Ульяна Гринь - Любовь подскажет (СИ)

Настя мгновенно очнулась, возбуждение спало, и она вскочила:

— А мне вязание заканчивать! К двенадцати, ох не успею!

— А пожевать? — жалобно простонал Вова.

— Макароны по-флотски? — пискнула Настя, боясь не угодить, но Вова кивнул:

— Валяй! Я голодный, как волк!

Настя скинула жаркую дублёнку и бросилась на кухню. Поставила воду на макароны, высыпала в тарелку горсть замороженного фарша и вернулась в зал за вязанием. Вова сидел на полу рядом с Ленкой и о чём-то разговаривал с ней на детском языке. Котята играли неподалеку со старым клубком из остатков ниток, отбивая его друг у друга. Настя быстро разобрала спицы и заметила:

— С вас хоть картину пиши!

— Вяжи себе тихонечко! — беззлобно огрызнулся Вова. — Твоя дочь отвлекает меня от бурчания в животе!

— Ну знаешь! Я же не сяду в кастрюлю, чтобы быстрее сварилось!

— Не ворчи! А то прямо как бабуля со своим вязанием!

Настя рассмеялась и, несмотря на болевшие пальцы, проворно застучала спицами, заканчивая рукав.

В этом странном настороженном счастье прошло две недели. В счастье — потому что Вова приезжал каждый день, утром или вечером, но приезжал. Подарков больше не приносил, но подкидывал то сигареты, то кофе, то продукты. Настороженном — потому что Настя чувствовала что-то неладное в их отношениях. Нет, Вова был по-прежнему ласков и внимателен, и даже нежен, но дальше поцелуев дело не заходило. Ей, конечно, было приятно, что он не потащил её в постель в первый же день, ни во второй, ни в третий, но по прошествии месяца… Это было, по меньшей мере, странно. Настино же тело разошлось не на шутку. Она влюбилась в Вову по уши, и если романтики ей хватало с избытком, недостаток физических отношений давал о себе знать. Настя хотела его так сильно, что даже видела безумные эротические сны, где они с Вовой неистово занимались любовью. Он возбуждал её самим своим присутствием, и Насте приходилось сдерживать себя, чтобы не попросить со всей наглостью просто переспать с ней или вообще за уши не потащить в постель. После порно-снов она просыпалась в холодном поту, гнала прочь непристойные мысли и желания, но помогало ей это мало.

И в один прекрасный день…

Вова ввалился в квартиру весь белый, как снеговик. Отряхнулся и прорычал:

— Чёрт бы побрал эту зиму!

— Что, не заводится? — посочувствовала Настя, бросая тряпку на мокрый пол. Вова вытер ботинки и оставил их на тряпке, повесил куртку на дверь в ванную и с досадой стукнул кулаком по стене:

— Холера, и гаражи все закрыты. А те, что открыты, завалены вызовами с двух часов! Обещали к утру подъехать! Да я до утра загнусь в такой мороз!

Настя покачала головой. Да уж, ждать целую ночь в холодной машине под непрерывно падающим густым снегом — радость превеликая! Вова уже привычно прошёл в кухню и с тяжким вздохом спросил:

— Дашь термос с чаем? Хоть будет чем согреться…

Настя возмущенно шлепнула его по спине:

— За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я тебя отпущу ночевать в машину?

Вова пробурчал:

— А кто тебя знает.

— Ляжешь на диване и выспишься как человек, в тепле, а утром опять позвонишь!

— Ладно, уговорила, — улыбнулся он. — Только разбуди меня, когда на работу пойдёшь!

Настя заварила кофе и поставила чашку перед ним. Одеяло она найдёт, чистая простыня тоже есть, а подушку даст Тёмкину. Выкурив сигарету, она прошла в зал, согнала пригревшихся котят с дивана и разложила его. Постелила чистое бельё, бросила одеяло и вдруг осознала — Вова будет ночевать у неё! Спать в зале, на её диване, под её одеялом!

