Дженни Хан - Меж двух огней

Я с благодарностью улыбаюсь ему в ответ.

– Спасибо, Линди. – Огромное спасибо. На другом конце стола Ренни чуть ли не сидит у Рива на коленях. Она что-то ласково шепчет ему на ухо, а он обнимает ее за плечи.

Я снова начинаю резать салат на кусочки и макать каждый из них в соус.

Дерек с грохотом ставит поднос с тарелкой жареной картошки на стол.

– Йоу! Ребят, вы слышали, что мистера Данлеви поймали за ездой в пьяном виде в эти выходные?

– Да, я слышала, – отвечает Ренни. – Мисс Кристи была вне себя. Ему же доплачивали за то, что он учил нас водить.

Я кладу в рот еще один лист салата и жую его.

– Лил, вы же с Ривом ходили на его занятия, – интересуется Алекс, – замечали, что от него пахнет алкоголем?

Я пожимаю плечами. То же самое делает и Рив.

– Что такое? – недоумевает Алекс. – Ребят, вы же на пятничной вечеринке держались за ручки, а теперь смотреть друг на друга не можете. Что случилось?

Я с трудом проглатываю кусок вареного яйца. На вкус он, как пыль.

– Просто мы с Лил вспомнили, что вообще-то на дух друг друга не переносим, – лениво отвечает Рив, а Ренни улыбается, как кошка, съевшая канарейку. Я краснею.

Наши с Ривом взгляды на секунду встречаются, и мне кажется, что в кафетерии вдруг настает полная тишина. А потом все кончается. Рив встряхивает головой и хмыкает. Как будто ему наплевать.

После обеда, когда я иду на следующий урок, меня догоняет младшеклассница с толстым конвертом в руках.

– Лилия, ты меня не знаешь, но… не могла бы ты передать от меня Ренни вот это. Она сказала переслать их по почте, но у меня сломался компьютер, и мне проще было их напечатать. Я ее сегодня еще не видела, но мне не хочется, чтобы она думала, что я сачкую.

– Ладно, – медленно говорю я и беру конверт. Он тяжелый.

– Спасибо!

Я бегу в туалет и открываю его. В нем полно фотографий с осеннего бала. Младшеклассницы позируют, взявшись за руки, младшеклассницы танцуют, младшеклассницы делают селфи на балу.

Ренни – член редколлегии, но она следит только за тем, чтобы в ежегодник не попали ее неудачные фотографии. Зачем ей снимки других людей? На некоторых фотографиях есть и она в своем блестящем серебристом платье, но на заднем плане и не в фокусе.

Я сую конверт в щель ее шкафчика, не заботясь о том, что некоторые фотографии могут порваться.

В среду во второй половине дня во время последнего урока я стою на парковке рядом с машиной Рива и изо всех сил пытаюсь сосредоточиться.

Это нелегко, ведь я так счастлива. Видеть, как Рив в последние несколько дней ходит по школе, как ни в чем не бывало, и знать правду, ведь я вижу его насквозь. Он несчастен, и я наслаждаюсь этим.

Дверь не двигается. Я усиливаю концентрацию. Если бы я имела представление, как устроен дверной замок, возможно, мне бы удалось заставить его открыться.

Открывайся, открывайся, открывайся!

Мне нужно залезть в машину Рива до конца урока, я хочу оставить ему подарок. Цепочку с маргариткой, которую он преподнес мне в 13 лет. Когда-то она была самым ценным, что у меня есть, я никогда ее не снимала, даже в ванной. Я нашла ее прошлой ночью, когда собирала вещи. Я не видела ее с осеннего бала. Это идеальный прощальный подарок.

Я хочу повесить его на зеркало заднего вида, пусть он думает обо мне. Я знаю, что сейчас он не сможет понять, что именно я виновата в том, что он получил травму, что именно я – причина всех его несчастий. Но я очень надеюсь, что эта цепочка будет намеком и потом до него дойдет, что он страдает за свои прошлые грехи. Именно этого он и заслуживает.

Завтра я со всем покончу. Ничего этого я больше не хочу.

Я засовываю руку в карман пальто, нащупываю маргаритку и сжимаю в руке так сильно, что если бы это был уголь, он бы превратился в бриллиант.

Щелк.

Обе двери: и водительская, и пассажирская открываются так быстро, будто распрямилась тугая пружина. Вся подвеска дрогнула, и тут же взвыла сигнализация. У меня мало времени.

Я забираюсь на переднее сидение, вешаю маргаритку на зеркало и толкаю ее пальцем. Она начинает раскачиваться, как маятник, точно посередине ветрового стекла.

Потом я вылезаю из машины и иду прочь, даже не закрывая дверь. Ведь звонок уже прозвенел, и из школы начали выходить ученики.

Еще один день перед рождественскими каникулами. В школе никто толком уже не учится. Сегодня на трех уроках я смотрела кино. Нельзя сказать, что это меня не устраивает.

Я беру с собой в библиотеку бутерброд, чтобы заодно проверить почту. С тех пор, как я отослала заявление о досрочном приеме в колледж, я делаю это каждый день. Вообще-то в библиотеку нельзя приносить еду и напитки, но я обо всем позаботилась заранее. Ролл с курицей спрятан в рукаве фланелевой рубашки, а бутылка с содовой лежит в рюкзаке, который я поставила между коленей.

Мне пришло два письма. Одно – петиция против насилия над щенками от моей тети, а второе из Оберлина.

Я задерживаю дыхание, и быстро пробегаюсь взглядом по экрану.

– О боже. О черт. Черт, черт, черт, черт.

Библиотекарша немедленно бросается ко мне. Мне кажется, она неделями ждала возможности поймать меня за нарушением правил, чтобы выставить отсюда. Я клянусь, эта женщина хочет иметь чертову библиотеку полностью в своем распоряжении.

– Вы не можете здесь использовать подобный язык, мисс Де Брассио. Я сейчас выпишу вам….

Чтобы она ни собиралась сказать, я не даже дожидаюсь, пока она закончит. Я отодвигаю стул, перекидываю сумку через плечо и мчусь в кабинет к мисс Чиразо. Я врываюсь внутрь, не удосужившись постучать.

Она занимается с другим студентом. Пухлый и низенький первокурсник в полосатой майке поло. Они оба оборачиваются и удивленно смотрят на меня. Я не понимаю этого сразу, но из моей сумки вытекает ровная струя содовой из перевернутой бутылки.

– Черт! – кричу я изо всех сил, потому что это единственное слово, которое приходит мне на ум. И начинаю реветь как ребенок.

Мисс Чиразо даже не смущена, она методическая машина.

– Кэт, сейчас же присядь, – произносит она голосом сержанта-инструктора. Я падаю в кресло рядом с пухлым парнем, хватаюсь за голову руками и всхлипываю. Мисс Чиразо поворачивается к мальчику и говорит, – Билли, я найду тебя позже.

Я бросаю на Билли-как-его-там уничижающий взгляд:

– Ты ничего не видел, – я выдавливаю сквозь зубы.

Мисс Чиразо провожает парня до двери и захлопывает ее с такой силой, что бумаги на столе начинают дрожать. Затем она бросается ко мне. Она садится рядом на место, которое освободил Билли. Я стираю сопли рукавом, но их вытекает все больше.

– Что случилось?

Я хочу посмотреть на нее, но не могу.