Мелина Марчетта - В поисках Алибранди

— Может, возьмем такси? Я заплачу, — с трудом сглотнув, предложила я.

Он открыл багажник и вытащил два шлема.

— Благодарю, но я в чудесном бархатном платье. Это мой лучший наряд, и, возможно, однажды он станет семейным достоянием. Как ты мог подумать, что я усядусь на мотоцикл в семейном достоянии?

— Бархат и байк? Можешь ввести новую моду.

— Мать меня убьет.

— Ей знать не обязательно. Высажу тебя за углом.

— Будь уверен, она узнает. Как думаешь, кому придется опознавать меня в морге?

— Садись на мотоцикл, — велел Джейкоб, напяливая шлем мне на голову.

— Отвернись. Плохо уже то, что вся Джордж-стрит сможет лицезреть мои трусики.

— А меня этой возможности лишаешь? — обиженно спросил он, отворачиваясь.

Я задрала платье и неловко уселась на мотоцикл.

— Готова?

— Только проверю, есть ли у меня в сумочке удостоверение личности. Не хочу, чтобы в больнице меня назвали Джейн Доу.

— Детка, ты с приветом, — тяжело вздохнул он, садясь на байк, и сорвался с места.

Я закричала. И кричала, не переставая, прямо ему в ухо, от Джордж-стрит до Бродвея. Плюс-минус пять светофоров, а это около пяти минут крика.

Когда на Бродвее мы остановились на красный, дожидаясь возможности повернуть на Глиб-пойнт-роуд, я, оказавшись у всех на виду, неловко заерзала. Ведь мы были беззащитны перед всеми этими странными людьми, которые уже за полночь ошивались поблизости. Любой мог подойти и опрокинуть нас. Я заметила, как в машине неподалеку на нас уставилась супружеская пара средних лет. Попыталась натянуть подол платья на колени, но все без толку. Вполне возможно, они говорили что-то вроде:

— Слава богу, на этом мотоцикле сидит не наша дочь.

Рядом с нами остановилась и стала сигналить машина, забитая парнями. Вроде я даже слышала как один из них среди прочего крикнул:

— Покажи ножки!

Мое лицо пылало от стыда. Будто весь мир смотрел на меня, а я даже не могла укрыться за стеклом машины. В глубине души я понимала, что кто-то в соседних машинах может знать бабушку, и эта история долетит до нее через итальянскую телефонную систему.

На улице Святого Иоанна мы выехали на асфальт, затем резко повернули, и лишь за тридцать секунд до моей улицы я начала наслаждаться поездкой. Я вцепилась Джейкобу в плечо и завопила, чтобы он остановился, пытаясь ухватить очки где-то на уровне рта. Глаза слезились от ветра, кожу стянуло, не говоря уже о горле, саднящем от продолжительного крика.

— Моя улица, — прохрипела я.

— Прости. Я оглох. С трудом тебя слышу. Одна истеричка орала мне в ухо, вот барабанная перепонка и лопнула, — затормозив, сказал он и потер уши.

Я быстро одернула платье, стараясь успеть, пока Джейкоб не повернулся, но когда выпрямилась, поняла, что он ничего не пропустил.

— Я провожу.

Я пожала плечами и вернула ему шлем.

Пока мы шли по улице, мой спутник молчал, словно погрузился в свои мысли. Интересно, что творится в голове у парней, подобных Джейкобу Куту?

— Как умерла твоя мама? — спросила я тихо.

— От рака, пять лет назад, — ответил он.

— Если бы моя мама умерла, я бы не пережила.

Он почти спокойно посмотрел на меня и покачал головой.

— Пережила бы. Просто… вначале очень злишься, потом приходит сильная боль, но однажды наступает момент, когда, вспоминая ее, ты смеешься, а не плачешь. — Джейкоб улыбнулся своим мыслям.

Я покачала головой.

— Знаешь, я занималась бегом. Когда ты чем-то занят, не остается времени думать о чем-либо. Вот я и бежала, бежала, бежала, чтобы не думать.

— А когда остановишься, понимаешь, что ты за тысячи миль от любящих тебя людей. Проблемы никуда не делись, но рядом нет никого, чтобы помочь, — отмахнулся Джейкоб.

А я изо всех сил старалась не представлять свою маму умирающей.

— Мне правда жаль, что я так сказала о твоей маме, — произнесла я со всей смиренностью.

— Ничего страшного.

Я остановилась перед домом, и Джейкоб принялся разглядывать его, качая головой.

— Мы похожи. Ты средний класс, я средний класс. Разве что ты сноб среднего класса, который учится в школе для богатеньких.

— Я не сноб. Меня воспитывает мать-одиночка, да и денег у нас не много, просто я получаю стипендию на обучение.

— То есть, если бы не стипендия, ты бы тоже училась в школе имени Кука, — пожал он плечами. — Как я.

— Спасибо, конечно, но в таком случае я бы все еще училась в католической школе.

— А средний класс католической школы такой же, как и школы Кука.

— Да, и если бы я там училась, то не стеснялась бы этого.

Он потянулся ко мне, но я отпрянула, догадавшись о его намерениях. И тут же пожалела, едва взглянув на него.

— Забудь, — отходя, пробормотал он. — Слушай, ты ведь даже не в моем вкусе.

— Знаю.

— Без обид?

— Конечно.

Еще несколько мгновений прошли в неловком молчании, прежде чем он в конце концов снова пожал плечами.

— Мне пора.

— Вернешься к остальным? — поинтересовалась я.

— Нет. Красный ликер, который сегодня подавали, меня догнал. Оказался крепче, чем я думал. Не особо хочется вести мотоцикл под мухой.

Улыбнувшись, я кивнула.

— Где ты живешь?

— В Редферне.

— В Редферне? Я прожила в этой стране всю свою жизнь и ни разу не общалась с коренным австралийцем.

Он пожал плечами.

— Приезжай в Редферн. Познакомлю тебя с парочкой. Кстати, я тоже мало знаю об итальянцах.

— А что о них знать. Итальянцы — лучшие повара, лучшие любовники и высокоинтеллектуальная раса, — ответила я на полном серьезе.

Он рассмеялся, покачав головой, помахал мне и пошел обратно к мотоциклу.

Во второй раз я столкнулась с Майклом Андретти на сегодняшнем семейном барбекю у бабушки. На улице было жарко, и нам удалось поплавать в бассейне.

Я глазела на этого типа все утро. Он же смотрел на маму. Мама глядела на меня. Потом он перевел взгляд на меня. Я — на маму. А она — на него.

Это было бы очень смешно. При других обстоятельствах.

Я как раз барахталась в воде, когда подкравшийся сзади Роберт схватил меня за плечи и начал топить. Завязавшейся битве положила конец прикрикнувшая на нас бабушка.

Пока мы плескали водой друг другу в лицо, я увидела, как мама вошла в дом, а спустя две минуты туда же проскользнул и Майкл Андретти. Отпихнув Роберта, я кое-как выбралась из бассейна.

— Джози, пора бы тебе взрослеть, — посетовала нонна.

— Отлично. Роберт, значит, пытается меня утопить, а взрослеть должна Джози, — огрызнулась я, стараясь вырвать полотенце из рук стремящейся вытереть меня бабушки.

Роберт тоже вылез из воды, чмокнул нонну Катю в щеку и был таков. Я заметила, что она так и засияла от счастья.

— Только не говори, что он хороший мальчик, — проворчала я и пошла прочь.