Александр Оберемок - Сухая ветка

Чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей, Марк заставил себя слушать телевизор. Счёт был 1:1, а за ширмой стало тихо. Кто-то коснулся его плеча — толстяк пришёл сказать, что два часа уже прошли, пора заключать контракт. Марк встал и поплёлся за ним, как лунатик. Войдя в квартиру на два этажа ниже, он упал в кресло и закрыл руками лицо. Толстяк сунул ему какие-то бумаги, которые Марк подписал, не глядя.

Холодный ветер на улице слегка его успокоил. Марк поймал такси и назвал адрес. Таксист удивлённо посмотрел на него, но всё же завёл двигатель, и машина тронулась.

Всю дорогу до самого дома Марк видел перед собой заплаканное лицо Кристины.

— Знаешь, Марк, — начал Ковач, — вчера ты не пришёл на шоу, и я подумал, что, может быть, всё это не пришлось тебе по душе… Я решил встретиться с тобой и переубедить. Дело в том, что мой помощник, Кирилл, не удосужился объяснить тебе самую главную идею проекта.

В среду, в конце рабочего дня, Ковач заехал в офис к Марку и предложил вместе поужинать. Они сидели в небольшом уличном кафе и ели пиццу, которую Ковач заливал изрядным количеством пива.

— Нечего ходить вокруг да около, я сразу начну с главного. Твоя проблема, Марк, заключается в том, что ты полностью попал под массивный каблук Клары. И выбраться оттуда у тебя нет никакой возможности. Нет, нет, не перебивай и не отпирайся — я же знаю, что всё так и есть.

Ковач закончил с пиццей и достал сигареты. Марк продолжал медленно жевать.

— Не знаю, что привело к этой ситуации, — сказал Ковач, выпуская дым. — Видимо, ещё будучи женихом, ты, Марк, был недостаточно жёстким в общении со своей невестой. Что бы там ни было, надеюсь, ты согласишься с тем, что создавшееся положение вещей нужно менять, причём менять радикально.

— Возможно, — пробормотал Марк.

— Я предлагаю тебе, вернее, даю тебе шанс стать настоящим мужчиной, — с напускной важностью сообщил Ковач.

— Что? — не понял Марк.

Ковач посмотрел прямо в глаза Марку.

— Я дам тебе возможность выползти из-под каблука Клары. Ты снова посетишь шоу «Семья», но теперь не в качестве наблюдающего. Ты будешь влиять на ход событий в этой семье с помощью различных сигналов, регулируя поведение наших «актёров» по собственному желанию. Ты ведь не хочешь, чтобы Кристина плакала, верно?

— Нет, конечно же, не хочу.

— Ну вот. Ты сможешь управлять ими, словно марионетками. Ты станешь полноправным хозяином их судеб. Ты будешь говорить их голосами, делать что-либо их руками, а вскоре научишься даже влиять на их мысли. Спустя некоторое время беспредельная власть над этими людьми изменит тебя и твоё отношение к жизни до такой степени, что ты сам себя не узнаешь. Ты станешь решителен и смел, напорист и быстр, словом, нечего объяснять, ты меня прекрасно понимаешь.

— Да, я понимаю, но… Я ведь лишу их свободы.

— О, Марк, к чему эти сентиментальные бредни! — Ковач закинул ногу за ногу и подозвал официанта, чтобы заказать ещё пива. — Свобода! Да знаешь ли ты, Марк, что такое свобода? Человек — это стадное животное, которое только и мечтает о том, чтобы его кто-нибудь лишил этой самой свободы. Да все, даже самые высокие человеческие чувства — любовь, например, — разве это не ущемление прав объекта любви, не ограничение его свободы? Ну что, согласен, Марк?

— Согласен, — нерешительно сказал Марк, — но…

— Ну, вот и хорошо, — воскликнул Ковач, словно не услышав этого «но». — Моделирование житейских ситуаций — это, я полагаю, единственный выход для тебя. — Ковач достал очередную сигарету и предложил закурить Марку. — А теперь я расскажу тебе об основных шагах, которые ты обязан сделать для того, чтобы добиться успеха.

