Павел Иевлев - Небо над дорогой

— Где она?

— В старом Храме. Криспи знает, где это. То ли собирает свою армию, то ли принимает божественные атрибуты… Я не знаю, на её стороне часть техников, они сбивают наши дроны.

— У вас есть храм? — удивился я.

Всегда считал, что общество альтери совершенно нерелигиозно.

— Это исторический архитектурный комплекс, — пояснила Криспи, — музей прошлой эпохи.

— Надо было давно снести его, — буркнула Ниэла, — но кто знал, что предрассудки так живучи?

— Кризисные периоды всегда сопровождаются регрессом общественного сознания, — не удержался я.

— Заткнись, а? — устало ответила Ниэла. — Да, ты оказался прав. Но это не то, что я хотела бы услышать.

— Зачем ты в это ввязалась? — спросил я неожиданно для самого себя. Не то, чтобы мне было на самом деле важно, но…

— Крис тебе не сказала? У мужа и сына наследственное генетическое заболевание. Неизлечимое. Они получали Вещество по медицинской программе и чувствовали себя прекрасно, но проклятая Коммуна урезала поставки, а Совет сел вечномолодыми жопами на запасах.

— То есть, ты порушила всё ради них?

— Разумеется. А ты бы поступил иначе?

Не знаю, как бы я поступил. Упаси Мироздание от такого выбора.

— Я тебе не судья, Ниэла. Это не моё дело и не мой мир. Странно только, что Настя не тут.

Я показал вниз, где дроны проутюжили толпу глушилками, и теперь уцелевшие оттаскивали к палаткам павших.

— Ты не понял, — отмахнулась Ниэла, — это не её поклонники. Это просто бунт Юных против отмены «Дела Молодых».

— Они не казались мне достаточно… мотивированными для таких акций, — немного удивился я. — Слишком правильно всё организовано, как по учебнику.

— Ну, разумеется, — раздражённо ответила Ниэла, — Юные просто мясо. Отстранённые члены Совета хотят меня скинуть и вернуться к власти. Они и устроили весь этот бардак. Это ерунда, мы контролируем дроны, и им ничего не светит. Пошумят, выпустят пар и разойдутся.

Я посмотрел вниз, где толпа, откатившись от ступеней входа, активно митинговала перед импровизированной трибуной. Что-то я сильно сомневаюсь, что само рассосется.

— Опасны не они, — уверенно сказала Ниэла, — опасны те, что собрались вокруг твоей проклятой девчонки.

— Если бы ты держалась от неё подальше… — разозлился я.

— Да-да, — перебила меня женщина, — я допустила большую ошибку. Но я не могла не попробовать. И у меня получилось! Но потом… Если бы ты раздобыл мне Вещество, как я просила, ничего бы этого не было!

— О, так это я виноват? Ладно, плевать. Успехов в борьбе за личное и народное счастье.

— Успехов не будет, — печально покачала головой Ниэла, — срез закрылся, значит это коллапс. А я одна из немногих, кто понимает, что это значит. Я занималась исследованиями деградации Мультиверсума. Почти все срезы, открывшись после коллапса, были пусты. Думаю, мы вряд ли станем исключением, но я всё-таки попытаюсь погасить этот кризис.

— Как знаешь. Крис, ты со мной? Или хочешь посидеть тут в осаде? С этой или с той стороны?

— Я с тобой, — коротко ответила девушка.

— Нам на северо-восток, вдоль этой трассы, — показала она, когда мы оставили внизу осаждённый Совет. Дроны вились вокруг него, как мухи вокруг трупа.

— Давайте сделаем небольшой крюк, — предложил я, — заглянем к моему приятелю.

— Йози? — спросила Криспи.

— Он самый. Думаю, его и семью нужно отсюда забрать. В конце концов, он не местный, а грёмлёнг не привыкать к переездам. Не хочу потерять его в этом коллапсе. Тебя, Крис, кстати, тоже не хочу. Ты всё ещё собираешься остаться здесь?

— Прости, Сер, ты мне тоже очень дорог… Мне никто так не дорог, как ты. Но это мой мир, и я разделю его судьбу. Какова бы она ни была.

— В молодёжи слишком много дурного пафоса, — буркнул Иван, поправляя штурвалом курс.

Мы идём над автоматической магистралью — одной из главных транспортных артерий Альтериона, — и она обесточена. Застыли на полосах исчерпавшие скромный запас автономности мобили, не работают роботизированные развязки, не горит освещение. То ли Совет отключил, чтобы отрезать административный центр от периферии и лишить бунтовщиков поддержки, то ли что-то уже поломалось, а чинить в этом бардаке некому… Но это выглядело картинкой из будущего. Вот так они и будут стоять, покрываясь пылью и ржавчиной. Постепенно дорогу занесёт листьями, на ней завяжется почва и прорастёт трава, и только остатки ограждения напомнят будущим путешественникам, что здесь когда-то был Альтерион. Сколько таких срезов мы прошли зигзагами, гадая, что с ними случилось? Печально.

Но пока это только намёк — срез не вымер, о чём зримо напомнила движущаяся нам навстречу колонна. Раритетные по здешним меркам машины с ДВС катят неторопливо, осторожно объезжая застывшие мобили. Они набиты людьми, некоторые буксируют прицепы с плотно усевшимися там пассажирами. И у них оружие. Впервые вижу оружие в Альтерионе. Карабины, несколько автоматов Калашникова, гладкоствольные ружья. Кажется, у кого-то даже винтовка Коммуны. Откуда это всё? Это ж надо было заранее тащить через контрабандистов, где-то хранить, прятать, складировать… Кажется, Ниэлу ждёт большой сюрприз.

В колонне заметили нас — замахали руками, заорали, кто-то взял дирижабль на прицел.

— Давайте уйдём в сторону, — предложил я, — не нравятся мне эти ребята. Держим курс на те холмы, за ними посёлок мигрантов.

— Здесь вы жили? — спросил Иван. — Ничего так, уютно. Я бы не отказался от такого домика.

Наш… впрочем, уже, наверное, не наш дом стоит пустым, издалека видно. Здесь действительно было неплохо. Пока не начались все эти напряги, мы недурно жили, растили Машку и сына, развели сад… Вон, прижившиеся деревца и уже подзапущенные клумбы. Сваренные мной качели — в Альтерионе почему-то такого развлечения не было, а поглядев на нас, ими обзавелись все соседи. Нельзя не признать, что до недавних пор Альтерион был очень комфортным и безопасным местом. Если не приглядываться к механизмам, этот комфорт обеспечивающим. Ну да к этому лучше нигде не приглядываться. Даже у самых красивых людей внутри кишки и говно, даже самые комфортные социумы благополучны за чей-то счёт. В норме это просто не касается большинства.

— К тому дому, — показал я.

Дом Йози тоже пуст. Но пуст он недавно, даже стёкла не успели запылиться. На двери приклеен лист бумаги в пластиковом файле.

— Опускаемся, хочу прочитать.

Записка оказалась для меня. Напечатана по-русски, выведена на принтере, внизу кучерявая подпись Йози.

Привет, Серёг.

Мы сваливаем. Пришёл Сандер, сказал своё обычное «Будет плохо». Ну, ты его знаешь, какой он загадочный. Катерина в кои-то веки с ним согласна, хотя старший мой не в восторге.