Дженни Хан - Меж двух огней

О, нет! Нет!

Я отворачиваюсь. Меня корчит от боли, и я оседаю на землю. Как она могла так поступить со мной?

Все еще сидя на земле, я вижу, как из-за здания галереи выезжает белый джип Ренни и едет в противоположную сторону. За рулем сидит Кэт.

Дрожащей рукой я заправляю волосы за ухо. Мне некуда идти, и я понятия не имею, что происходит. Весь мой мир рухнул.

Может, я успею догнать маму с тетей Бэтт, пока паром не уехал? Я заставлю их взять меня с собой, я больше не могу здесь оставаться. И я бегу, бегу так быстро, как только могу. Ботинки скользят по мокрой дороге, и я кричу, надрывая горло.

– Подождите меня! Подождите! – знаю, что они не могут меня услышать, ведь я слишком далеко, но мне нужно что-то делать.

Я вбегаю на паромный причал. Обычно он хорошо освещен, но сейчас тут полная темнота. Я смотрю на стоянку, но машин там нет. Толстая металлическая цепь загораживает вход. Яркие огни, обычно освещающие сходни, не горят. Рейсов больше не будет. Мама с тетей Бэтт уехали на последнем пароме. Уехали.

Я падаю на колени и воплю так, что дрожат листья на деревьях.

Мне конец. У меня внутри ничего не осталось. Я так больше не могу. Не могу. Я встаю на ноги и начинаю подниматься на гору. Я знаю, что мне делать. Давно уже пора. На этот раз никто меня не остановит.

– С тобой все в порядке?

Я стою рядом с джипом и вижу свое отражение в стекле. На мне не нарядное платье, а мокрые джинсы и влажная белая футболка, вся в грязи и иле, она облепляет складки жира на моем животе. Я опускаю глаза и вижу мои старые кроссовки, из которых сочится вода.

Мне хочется ответить Ренни, но я не могу. Я захлебываюсь слезами. Она зовет меня сесть в машину. Я не двигаюсь. Она открывает передо мной дверь, и я залезаю внутрь.

– Где ты живешь? Где твои родители?

Я пытаюсь ей ответить, но из моего рта не доносится ни звука. Как будто меня что-то душит. Как будто что-то обвило меня за шею и давит. Я чувствую, как мои глаза вылезают из орбит, легкие горят от недостатка кислорода.

Ренни напугана. Я это вижу.

– Дыши. Все будет хорошо. Просто дыши.

– Дыши! Дыши!

Я и сама этого хочу. Мне очень хочется втянуть в себя как можно больше прохладного воздуха, но веревка, обвитая вокруг моей шеи, жжет кожу. От недостатка кислорода у меня кружится голова. А еще она кружится от того, что я качалась на веревке, подвешенная к потолку, пока мама ее не перерезала.

– Моя дорогая девочка! – рыдает мама, наклоняется и целует мое лицо. Ее щеки мокрые от слез.

– Зачем? Зачет ты это с собой сделала?

Я поворачиваюсь к Ренни, и понимаю, что могу говорить, но странным, сдавленным шепотом.

– Рив… – глаза Ренни становятся круглыми. – Это сделал со мной Рив. Он виноват.

Я вижу, как сжимаются на руле ее руки. Она так напугана, что даже не может смотреть в мою сторону.

– Я… Я отвезу тебя в больницу.

– Держись, малышка! – хрипло кричит мама. – Скорая уже едет! Держись! Я с тобой.

Я пытаюсь, но это трудно. Я чувствую, что ускользаю. Мне не хочется умирать. Я не хочу. Но именно это и происходит.

А потом я покидаю свое тело и взлетаю к потолку. Я вижу, что мама держит меня, пока едет скорая помощь. Вижу, как врачи вырывают меня у нее из рук, а мама не хочет меня отпускать. Она уже знает. Я умерла.

– Что ты делаешь? – кричит Ренни. Она в ужасе. Она вжалась в дверь, чтобы быть как можно дальше от меня. Она не смотрит на дорогу, не следит за поворотами.

Я чувствую, что становлюсь горячей. Это похоже на огонь. Такого со мной еще никогда не было. Я закрываю глаза, и все становится белым, как раскаленное солнце. Я едва слышу Ренни. Вот он, мой шанс перепрыгнуть через пропасть. Какое облегчение это сделать. Уйти.

Мы с Ривом бесцельно едем и молчим. Лишь иногда кто-то из нас восклицает.

– О господи! – настолько безумным нам все это кажется.

Я не спрашиваю, куда он едет. Пусть решает сам.

Мы останавливаемся посреди леса. Вокруг темно и тихо. Рив ставит машину на ручник и выключает фары, но двигатель работает, чтобы нам было тепло.

Хотя мне и так не холодно. Кажется, что мы заперты внутри огромного снежного шара. Он отстегивает ремень безопасности, и я делаю то же самое. В ту же секунду мы бросаемся друг к другу. Я целую его в губы так сильно, как только могу, а он крепко прижимает меня к себе. Мне хочется наверстать все, что было упущено, и, кажется, ему тоже.

Я не могу насытиться его поцелуями, мне мало того, что я его обнимаю.

Я снимаю с него куртку, а он стаскивает с меня пальто. Рив поднимает меня с сидения и сажает к себе на колени. Моя спина прижимается к рулю. Машина гудит, но мы не обращаем внимания.

Он слегка отстраняется и со страхом говорит.

– В тот день я ушел от тебя, лег в кровать и слушал грустную музыку.

Я продолжаю целовать его лицо, глаза, щеки.

– Какую? – Он поднимает глаза к потолку. – Ну… черт! – Он издает нервный смешок. – Рейдиохед. Бек. Больше не помню.

Я осыпаю поцелуями его шею и ухо.

Рив ежится.

– Если бы я знал, что ты пришла, я бы сломя голову побежал бы к двери и познакомил бы со своей семьей. – Вдруг он отстраняет меня, чтобы посмотреть мне в глаза. – Я хочу, чтобы ты знала. Я не приглашал Ренни. Она сама пришла.

Я роняю голову ему на грудь и прижимаюсь к нему. Мне не хочется ничего разрушать в этот момент, но я должна сделать признание. Должна открыть ему правду.

– То, что она сказала на вечеринке…

Он приподнимает мое лицо, чтобы видеть его.

– Забудь.

– Рив, пожалуйста. Дай мне закончить. Я…

– Не надо. Ничего не надо. Не говори. Не хочу слышать, что было раньше. Мне нужно лишь знать, как ты сейчас ко мне относишься.

– Да, – говорю я и, сделав паузу, добавляю. – Я твоя.

На его лице расцветает улыбка, его губы скользят по моей шее и приникают к моим. Они нетерпеливые, как и мы сами этой ночью. Я уже не помню, что хотела сказать. Мне так хорошо. И теперь никто не может нас остановить.

Взять фотографии оказалось легче легкого. Я проникла в галерею, взяла их из шкафчика в туалете, выскользнула обратно и пошла искать брата.

Пэт с друзьями отправился в поход. Я примерно знаю, где это. Неподалеку от обрыва на окруженной лесом поляне, на которую он наткнулся во время своих гонок по пересеченной местности на мотоцикле. Я оставляю машину как можно ближе к месту пикника и отправляюсь в лес в платье и на каблуках. Деревья растут так густо, что снега на земле почти нет.

Наконец, я их вижу. Они веселы и пьяны и жгут костер, а вокруг адский холод.

– Кэт, – говорит Пэт, вставая с бревна, на котором сидел. – Что случилось?

Я подхожу к костру и швыряю в него пачку фотографий Ренни.