Люсинда Райли - Сестра жемчуга [litres]

Какое-то время мы сидели молча. Я изо всех сил пыталась переварить и осмыслить все то, что только что услышала из уст Линды. Но что-то у меня не очень получалось. Я ведь хорошо помню, Эйс недвусмысленно дал мне понять, что не знает, кто является его отцом. А по словам Линды, отец у него есть, и Эйс вполне в курсе этого. Может, она связана какими родственными узами с Эйсом? И именно поэтому принимала такое живое участие в его судьбе, когда он был еще ребенком?

– Насколько мне известно, вы работали пресс-секретарем у генерального директора «Бернерс-Бэнк», – неожиданно брякнула я.

– О да, работала. Но, как вам известно, за последние месяцы там много чего изменилось. Сейчас я официально числюсь на заслуженном отдыхе.

– Но это же здорово!

– Ничего хорошего! – фыркнула в ответ Линда. – На самом деле это просто ужасно! Все время мучаюсь, соображая, чем себя занять. Когда торчишь целыми днями дома, задача, знаете ли, не из простых. Конечно, со временем я привыкну к своему новому положению. Но, по правде говоря, пережить такую встряску, когда твой образ жизни ломается внезапно и бесповоротно, совсем даже не просто. Понимаете меня?

– Отлично понимаю! – прочувствованно ответила я. – Вас отправили на пенсию, потому что банк купили другие люди?

– Частично и поэтому. Но еще и потому, что Дэвид посчитал, что будет лучше, если я уйду на время в тень.

– Дэвид?

– Ну да. Наш генеральный директор. Я отработала на этого человека более тридцати лет. Можно сказать, жила только им и своей работой. А сейчас вот… – Она зябко повела плечами. – А сейчас имею то, что имею. Так вы точно уверены, что не хотите чашечки чая?

– Нет, спасибо большое, не хочу. Насколько я понимаю, ваш босс до сих пор трудится в этом же банке? – продолжала я гнуть свою линию.

– О да! – Она яростно тряхнула головой. – Взял себе новую секретаршу. Некую Дебору… Улучшенную версию меня самой, надо думать. Наверняка такая вся из себя… блондинка. Впрочем, какая разница? Не сомневаюсь, как секретарь она выше всяких похвал, – тут же поспешила она откреститься от своих слов.

– Линда, – начала я, чувствуя, что все наши разговоры пока ведут в никуда. Только расстраивают бедную женщину еще сильнее. – Линда, что такого вы знаете про Эйса? Скажите мне. Может, это что-то полезное, что-то такое, что поможет ему?

– О господи! Да я знаю про Ананда все, – медленно проговорила она. – Даже знаю, как он любит расчесывать свои волосы, ложась спать. Знаю, что на одно ухо он слегка глуховат из-за давней травмы, полученной при игре в регби. Знаю, как он обожает мое домашнее песочное печенье.

– Но я имею в виду другое. Знаете ли вы что-то такое, что поможет защитить его на суде? Ну хотя бы сбавить срок наказания, если уж ничего другого не получится.

Линда больно прикусила губы, и ее глаза мгновенно наполнились слезами.

– Между прочим, скоро полдень. Думаю, мы имеем полное право пропустить по рюмочке шерри. Как смотрите?

– Нет, спасибо. Мне не надо.

Она поднялась с кресла, подошла к буфету, стоящему у стены, извлекла оттуда бутылку и небольшую рюмку, которую наполнила какой-то коричневатой жидкостью.

– Бог мой, я уже сто лет, наверное, не пила шерри в дневное время. Будьте здоровы!

– Ваше здоровье! – откликнулась я. Для человека, только что заявившего, что она не увлекается алкоголем, Линда опрокинула в себя рюмку шерри довольно лихо.

– И сразу же полегчало, – с некоторым удивлением в голосе проговорила Линда. – Вот и задавайся после этого вопросами, почему это люди, как правило, топят все свои горести в вине. Как неприятность, сразу же на повестке дня появляется алкоголь. Кстати, Ананд прикладывался к спиртному, когда вы были вместе с ним в Таиланде?

– Нет. Никогда. Разве что позволил себе выпить бокал шампанского в новогоднюю ночь.

– Прекрасно! Вообще-то его никогда не тянуло к выпивке. Во всяком случае, до того, как он начал заниматься биржевыми операциями. Проблема в том, что в Сити все бухают по-черному. Там выпивка – это своего рода пропуск, такой пароль в мир избранных биржевых маклеров. Естественно, ему не хотелось выделяться на фоне других. Да и кто захочет быть не таким, как все остальные? Правда ведь?

– Правда, – согласно кивнула я.

– Я с самого начала твердила Дэвиду, что напрасно он привлек Ананда к работе в банке сразу же после того, как тот закончил школу. Но Дэвид видел, что у парня очень незаурядные способности к этому делу. Впрочем, сам Ананд тоже не горел особым желанием трудиться в банке. Он сам однажды признался мне в этом, сидя на том же самом месте, где сейчас сидите вы. Но все в его жизни решал Дэвид. – Линда подавила очередной тяжелый вздох.

– То есть это ваш босс вынудил Эйса стать биржевым игроком, да? – переспросила я в полном недоумении, отказываясь верить своим ушам.

– Можно сказать и так. С другой стороны, Ананд буквально трепетал перед этим человеком. Он обожал его до беспамятства и готов был сделать все, что прикажет ему Дэвид.

– Но почему?!

Линда нахмурилась, сдвинув брови к переносице.

– Наверняка же он рассказал вам все. Иначе вы бы не приехали ко мне.

– Рассказал что?

– Что Дэвид – отец Ананда.

– Не может быть! – выдохнула я, пытаясь вникнуть в смысл того, что услышала от Линды. – Нет, этого он мне не рассказывал.

– О боже! Что я натворила! Я ведь была уверена, что он… – Линда в отчаянии закрыла лицо руками. – Ведь об этом же никто не знает! Ни одна живая душа на свете… Страшная тайна…

– Но почему?

– О, Дэвид так трясется над своей репутацией безупречного делового человека в Сити. У него на этой почве, можно сказать, самая настоящая паранойя. Не хочет, чтобы люди знали, что у него на стороне есть незаконный ребенок. К тому же на тот момент, когда Ананд появился на свет, Дэвид уже был женат. Более того, у них с женой был маленький ребенок.

– Да, но сам Эйс знает, что Дэвид его отец?

– Конечно знает! Поэтому он и старался изо всех сил угодить ему во всем. В какой-то момент Дэвид поступил правильно, значительно смягчив свою вину перед сыном, когда, узнав о смерти матери Ананда, привез его в Англию и отдал в одну из лучших закрытых школ Британии. А потом взял его на работу к себе в банк, но при одном условии – никто и никогда не узнает, какие родственные узы их связывают.

– Вы полагаете, Дэвид стыдился того, что у него сын-полукровка, да?

– Ну, вообще-то он всегда считал себя воплощением истинного английского джентльмена и ужасно этим гордился. К тому же везде и всюду создавал себе репутацию безупречного семьянина.

– Какая мерзость! – едва слышно прошептала я. Слушая такое, с трудом верится, что на дворе уже 2008 год. Но, тем не менее, и сегодня продолжают твориться такие ужасные вещи.