не дай Бог сбыться вашей мечте об отделении Донбасса от российской повестки. Вы почему-то считаете, что в составе Украины он станет неким препятствием для русофобской политики, вступления в Североатлантический альянс и появления натовских баз под Ростовом, Воронежем и Белгородом. А вы не задумывались, что на первых же украинских выборах с участием выжженного и залитого кровью Донбасса громко зазвучат голоса: «Какая там защита интересов РФ, РФ — это не наша донбасская повестка»? И кто будет в этом виноват?

Кто мог, глядя на цветущий Донецк, готовившийся к футбольному Евро-2012, со свежеобновленным красавцем аэропортом, представить, что будет через пару лет?

Впрочем, в центре Донецка и сейчас довольно спокойно, хотя уместнее сказать — снова спокойно. Следы обстрелов видны лишь, если знать, где конкретно смотреть, напряжение скорее чувствуется, чем внятно обозначено. На окраине — там да, пожарче. В первые сутки очередного моего донецкого вояжа раскат до центра донесся один раз, под утро. В последние — вечером, несколько раз подряд, будто праздничный салют, и вновь затихло. В соседнем номере — слышимость в гостинице «Централь» очень хорошая — кто-то с недоумением и даже чуть разочарованно спросил: «Что, и все?» И смех и грех, как говорится.

Как-то, беседуя с Андреем Пургиным, я спросил его: «На сколько, грубо говоря, процентов конкретно в ДНР реализованы те чаяния и цели, которые думались и ставились в начале Русской Весны? И — вопрос совсем уж ребром — можно ли вообще утверждать, что есть какие-то достижения и перемены?» Андрей Евгеньевич ответил: «Да, можно. Народ понял, что он хозяин своей судьбы и может, вернее обязан, сам распоряжаться ею. На фоне многих текущих событий это утверждение кажется абсурдом и анекдотом, причем анекдотом “черным”, подъем двухлетней давности позабылся, и тем не менее отменить и загнать его обратно уже не удастся, он свое возьмет». Желание верить словам Пургина с трудом побеждает мрачный скепсис. Но все же — побеждает. Путь Донбасса к свободе и полноправному воссоединению с Русским Миром пока напоминает формулу «шаг вперед — два шага назад», но он должен быть пройден до победного конца. И тогда День провозглашения независимости ДНР в календаре Русских Побед встанет рядом с Днем полета Гагарина не только самой датой, но и своей значимостью.

24 июля 1921 года, при испытаниях диковинной новинки, названной аэровагоном и представлявшей из себя дрезину с прикрепленным мотором от самолета и двухлопастным винтом, погиб видный революционер и большевик Федор Сергеев. Мы, впрочем, больше знаем этого человека как Товарища Артема. Биография Артема, яркая, таинственная и запутанная, после его смерти была тщательно пополнена новой загадочной путаницей, причем не путем добавления новых фактов, а, наоборот, изъятия важных имеющихся. Он числился в пантеоне видных и почитаемых красных вожаков, но под полузапретом были упоминания о важнейшем этапе его биографии — Донецко-Криворожской республике. Уж больно это мимолетное государственное образование противоречило концепции украинства в целом и официальной истории Советской Украины в частности. После обретения Украиной независимости ДКР не только не была легализована как тема исследований и обсуждений — скорее, она попала под еще больший запрет. Единственная серьезная попытка нарушить табу — книга историка и политолога Владимира Корнилова «Донецко-Криворожская республика. Расстрелянная мечта», с огромным трудом изданная в Харькове в 2011 году; некоторые сведения из нее использованы и в этой статье.