Ребекка Серл - Популярна и влюблена

Райнер хмурится.

– Что ты имеешь в виду?

Я представляю свой ответ: «Ты хочешь убедиться, что твоя девушка не встречается с плохим парнем из Голливуда, Джорданом Уайлдером, так?»

А затем я говорю: «Таблоиды», хотя на самом деле хочу сказать: «Лилианна». Но я слышала о Джордане Уайлдере и от Кассандры тоже. Тяжелый случай.

Райнера это забавляет.

– Ты их читаешь?

– Э-э… нет, не совсем. – Я чувствую, как мое лицо начинает краснеть.

– Все в порядке. – Райнер кладет руку на мое обнаженное плечо. Она мягкая и теплая.

– Я не читаю таблоиды. – Я выдыхаю. – Наверное, стоит, потому что тогда я буду знать хоть что-то о людях, но я не читаю. Моя лучшая подруга всегда мне обо всем рассказывала. – При нормальных обстоятельствах я бы уже сообщила Кассандре о комментарии Лилианны, но у меня не было времени. – Лилианна рассказала мне о некой Бритни. Хотя это не важно… – Я понимаю, что слишком много болтаю, но мне трудно остановиться. То, как он смотрит на меня – с интересом и в то же время смущенно, – заставляет меня нервничать.

Райнер откашливается и убирает руку.

– Мы не встречаемся. Уже нет.

– О.

Он улыбается.

– А ты?

– Бритни не в моем вкусе, – парирую я.

Райнер смеется.

– Забавно.

– Стараюсь.

Он наклоняется ко мне.

– Дома есть кто-нибудь?

Я думаю о Джейке, который, скорее всего, сейчас пикетирует какой-нибудь приют для животных или Barnes & Noble .

– Нет.

– Правда? У тебя?

– Как это ни удивительно, да. Несмотря на все это, ко мне еще никто не прибежал. – Я прихватываю несколько тонких прядок волос, и песок сразу же сыпется мне на колени.

– Ты кинозвезда, не заметила? – говорит он. Его голубые глаза сияют. Если за нашим столом и есть кинозвезда, это точно не я.

– Я актриса , – поправляю я его.

– В нашем положении, дорогая, это одно и то же.

Я пытаюсь сопротивляться его воздействию, но то, как он произносит «дорогая», заставляет вибрировать каждый мой нерв.

Райнер откидывается на спинку стула и улыбается.

– Ну, что закажешь?

Я замечаю, с каким спокойным очарованием он говорит с официантом; как он встает и поправляет мой стул, когда я возвращаюсь из уборной; как он улыбается и беседует с матерью и дочерью, которые подошли к нашему столику, чтобы попросить у Райнера автограф. Он чувствует себя комфортно. Даже больше: ему будто все это нравится.

– Ты привыкнешь, – говорит он, нарезая лосося. – Иногда они немного навязчивы, но это даже льстит. Значит, они любят то, что ты делаешь.

Мне не хватает духу сказать ему, что после сегодняшнего вряд ли кто-то полюбит то, что делаю я.

– Все будет хорошо. – Он словно читает мои мысли. – Но ты не можешь позволить Уайатту тебя задеть.

– Ты прав, – отвечаю я.

Он кладет локти на стол и склоняется ближе.

– Итак, ты устроишь для меня экскурсию в эти выходные или заставишь умолять об этом?

Я сглатываю.

– Разве у твоей семьи нет здесь дома?

Райнер поднимает брови.

– Ты точно читаешь таблоиды.

Я качаю головой.

– Ну уж нет, ты сам мне это сказал несколько недель назад.

Он вздыхает.

– Да, но мы обычно просто сидим у бассейна, проводим здесь только выходные. Я хочу посмотреть твои Гавайи. Ты из тех, кто постоянно заперт на острове. Думаю, хоть что-то ты уже видела. – Он наклоняется еще ближе, так близко, что я чувствую его запах. Он пахнет дорогим одеколоном, как целый универмаг. В сочетании со сладким ароматом растущей вокруг плюмерии это даже опьяняет.

