Павел Иевлев - Небо над дорогой

Гости дорогие припёрлись пешедралом, то есть, надо полагать, от Чёрной Цитадели шли. От тамошнего репера. Ольга, Андрей, и этот, забыл, как его. Еврей с пулемётом.

— Здрасьте, давно не виделись, — сказал я неласково, — чего надо?

— Где он, — с места полезла в залупу рыжая, — где этот козёл?

— Это вы, — говорю, — барышня, репером промахнулись. У меня тут не скотобаза и не выпас. Выход, если что, там.

И рукой махнул в сторону Цитадели. Типа она не в курсе.

— Так, — отчеканила Ольга, — шутки кончились. Мне нужна моя винтовка. Мне нужна машина с резонаторами. Мне нужны пропавшие дети. Мне нужен беглый дезертир, который всё это приволок сюда. И мне это нужно СЕЙЧАС!

Под конец сорвалась на крик. Глаза лютые. Всерьёз её разобрало.

— Иди в жопу, дура старая.

Развернулся и в башню ушёл. Спокойным таким шагом, как так и надо. Ворота закрыл за собой, а в них без штурмового тарана стучать без толку.

— Что там? — спросила Настя.

— Да так, явление рыжей бестии.

— Ольга! Я её боюсь, она…

— Наверх иди, сиди там тихо. И Эли прихвати.

Я же взял коммунарскую электроружбайку, залез изнутри на окно правого крыла и присел там так, чтобы меня снизу не видно было. Винтовку включил на всякий случай, хотя воевать не собираюсь. Хрен я её отдам. Ольга в прошлый раз мою заиграла, так что это компенсация.

— Ну и что теперь? — спросил недовольно еврей-с-пулемётом. — В осаду садиться? Так он там может год просидеть, если еды хватает.

— Зря ты буром попёрла, — добавил Андрей.

— А ты вообще заткнись, тебя не спросила!

Вот о чём я. Это не многомудрая глава внешней разведки сейчас внизу командует, а оскорблённая баба на говно исходит. И я это понимаю, и подчинённые это понимают, и даже она это каким-то краем понимает, но её несёт. Потому что пока отвергнувший её Артём уныло сидел в Коммуне и был в шаговой доступности, ей было на него как бы плевать. Всё равно в её власти, что хотела с ним, то и делала. А когда он взбрыкнул, повёл свою линию, да ещё и обрёл трёх юных красавиц в жёны — вот тут она клина и словила.

Впрочем, я её недооценил. Шипела, ругалась и ножкой топала она всего-то минут десять. Потом взяла себя в руки. Двери пару раз пнула, ногу отбила и успокоилась. Ох, не любит она меня сейчас! Но мне как бы и похуй. Я тоже к ней без восторга. У меня вообще телефон лежит в готовности. Смс-ка условная набрана, один тап — и уйдёт куда надо, сеть через гараж подключена. Отослать? Или не надо?

— Эй, как там, тебя, Зелёный! Я знаю, ты меня слышишь!

— Тебя глухой услышит, так орать-то.

Покрутила головой на звук. Я показался в проёме окна, винтовку не прячу. Они у меня тут как на ладони, а из этой штуки слепой ребёнок не промахнётся.

— Мне нужны…

— Моя одежда и мотоцикл, я уже понял. Пойди ещё дверь попинай и подумай.

— Причём тут мотоцикл? — спросила она у Андрея.

Тот только плечами пожал.

— Кино такое. Цитата, — коротко пояснил пулемётчик.

— Ладно, поняла. Извиняюсь, была неправа, больше не повторится. Нервы, погода, обстановка…

— Климакс… — добавил я тихо.

— Не нарывайся!

— А то что?

Ольга подошла и ещё пару раз пнула дверь. Помогло.

— Давай начнём сначала. Здравствуй, Зелёный. Если тебя не затруднит, не мог бы ты уделить нам немного своего времени?

— Весь внимание, барышня.

— Внутрь не пригласишь?

