Дженни Хан - Меж двух огней

Отхожу от подруг, направляюсь прямиком к нему и говорю:

– Привет, Рив.

Рив поворачивается ко мне и улыбается. Этот урод и впрямь улыбается!

– Привет, Чоу. Ты едешь на кладбище?

Мой голос дрожит.

– А ты оказывается жестокий. Я знала, что ты иногда бываешь подлым, но никогда не думала, что ты можешь быть настолько жестоким.

– Что ты имеешь в виду? – удивленно отвечает он.

– Я все слышала. Слышала, как ты разговаривал с той девочкой в лабиринте. Иди ты, сука? Так кажется?

– Погоди-ка…

– За что ты ее так? – Мой голос становился громче с каждым мгновением.

Его лицо каменеет.

– С чего ты беспокоишься о той девчонке? Это не твоя забота.

– Я и не беспокоюсь.

– Тогда займись своими собственными делами.

Мне хочется закричать: «Это мое дело!», но я не могу, мне нужно защитить Мэри. И вместо этого я говорю:

– Знаешь что? Я рада, что ты сломал свою гребанную ногу. Рада, что ты не можешь играть в футбол и что ни один из колледжей не берет тебя в свою команду. Ты плохой человек.

Рив становится белым, как простыня, но мне его ни чуточки не жалко. Я кидаю на него полный презрения взгляд, разворачиваюсь и бегу к машине Эш.

Я несусь по полю, лавируя между рядами машин и группами людей, стараясь убежать как можно дальше от лабиринта. Каблуки то и дело цепляются за камни и мягкий грунт, в какой-то момент я даже падаю между машинами. Мне хочется немедленно вскочить и бежать дальше. До леса осталось всего несколько десятков метров, но у меня совершенно нет сил. К счастью, поблизости никого нет, поэтому встаю на колени прямо в грязи и начинаю рыдать. Иди ты, сука.

Неужели я сюда вернулась, чтобы услышать эти слова?

Неужели после всего, что со мной случилось, я это заслужила?

Прорыдав еще несколько минут, вдруг слышу голос Лилии. Сначала мне показалось, что она меня зовет. Но вдруг поняла, что она кричит на Рива.

Согнувшись в три погибели, ищу их взглядом сквозь стекла машин. Они в нескольких рядах от меня. Лилия и Рив нос к носу. Я не разбираю, что она говорит, поэтому крадусь, прячась за машины и подбираясь ближе.

– Знаешь что? Я рада, что ты сломал свою гребанную ногу. Рада, что ты не можешь играть в футбол и что ни один из колледжей не берет тебя в свою команду. Ты плохой человек.

Ох, Лилия. Ты настоящий друг.

Она уходит, а я наблюдаю за его реакцией. Сейчас он станет защищаться, выкрикнет ей в спину что-то обидное.

Но нет. Он просто стоит и смотрит ей вслед.

И самое ужасное то, что он вытирает глаза рукавом. Я как будто получила еще один удар под дых. Риву было глубоко наплевать, что он встретил меня, плевать на то, что он меня обидел, ему и в голову не пришло извиниться. Но Лилия Чоу назвала его плохим человеком, и он заплакал.

Я знаю, почему. Она ему нравится.

Может, он даже влюблен в нее.

Ненавижу себя за то, что ревную. Но все равно ревную. Какое-то безумие. Я сошла с ума.

Мне хочется вернуться домой, но не могу. Только не в таком состоянии. Все еще чувствую, что в любой момент могу взорваться. Встаю и отправляюсь прямиком в лес.

Каноби Блафф – старейшее кладбище на острове, здесь даже есть могилы восемнадцатого века. Все старожилы Джар Айленда имеют здесь фамильные склепы. Здесь можно встретить очень странные имена: Эбезенер, Деливеранс и Джедайда.

Ребята стали гонять в футбол, используя могильные камни, как ворота. Кто-то поставил «Триллер» Майкла Джексона. Ренни, Эш и еще несколько девочек начали танцевать танец зомби. На Ренни очень сексуальный костюм медсестры. Они выстраиваются в ряд и, высоко задирая ноги в белых чулках, пляшут канкан. Еще несколько недель назад я бы непременно к ним присоединилась и встала рядом с Ренни. Но сейчас я сижу в одиночестве на расстеленном одеяле и потягиваю «ведьмино зелье» Эш – ромовый пунш с имбирно-апельсиновыми палочками и сидром. Он такой сладкий. Я глотала его, как обычную газировку. Мне ничего не оставалось, только пить. Завтра и послезавтра у нас нет занятий, поскольку в школе будут проходить встречи учителей и родителей, так что последствий можно не опасаться.

Рив сидит в центе другого одеяла, вытянув перед собой ногу, в окружении вызывающе одетых девиц: распутных троглодиток, распутных мышек и распутных Покахонтас. Они кормят его с рук виноградом. Не могу поверить, что я когда-то его жалела. Он кошмарный. Он просто чудовище! Как Рив мог так разговаривать с Мэри после того, что натворил. Меня сейчас вырвет. Я рада, что сказала ему пару ласковых на стоянке. Рада, что немного вправила ему мозги.

Песня меняется, и Ренни подбегает к Риву, расталкивая девиц и расчищая себе местечко рядом с ним.

– Тебе что-нибудь нужно? – спрашивает она его. – У нас полно закуски и всякого такого.

– А пиво есть? – интересуется Рив.

Ренни радостно кивает и бежит к дорожному холодильнику. Фу. Она готова прислуживать ему, как собачка. Какая блевотина!

Ренни приносит пиво. Рив смотрит на нее и говорит:

– А что, светлого Бада там не осталось?

– А что, светлого Бада там не осталось? – передразниваю я его про себя.

– Рив, а не хочешь оторвать от земли свою ленивую задницу и сам посмотреть? Ты же не паралитик, у тебя всего лишь бедро сломано!

Он поворачивает голову и одаривает меня полным бешенства взглядом. Можно подумать, что это меня как-то задевает.

– Заткни свой рот, Чоу, – говорит он угрожающе.

Я собираюсь отхлебнуть ведьминого коктейля, но вместо этого отвечаю:

– Заткни свой.

Он решил, что может хамить кому угодно. Не на ту напал. Пусть теперь знает.

Вдруг откуда ни возьмись передо мной возникает Алекс. После бега он тяжело дышит.

– Ты видела игру? – спрашивает он меня, заслоняя спиной Рива. – Я практически добежал до зачетной зоны. Обвел трех парней прежде, чем меня остановили!

Я вздыхаю. Милый, дорогой Алекс. Заботился о том, чтобы малышам хватило кексов. Он никогда и ничем меня не обидит. Приходит на помощь каждый раз, когда я в ней нуждаюсь. Подумав немного, опускаю голову ему на плечо и шепчу:

– Ты такой хороший.

– Напилась? – Алекс немного обеспокоен и удивлен.

– Да. Нет. Ладно, да.

– Ты же никогда раньше не пила.

– Пила, – выпрямляюсь я и смотрю на него. Мне требуется несколько секунд, чтобы сфокусировать на нем взгляд. – Было как-то раз, и это была самая-самая ужасная ошибка в моей жизни. Иногда я думаю… думаю, что уже никогда не стану прежней. – Мои глаза сами собой закрываются. – Неважно. Мне не нужно было этого говорить. У меня слипаются глаза.

Алекс берет из моих рук термос и кладет мою голову обратно к себе на плечо.

– Тебе холодно?

Мотаю головой. Мне нехолодно. От пунша внутри разливается тепло. К тому же я накинула поверх трико свитер. Я все еще похожа на балерину, которая вернулась с репетиции.