Эмма Лорд - Война и мир в твиттере

Может, мне следовало бы узнать, кто она, без каких-либо подсказок. Я едва общался с кем-то в общем чате школы, где каждый может анонимно написать практически что угодно, и уж тем более не начинал ни с кем приватный чат. Но в один прекрасный момент я кинул в чат ссылку на бесплатный сборник тестов по всем предметам, на что одноклассники со своими двести-долларов-в-час репетиторами ответили абсолютной тишиной. Тем не менее примерно через час мне написала Сиалия. Она скинула фотку Скалы [8] Актер Дуэйн Джонсон по прозвищу Скала. , полурастянувшегося в тренажерке, и подписала: «Это я, когда выпью все суперсладкие протеиновые коктейли». Это была отсылка к одному из первых вопросов по математике из сборника, в котором речь шла о выдуманной протеиновой компании, выпускающей продукцию в порошкообразном и жидком виде.

В профиле было сказано, что это девушка и что она выпускница – это, собственно, все, что я знаю. Ну и то, что она явно не брезгует бесплатными материалами для подготовки к экзаменам. И хотя с тех пор мы говорили о многом – сначала о глупой шутке в связи с заданием из сборника, затем обсудили учителей и всякое другое, не относящееся к школе, – я все равно не имею ни малейшего представления, кто она такая.

Если честно, узнать ее личность не так уж и сложно, если бы я иногда уделял внимание чему-либо еще, кроме команды по прыжкам в воду и моего телефона.

Хотя, вообще-то, я мог бы обнародовать все прямо сейчас. Прежде всего, у меня есть доступ ко всем адресам электронной почты, которые прикреплены к пользователям мессенджера. Но я даже не пытался подсмотреть их, потому что мне казалось, что тогда я предам Сиалию. Словно этот поступок мог разрушить все, потому что я почувствовал бы себя лжецом. Словно я все время дурачил ее. Лучше уж пусть все останется как есть.

Но я думаю, что уже одурачил ее, потому что приложение должно было рассекретить нас неделями ранее – в этом и есть фишка «Визла». «Пиф-паф! Конец тебе, подлец» [9] Игра слов: «Pop! Goes the Weasel» – название приложения Weazel. (не самая умная, конечно, отсылка, но я запатентовывал приложение в три часа утра). Однако я немного поменял код, чтобы приложение нас пока не выдавало. Возможно, я сделал это, потому что это так здорово – иметь человека, который тебя понимает, который тоже чувствует себя в этом месте не в своей тарелке. По крайней мере, приятно поговорить с человеком, у которого не мое же лицо.

Возможно, просто классно наконец быть с кем-то откровенным. Итану хватает сил делать вид, что мы так же богаты, как наши одноклассники, но я не могу отделить школьного Джека от домашнего, как это делает Итан, или, по крайней мере, мне это дается не так легко. Мне кажется, что эти попытки занимают весь мой разум, но, когда я разговариваю с Сиалией, мне не приходится разрываться. Я просто могу быть собой.

Не то чтобы я не был благодарен – мы с Итаном из кожи вон лезли, чтобы поступить в Стоун Холл, а родители до сих пор надрываются на работе, чтобы оплатить нашу учебу. Мама раньше училась в этой школе, и хотя она сейчас живет совсем другой жизнью – из городской принцессы она превратилась в жену обычного владельца кулинарии из-за бурного романа, в результате которого на свет появились мы с Итаном, – она всегда была непоколебима в отношении нашего образования, а папа ее в этом поддерживал.

Поэтому утром понедельника я оказался у ступеней Стоун Холла, чувствуя себя горбуном из Нотр-Дама, когда приветственно кивал детям, чей банковский счет может позволить им купить «Старбакс» на углу улицы ради забавы.

И моя самая нелюбимая часть дня – когда излучающие надежду чужие взгляды устремляются на мое лицо, а затем резко гаснут, стоит людям осознать, что я не их обожаемый Итан. И это даже несмотря на то, что мои волосы лохматее и длиннее, чем его, и что рюкзак и обувь другие, да даже то, что я хожу весь день, опустив голову в телефон, – ничего из этого не смущает этих людей.

Поэтому мне действительно нужен был новый человек. Но раз уж я так к этому неравнодушен, то мне приходится только ждать, когда Итан свалит в какой-нибудь университет для яппи [10] Яппи – субкультура успешных молодых людей. подальше от дома и весь этот балаган закончится.

– Эй-эй-эй.

Я повернулся на возглас и увидел Пола, который ростом был всего сто шестьдесят пять сантиметров и являлся наглядным примером того, что было бы, если бы у кролика Энерджайзера и лепрекона с коробки «Лакки Чармс» был очень рыжий и легковозбудимый ребенок.

– Ты видел это? Мел и Джина только что, ну, это, тискались в коридоре, – сообщил он мне, его глаза светились от восторга.

Я вытащил учебник по истории из шкафчика и закрыл его.

– В 1954-м? Потому что, я уверен, сейчас это называют поцелуем.

Пол лихорадочно схватил меня за руку.

– Вот в чем дело, – сказал он с такой назойливостью, словно был стажером и пытался на ходу втереть что-то боссу, пока тот шел до своего кабинета, – они переписывались в «Визле», ну, знаешь, флиртовали и все прочее, потом приложение раскрыло их имена, и теперь они встречаются.

Пол улыбнулся мне одной из своих маниакальных улыбок, и на этот раз я улыбнулся ему в ответ. Если честно, это самая классная часть «Визла» – он связывает людей. Да, иногда в общий чат просто пишут какую-нибудь ерунду ради забавы, но иногда люди говорят о чем-то реальном . О том, как они нервничают из-за поступления, о родителях, которые давят на них. Ребята шутят о тестах, которые мы все завалили, чтобы поднять друг другу настроение. Все выпускают наружу настоящего себя, ту сторону, которую постоянно прячут в своей броне и никогда не показывают в реальности, потому что иногда это место кажется водопоем, где ты или хищник, или жертва, а не учебным заведением.

Но это то, ради чего стоит часами сидеть в приложении. Когда ребята начинают общаться в приватном чате. Мел и Джина не первые, кто начал встречаться или нашел нового хорошего друга благодаря мессенджеру. Что интересно, так много людей жаловались на наши экзамены, что в результате сформировалась целая группа, которая встречается дважды в неделю в библиотеке.

Мы выглянули из-за угла, вполне уверенные, что Мел и Джина настолько увлечены друг другом, что их уже ничто не способно отвлечь. Я было начал беспокоиться, что это случилось с нашим старым другом директором Ракером, у которого был нюх на подростковые проявления влюбленности похлеще, чем у собак-саперов.

– Горячо , правда?

Я положил руку на плечо Полу, прекрасно зная, что ничто не сможет снизить уровень его эмоционального возбуждения. А еще я знал, что он сказал «горячо», потому что думал, что должен как-то прокомментировать эту сцену.