Ковач достал из внутреннего кармана ручку и блокнот и протянул Марку:

— Записывай.

— Не стоит, я запомню.

— Нет, пиши, это чрезвычайно важно, — настаивал Ковач.

Марк приготовился записывать, а Ковач начал диктовать.

— Пять ступеней к успеху. Записал? Итак, первая ступень — серьёзное отношение к делу. Это, кстати, касается не только моделирования, а применимо к любой жизненной ситуации. Надеюсь, подробнее объяснять не надо?

— Нет, с первой ступенью всё понятно.

— Отлично. Тогда вторая ступень — быть готовым ко всему. Ты должен научиться предвидеть все неожиданные события и заблаговременно к ним подготовиться.

— А разве это возможно? — удивился Марк.

— Конечно, — уверенно ответил Ковач. — А когда ты этому научишься, то легко выполнишь следующее необходимое условие. Записывай, третья ступень — полный контроль ситуации. Никакой паники, никаких лишних эмоций, только хладнокровное и методичное продвижение вперёд.

— А если что-нибудь пойдёт наперекосяк?

— Вот ты и должен сделать так, чтобы не пошло. Не волнуйся, ты быстро всему научишься, главное не робеть, не расслабляться и в точности следовать инструкции. Помни, что пять ступеней разработали лучшие психологи Европы.

Ковач промочил горло пивом и продолжил:

— Четвёртая ступень — цель. Ты ни на мгновение не должен забывать, зачем тебе всё это нужно, иначе можно просто сбиться с пути и завести себя в тупик.

— Ну, это-то понятно. А пятая?

— Непрестанное самосовершенствование. Моделированию нужно помочь, и оно само заставит тебя стать лучше, твёрже и сильнее. Ты должен полностью подчинить себя ему, а его себе. Я думаю, что ты справишься, Марк.

— Ты уверен?

— Конечно. Всё, что ты хочешь получить от этого шоу, ты получишь. А знаешь, почему? Потому что каждый найдёт в нём то, что ищет, увидит то, что хочет увидеть.

Марк задумался. Всё это напомнило ему магический театр Пабло из «Степного волка». Наверное, он пробормотал свои мысли вслух, так как Ковач сказал:

— Именно. Только всё в реальности. И никакой мистики.

Всего лишь год назад на идею Ковача о моделировании Марк бы не откликнулся. Тогда ему всё это показалось бы глупым и бесполезным. Сейчас же слова Ковача упали в душу Марка, словно зёрна в благодатную почву, и тут же дали первые всходы. Всему виной, как ни странно, были сослуживцы Марка, с которыми он почти не общался.

Дело в том, что в скучную, сонную атмосферу городских контор проник, как писали газеты, «офисный вирус». Буквально все — от простых клерков до генеральных директоров — стали вступать в тайные организации, и чем таинственнее возникало общество, тем престижнее оно считалось. Эпидемия охватила весь город — открывались всевозможные клубы, возрождались из небытия масонские ложи. Всё вокруг окуталось тайной, все играли в заговорщиков. Служащие показывали друг другу какие-то знаки, известные, как они считали, лишь им одним. Все только и говорили об оккультизме и алхимии, причём делали это с таким видом, будто они и только они являлись истинными и единственными посвящёнными. В этих условиях слово «эзотерика» износилось и обветшало. Те, кто не был мистиком, но всё же заразился «офисным вирусом» (либо просто не смог попасть в «престижное общество»), посещали различные клубы по интересам, причём диапазон этих интересов был широчайший. «Кругом одни розенкрейцеры», — думал Марк, глядя, как лысоватый и толстеющий «вольный каменщик» с потными руками уговаривает молоденькую секретаршу посетить свой клуб, изображая при этом как минимум Великого Магистра Ордена Тамплиеров.