Йоханнес Зиммель - Мечтай о невозможном

«Черт побери, — подумал старик, — счета из отеля так и остались бы неоплаченными». Он только сейчас заметил под кипой газет конверт кремового цвета с еженедельной компьютерной распечаткой.

Он торопливо выписал чек на Швейцарскую банковскую компанию. Сумма прописью. Сумма цифрами. Получатель: отель «Палас». Место нахождения: Биарриц. Дата: 14 мая 1994 г. Подпись. В тот момент, когда он вписывал свое имя, зазвонил телефон. В гостиной горел только светильник с тремя зелеными абажурами. Телефонный аппарат стоял рядом. Старик отодвинул лежавший перед телефоном пистолет в сторону, снял трубку и ответил:

— Фабер.

Прозвучал мужской голос:

— Роберт, это я — Вальтер.

— Добрый вечер, Вальтер, — сказал старик и медленно распрямился в кресле. Он сидел за письменным столом в стиле ампир с инкрустациями и позолоченной фурнитурой. — Ты все еще в конторе?

— Что ты, сегодня же суббота!

— Ах да, конечно.

— Перепутал, что ли?

— Альцгеймер подступает.

«Я действительно не в себе, — подумал старик. — Сначала забыл счет, потом перепутал день недели. Надо взять себя в руки. Срочно».

— Пока ты еще помнишь, как эта штука называется, можешь считать себя здоровым, — сказал Маркс.

«Вальтер Маркс стал моим адвокатом в двадцать семь лет, — подумал Фабер. — Вальтер очень любил Натали. И она его тоже. После ее смерти он неделю жил у меня. Он не спускал с меня глаз. Боялся, что я лишу себя жизни. Тогда я думал об этом. Сегодня ночью я это сделаю. Давно уже надо было это сделать».

— Что случилось?

«Как будто это меня интересует. Как будто меня вообще что-либо еще интересует».

— Сейчас звонил твой издатель. Ведь только мы — твоя экономка Анна и я — всегда знаем, куда ты прячешься, чтобы иметь возможность спокойно писать.

— Чтобы иметь возможность спокойно писать. — Бледные губы старика скривились. — Иметь возможность писать. Спокойно. Сейчас я получу покой. Навсегда.

Он сидел и смотрел усталыми запавшими глазами в большое окно. Уже шесть недель он жил в номере отеля «Палас» на втором этаже. Лишь несколько сотен метров отделяло внушительное красно-белое здание отеля от Атлантического океана. Начался прилив, сначала мягким рокотом и легкими волнами, затем на берег стали накатывать волны метровой высоты с белыми пенистыми коронами на гребнях. Они обрушивались на берег с оглушительным грохотом, пробивавшимся сквозь закрытые окна. Луч прожектора с маяка на мысе Святого Мартина распространял ровный свет, скользя над бушующим морем и тремя скалами, которые даже при полном приливе возвышались над водой.

«Прибой всегда околдовывал Натали», — вспоминал Фабер, оглушенный грохотом волн. У него были проблемы с кровообращением. Врач назначил средство. Средство не помогло. Врач назначил другое лекарство, потом третье, четвертое. Ни одно не помогло. Помрачение сознания и головокружения случались все чаще, и тогда его мысли бродили бесцельно, беспорядочно, бродили, бродили…

«Натали, — думал он. — Дважды мы были в Биаррице, в этом номере отеля «Палас». Как часто мы сидели перед этим окном и наблюдали начало прилива, как часто здесь я читал Натали то, что написал…»

Написал!

— Роберт!

— Да? — Он как будто пробудился от сна. После смерти Натали с ним это происходило постоянно.

«Ни одной звезды, — думал он. — Перед приливом я видел так много звезд».

— Я уж испугался, что связь прервалась. Ты вдруг куда-то исчез…

«Скоро я исчезну навсегда», — думал он.

— Послушай, старина, что с тобой? Ты не заболел?

— Я чувствую себя великолепно.

— Что-то непохоже.

— Ты можешь быть совершенно спокоен, Вальтер.

В свете маяка вспыхивали пенистые короны.

«Я пойду туда, к бухте… у мыса Святого Мартина».

— Твой издатель просит тебя срочно позвонить одному доктору.

«Звезды снова появятся, — думал он. — Может быть, я еще увижу их. Внизу, на берегу».

— Роберт!

— Гм?

— Ты вообще слушаешь меня?

— Разумеется.

— Ты выпил?

— Ни капли.

— Я беспокоюсь за тебя.

— Ерунда.

— Ты — в Биаррице, я — в Мюнхене.

«Осторожно, — подумал Фабер. — У него не должно возникнуть подозрений. Кто знает, что он тогда предпримет, мой добрый друг Вальтер. Позвонит сюда, директору отеля. Заставит того нервничать».

Он громко сказал:

— Прекрати, наконец! Какой еще врач?

— Его зовут Мартин Белл. Он получил номер телефона твоего издателя в справочной службе. Твой издатель сказал, что этот врач должен с тобой поговорить. Срочно. Поэтому я и звоню тебе. А ты должен позвонить этому Беллу.

«Какого черта! Ничего я не буду делать!» — решил он.

— Белл сказал, речь идет о жизни и смерти человека. Только ты можешь помочь — может быть.

— Почему я?

— Потому что ты единственный, кто имеет к этому человеку отношение! Так сказал Белл.

«Я ни к кому не имею больше отношения, — думал Фабер. — Может быть, только к Вальтеру, но и то — насколько оно сильно?»

Старик почувствовал нарастающее раздражение. Позвонил бы Вальтер всего на час позднее! А теперь надо разыгрывать спектакль.

— Давай номер телефона! — сказал он.

— Код. Вена — ноль, ноль, четыре, три, один и потом… — Адвокат назвал шестизначный номер. — Ты записал?

— Конечно, — сказал Фабер.

«А как же? Я же должен повторить номер, если Вальтер меня спросит».

— Белл работает в Вене, в Детском госпитале Святой Марии.

Надо же — Вена. Из всех городов именно этот, который… Кончено! — сказал он себе. — Прекрати! Ты же не будешь звонить.

— Повтори мне номер, для надежности!

«Ну конечно, — подумал Фабер, — я ведь так и знал».

Он повторил. Он должен был говорить громко, так как грохот прибоя был подобен теперь гулу эскадрильи тяжелых бомбардировщиков. В воздухе летали клочья разорванных белых пенистых корон. Фабер чувствовал, как содрогается огромное здание отеля, дрожит стол, стул, на котором он сидит.

— Ты выслушаешь, что хочет этот Белл, обещаешь?

— Обещаю.

— Я буду ждать твоего звонка. Пока! До скорого!

«Не будет никакого «скорого», — думал Фабер, опуская трубку.

Он потрогал пистолет. Вальтер РР, калибр 7,65.

Такое обещание не имеет силы. Для меня никакое обещание больше не может иметь силы. Я не могу больше никому помочь. И мне никто не может помочь. Теперь я хочу умереть. Теперь я умру. Наконец.

Вдруг он задрожал всем телом, выступил пот, и он почувствовал биение крови в висках.