Независимо от её воли беспокойная сладкая дрожь охватила всё тело. Настя прикрыла глаза, пытаясь успокоиться, но это ей не удалось. Тело слушаться не желало. Упрямое, столько времени терзаемое одиночеством и физической работой, сегодня оно решило играть по своим правилам. Настя присела на диван, провела рукой по подушке и ощутила знакомую тяжесть внизу живота. А может, всё случится? Может, он обнимет её и не отпустит целую ночь? При одной только мысли о жарких обьятиях Вовы она едва слышно застонала, но, услышав шаги в коридоре, вскочила с дивана и постыдно бежала с места преступления в ванную.

Никогда еще Настя не мылась с такой скоростью. Обычно она любила постоять под душем, насладиться упругими струйками, тёплым массажем воды, но сегодня всё было ей противно. Даже сама себе она была неприятна. Наскоро высушившись и надев непонятно зачем сиреневую кружевную разлетаечку, она спрятала её под розовым тёплым халатом. Посмотрелась в запотевшее зеркало и вдруг рассердилась на себя. Да что она, в самом деле, как идиотка! Ну хочет мужика, ну так надо сделать так, чтобы и мужик её захотел! Долой халат! Долой смущение и ложную скромность! И вообще, надо выпить немножко, как в первый день, тогда и смелости прибавится, и сомнений убавится!

Настя сбросила халат, вышла из ванной на кухню и решительно вытащила всё те же полбутылки «Пшеничной» из холодильника. Налила в рюмку пятьдесят грамм и залпом выпила.

Закашлявшись с непривычки, она мужественно пережила лёгкий ожог горла и запила водку остывшим кофе. Вот так, теперь можно вернуться в зал и выполнить намеченную программу!

Настя дошла до двери, и её решимость сдулась, как воздушный шарик. Всему виной был голый торс Вовы. Она смотрела неотрывно на широкие плечи, мускулистые руки, и, кажется, даже перестала дышать…

Вова повернулся к ней:

— Можно и мне в душ?

— Конечно, — пробормотала она, проскользнув мимо него к «стенке», и протянула ему полотенце. Он подошел вплотную, обдав восхитительным мужским запахом, смесью пота и одеколона, и легонько обнял за плечи:

— Какая же ты худая! Вроде и ешь нормально, а нифига не толстеешь.

— Ты что, толстых любишь? — растерянно спросила Настя. Может, поэтому он её не хочет, потому что она слишком костлявая?

— Дурочка, — он подарил ей быстрый поцелуй, отобрал полотенце и вышел.

Настя вздохнула, переводя дыхание, и повела руками по бёдрам. Да, так и есть, он не любит худышек, поэтому и не тащит её в постель. Всё просто, как раз и два. Расстроившись, она побрела в комнату, выключила ночник и скользнула под одеяло рядом с Тёмкой. Свернувшись клубочком и подтянув колени к животу, снова вздохнула. Какая жизнь несправедливая! Послала ей такого парня, в кои-то веки! Заботливого, умницу, симпатичного… А он её не любит и не хочет. Она же не просит любить до потери сознания, но хоть немножко! Хоть капельку…

Звуки льющейся воды в ванной взбудоражили Настино воображение. Она очень ясно представила гладкое Вовино тело, влажное и блестящее под упругими струями душа, и невольно застонала. В животе знакомо напряглось до боли, и Настина рука против воли скользнула вниз, под трусики, нашла то, что должно было облегчить её страдания. Она гладила себя, морщась от невыносимого, сладкого напряжения, от не находившей выхода страсти… И услышала звук шагов в коридоре. Вова остановился, словно ожидая чего-то, потом щёлкнул выключателем, и скрипнувший под тяжёлым телом диван положил конец Настиной мимолетной надежде. Господи, ну почему так несправедливо?!