— Мне и отсюда прекрасно слышно.

— Боишься?

— Боюсь, — честно признался я. — Меня вообще легко напугать, я по жизни ссыкло. Вот, на холмике кресты в линеечку, видишь? В основном это люди, которых я испугался. Нам, трусам, надо как-то выживать, это вам, героям, всё легко даётся.

— Всё-всё, хватит, — примирительно сказала Ольга, — я, правда, осознала и успокоилась. Я не права, ты нам ничего не должен. Давай договариваться.

— Озвучивай предложение.

— Что мне надо — ты уже слышал. Что ты хочешь взамен?

— Давай по пунктам. Номер раз — винтовка. Не отдам. Или мою верни. В твои руки что попало — то пропало, мне через вас сплошной убыток.

— Чёрт с ней. Дальше.

— УАЗик. Он вообще мой. Могу ПТС показать, там моё фамилие вписано и штамп ГИБДД стоит. Что вы там на него навешали — ваши проблемы. Кому хочу, тому и даю кататься. И, кстати, он всё равно уехал.

— Дальше.

— Артём. Он, конечно, дурак дураком, но так-то уже большой мальчик. Я ему не сторож.

— Просто скажи, куда он поехал. Я почему-то не вижу его больше с Дороги. Видела, видела — и нету.

— Печально слышать. Он так ничего был парнишка, хотя и клинически наивный. Эх, пропал УАЗик…

— Он жив, я бы почувствовала.

— Ну, если объявится, передам ему привет.

— Куда. Он. Поехал!

— Упорхнул на крыльях любви. У него там — слыхала? — три жены, одна другой краше. Предаётся, небось, нехитрым радостям полигамии, султан хулев. Я так понял, что одна из них тоже рыжая. Только помоложе.

— Куда именно?

Надо же, не отреагировала на толстый троллинг. Видать, и правда, взяла себя в руки.

— Вот тут я без понятия, честно. У него какой-то маячок был, но я в ваших стрёмных путях не разбираюсь. Что-то ещё? А то мне обед пора готовить, да и вам путь неблизкий.

— Дети.

— Какие ещё дети?

— Настя Миленская, воспитанница Коммуны.

— Воспитанница, значит, не «контингент»?

— Я не люблю это слово, — поморщилась Ольга, — зря его используют. Но тем не менее. Настя и… Как там её. Впрочем, постельную грелку эту можешь себе оставить. Продезинфицировать перед употреблением не забудь.

Эка её цепляет, поди ж ты. Ох, женщины-женщины…

— А чего она Миленская?

— По фамилии курирующей воспитательницы. Это важно?

— Нет. Просто спросил.

— Она здесь? Или этот лишенец-педофил её в гарем уволок? Четвёртой?

Злится, злится рыжая. Ух, как злится!

— Здесь, — не стал врать я, — но назад в ряды «контингента» не рвётся. И я её, в целом, понимаю.

— С ней всё нормально? Ничего странного, необычного, пугающего?

Интересно девки пляшут…

— С чего такие вопросы?

— Есть одна гипотеза. Могу я её увидеть?

— Моё доверие к вам, мадам, безгранично, но только до тех пор, пока вы там, а я тут. И винтовка у меня.

— Я зайду одна и без оружия. Я просто поговорю с девочкой. Я не буду пытаться захватить её силой, заставить, запугать и так далее. Она мне не нужна.

Чёрта с два бы я согласился, если бы не состояние Насти, которое меня пугает. Однако Ольга вполне может знать, в чём причина. Она куда больше меня знает так-то. Только вот верить ей особо не стоит…

— Настя, спустись, пожалуйста. И не бойся, ничего она тебе не сделает. Я прослежу.

И всё равно, страхом от девочки фонило так, что даже Ольга передёргивалась.

— И давно она так сифонит?

— Со вчера. Месячные начались и понеслось…

— Гормональный шторм, — кивнула рыжая, — сработал как триггер. Могу я с ней поговорить наедине? Чисто о женском?