Эмма Лорд - Война и мир в твиттере

Человек, который нагло занимает дорожки в бассейне и выставляет тебя идиоткой в твой первый день в качестве капитана. И хотя Джеку все эти годы удавалось снять с меня спесь, в этот раз я не могу ему этого позволить, потому что на кону стоит моя гордость.

– Что-то ты слишком много болтаешь для человека, который боится трамплина.

Я прищурилась.

– Не понимаю, о чем ты.

Глаза Джека сверкнули. Мы оба прекрасно знали, что я все поняла.

Команда по плаванию и команда по прыжкам в воду иногда остаются допоздна после пятничных тренировок, чтобы немного расслабиться и поиграть в водное поло с надувным мячом, и выигравшие всегда придумывают тупые задания для проигравших. Собственно, поэтому у меня есть неприятные воспоминания о Джеке, блюющем после отвратительной смеси «Кул-Эйда» с бассейновой водой, и о том, как команде по плаванию пришлось прыгнуть с вышки после проигрыша на первом году обучения.

Правда, я так и не прыгнула. Видимо, у меня инстинкт самосохранения работал сильнее, чем у остальной команды, поэтому где-то посередине пути к трамплину я просто развернулась и стала спускаться вниз. Я даже не помню, как это решение вообще пришло мне в голову. В отличие от Джека, который, кажется, помнил этот инцидент слишком хорошо. Но я не поддалась на провокацию.

– Ваш сезон еще официально не начался, так что скажи своей команде выметаться из бассейна.

Джек тяжко вздохнул, его ухмылка сошла на нет.

– В этом году Итан наш капитан, – сказал он скорее бассейну, чем мне, – так что с ним и обсуждай.

– У вас все хорошо? – спросил кто-то. – Что-то случилось?

Несмотря на то, что я не была влюблена в Лэндона, мои щеки машинально покраснели, словно его голос – триггер для моего павловского рефлекса. Я обернулась и увидела его у бортика бассейна. Парень все еще каким-то образом сохранил летний загар, хотя была уже середина октября. Он немного подкачался с прошлого сезона, и, судя по тому, как расширились глаза десятиклассниц, заметила это не только я.

– Все в порядке, – ответила я. – Команда по дайвингу уже уходит.

Джек фыркнул.

– Что такое, Итан? – спросил Лэндон.

Мне даже не надо было разворачиваться, чтобы знать, что Джек закатил глаза. Я отпружинила, чтобы подплыть ближе к стенке, в голове голос моей мамы твердил: «Было бы неплохо сделать все, что в наших силах, чтобы расположить их к нам».

Проблема в том, что Лэндон чувствует себя прекрасно и ладит со всеми, где бы он ни находился. Мне и делать ничего не надо.

Я попыталась придумать что-нибудь умное, что оставило бы обо мне хорошее впечатление, но к тому моменту, как я доплыла до бортика, в голове по-прежнему было пусто. Как такое возможно, что я, не задумываясь, закидываю сообщениями парня, которого называю Волком , но, когда передо мной стоит человек из плоти и крови, которого я давно знаю, мой мозг отключается?

Я была спасена внезапно вынырнувшим Итаном.

– Извините, ребята, вы сейчас должны заниматься в бассейне? – спросил он.

– Слушай, оставляю это на тебя, чувак, – сказал Лэндон. – Стажировка меня сильно выматывает, так что я бы лучше вздремнул, если ты не против.

Может, мне следовало здесь рассмеяться – второгодки, например, возможности не упустили, – но мои мысли были заняты моим подорванным авторитетом и впившимся в ягодицы купальником. Среди всех видов спорта, где люди занимаются полураздетыми, плавание – наименее сексуальный.

– Тренер сказал, что нам надо больше тренироваться в предсезонье, чтобы повысить выносливость, – сказал Итан, обращаясь не то к Лэндону, не то ко мне. По крайней мере, у него был извиняющийся вид. – Совместные тренировки, все дела.

– И где же ваш тренер? – спросила я.

В это время из вестибюля выглянула тренер Мартин, которая обсуждала с родителями новых членов команды расписание на выходные. Она окинула нас взглядом, но не выглядела удивленной и не спросила, где тренер команды по прыжкам в воду. Тренер Томпкинс настолько редко появляется, что уже практически превратился в миф. Наблюдая, в каком жалком состоянии находится команда по прыжкам в воду первые несколько недель каждого сезона, полагаю, я не должна осуждать их за то, что они пытаются что-то сделать самостоятельно.

Она подошла к бассейну и попросила меня и Итана подплыть к ней.

– Я понятия не имею, когда тренер Томпкинс вернется, поэтому пока что нам придется работать вместе. Вы, ребята, можете после тренировки собраться и обсудить ваше совместное расписание?

– Мы никогда раньше не делили дорожки, – возмутилась я.

Тренер Мартин одарила меня другим своим «я не знаю, что сказать тебе» взглядом.

– Технически школа бронирует бассейн сразу для обеих команд, поэтому мы не можем отказать команде по прыжкам в воду. Обсудите это.

Итан кивнул, и мы решили встретиться после занятия в кофейне на углу улицы. Я заранее чувствовала невероятную усталость – если я потрачу двадцать минут на обсуждение с Итаном, у меня будет на двадцать минуть меньше на домашнее задание по математике, что значит, я должна буду его доделывать и одновременно отвечать Тэффи на сообщения. И в итоге у меня не останется времени, чтобы поработать над своей заявкой в университет и, конечно же, чтобы пообщаться с Волком.

Я попыталась отбросить последнюю мысль, прежде чем нырнуть обратно под воду. Из всех приоритетов, в которых я сейчас тону, переписка с незнакомым парнем определенно должна быть на последнем месте.

Спустя два часа я чувствовала себя выжатой как лимон. Я достаточно часто тренировалась в межсезонье, так что возврат к школьным тренировкам не был для меня очень тяжелым, но ни одна самостоятельная тренировка не дает и половины нагрузки от тренировки тренера Мартин. Мне едва хватило сил, чтобы добрести до кофейни, что уж говорить о нелепом обсуждении нашего совместного расписания.

Даже если я и не была такой, город сам делал меня нервной. Я заперла себя в своем маленьком мирке, который ограничивался радиусом в семь кварталов: квартира, школа, бассейн через дорогу, пекарня у дома, где я покупаю булочки, неплохая пиццерия, мексиканский ресторанчик и салон, где мама приводит себя в порядок. И мне не нравится выходить за пределы этого мира. Конечно, я понимаю, что затеряться в эру смартфонов трудно. Но весь этот город такой скученный, такой плотный – я ненавижу тот факт, что стоит мне завернуть за угол, как я попадаю в абсолютно другой мир, которого не видела прежде, и желание двигаться дальше у меня сразу пропадает. Я ненавижу чувствовать себя так, словно обязана измениться под этот город. Некоторые люди могут свободно лавировать по хитросплетениям улиц Нью-Йорка, но я за прошедшие четыре года так и не привыкла к нему. Я все еще чувствую себя той девочкой в ковбойских ботинках, которая впервые приехала в этот город на грузовике с вещами, – упрямой и неизменяемой.