Мои Гавайи внутри здешней квартиры, за заучиванием слов.

– Я мало куда выходила, – признаю я.

Райнер смотрит на меня.

– Значит, будем исследовать вместе.

От этого предложения я точно не могу отказаться.

– Ладно, – отвечаю я.

– Отлично. – Он отодвигает свой стул. – Пойдем?

– Разве не нужно заплатить? – Я поворачиваю голову в поисках официанта, но Райнер встает.

– У меня есть счет здесь, – объясняет он. – Не волнуйся об этом.

Когда я встаю, он касается моей талии, и я не могу удержаться от того, чтобы посмотреть на девушку через несколько столов от нас. Она ловит мой взгляд, и меня охватывает незнакомое ощущение. Гордость. На секунду я чувствую, что он мой. Хоть и не в реальном мире, но в моей фантазии это так.

Я не из тех девушек, которые восторженно умиляются при виде невест – я лучше посмотрю триллер, чем романтическую комедию, – но в нем что-то есть. Он знает, чего я хочу еще до того, как я говорю об этом. Он спокоен и уверен в себе. И сейчас, провожая меня до двери в квартиру, он наклоняется ко мне, и я не могу поверить, что… Райнер Девон действительно собирается меня поцеловать? Но он только касается губами щеки.

– Спасибо за ужин, – произносит он. – Увидимся завтра.

Я прощаюсь с ним, он поворачивается и направляется в холл.

Захожу к себе и сразу же берусь за мобильный. Я ищу номер Кассандры, но что-то останавливает меня. Я не могу позвонить ей, что я скажу? «Я запала на Райнера Девона?» Так ли это? Она наверняка укажет мне на очевидное – он кинозвезда и не заинтересован в отношениях с простыми смертными вроде меня. Мы коллеги. Он просто дружелюбен. Возьми себя в руки, Таунсен.

Я засыпаю в своей юбке с цветочками и с телефоном на подушке. Когда я просыпаюсь, телефон все еще на месте, а имя Кассандры по-прежнему на экране.

На Гавайях у меня сложился свой ритуал. Каждые выходные, когда у меня нет съемок, я прихожу на пляж до восхода солнца и ныряю в океан. Кругом ни души, кроме ранних серферов, и даже если они тебе улыбнутся, до беседы все равно не дойдет. У нас тут принято, что каждый сам по себе. Но при этом мы не одиноки. Совсем наоборот. Для меня утренний океан – словно хороший друг. Друг, с которым можно сидеть в тишине часами.

Никогда не видела здесь Райнера или Уайатта, но Уайатт постоянно работает, а Райнер обычно улетает на выходные. Я знаю, что сегодня он остается, но он больше похож на того, кто завтракает в отеле, чем на того, кто, просыпаясь на рассвете, бросается в ледяной океан.

Я кладу полотенце на камень и направляюсь к линии прибоя. Я пробую воду и иду вперед, считаю до трех, а потом ныряю. Единственный возможный вариант! Если погружаться медленно, то это настоящая пытка.

Вода ударяет по мне так резко, что перехватывает дыхание, и я выплываю на поверхность, глотая воздух ртом. Океан мне в новинку, но я всегда любила воду.

До того как моя сестра забеременела, а братья съехали, родители каждое лето брали нас в поход. Сестра ненавидела эти выезды. Она все время сидела в палатке и жаловалась то на недостаток журналов, то на слишком холодный воздух, то на жесткую землю или вонючую еду. Но я каждый год ждала их с нетерпением.

Мы разбивали лагерь у озера, которое выбирал папа, и впятером устанавливали палатки, пока мама выгружала кухонные принадлежности. Когда мы заканчивали, я отправлялась в воду. Мне было все равно, насколько она холодна – как только лагерь был обустроен, я оказывалась там. Мама говорит, что я родилась с рыбьим хвостом, и я думаю, так оно и есть. Когда я была маленькой, люди спрашивали меня, кем я хочу стать, когда вырасту. Я отвечала, что рыбой. Я не понимала, что для этого ничего нельзя сделать. Как ни трудись, мне никогда не отрастить жабры и хвост.