Ребекка Серл - Популярна и влюблена

Райнер стоит у двойных дверей шикарного номера. На нем черные брюки и накрахмаленная рубашка, и его волосы короче, чем когда мы виделись в последний раз. Они стильно выбриты по бокам. При виде меня он улыбается, и его ямочка словно подмигивает.

– Привет, красотка, – говорит он. Мое сердце отчаянно колотится. Я не могу понять, из-за восторга ли это или ужаса перед тем, что мне предстоит, и на секунду я спрашиваю себя, сделала ли я правильный выбор. Я хочу раствориться в его широкой улыбке и жарких объятиях.

Подхожу к нему и обнимаю. Он пахнет так знакомо, и я закрываю глаза, прижимаясь к нему. Он теплый. Надежный. Делаю глубокий вдох. И заставляю себя сосредоточиться на том, что должна сделать.

Тони нетерпеливо прищелкивает языком.

– Райнер, – говорит Райнер и протягивает Тони руку, другая рука остается у меня на талии. – Вы не могли бы принести мне газировки?

Она хмурится и поджимает губы, но все-таки направляется прочь по коридору, оставляя нас более-менее в одиночестве. Он улыбается мне.

– Наконец-то мы одни, – говорит он, но на флирт это не похоже. Возможно, он нервничает так же, как и я.

– Привет, – произношу я, немного отстраняюсь, и теперь мы стоим друг напротив друга.

– Как ты? – спрашивает он.

– Хорошо, – отвечаю я. – Кажется. А ты?

Райнер улыбается.

– Примерно так же. Как дела дома?

Я киваю.

– Дома все очень хорошо. Моя сестра выходит замуж.

На лице у него появляется широкая, доброжелательная улыбка. Ямочки на щеках танцуют.

– Правда? – говорит он. – Это замечательно.

– Ага.

Секунду он смотрит на меня. Ни один из нас не моргает, и вдруг вопрос повисает прямо между нами.

– Я скучал по тебе, – произносит Райнер.

– Знаю, – говорю я, прикусывая губу. – Я тоже скучала по тебе. – Это правда. Очень скучала. Скучала по тому чувству, которое испытываю только с ним – что все будет хорошо. Что, пока он здесь, я могу это сделать. Я могу со всем справиться.

Он кладет палец мне на подбородок и приподнимает мое лицо. Его глаза изучают мои. Они яркие, в них столько надежды, что у меня сжимается сердце.

– Ты хочешь этого? – спрашивает он.

Я не успеваю ответить, потому что в этот момент за дверью рядом с нами раздаются голоса. Настолько громкие, что они заставляют нас обоих отпрыгнуть.

– Не смейте втягивать ее в это! – кричит один голос, Джордана.

– Веди себя тише. Это бизнес.

– Чушь собачья! – говорит Джордан.

Мы с Райнером переглядываемся. По тому, как он бросает взгляд на дверь, а потом его глаза расширяются, я понимаю, что права. Второй человек в этой комнате – его отец, Грег Девон.

– Это тебя не касается!

– Все, что касается ее, касается меня, – говорит Джордан.

– О, это я знаю.

О ком они? О Бритни? Но потом я слышу. Мы оба слышим голос Грега:

– Это дело Райнера, с кем ему встречаться. Я бы на этот раз не вмешивался.

Я вижу, как кулаки Райнера сжимаются. Он направляется к двери, и я хватаю его за руку.

– Как вы сделали тогда? Как поступаете сейчас? Не надо говорить мне, что вы не были бы в восторге, если бы они держались за руки на обложке каждого журнала. Вы отвратительны.

Я слышу смех Грега. Он заставляет каждый мой позвонок превратиться в кубик льда.

– О, мы снова к этому вернулись. Ты всегда думаешь, что у меня есть какие-то скрытые мотивы.

– Я это знаю .

– А у тебя их нет? Ты сам согласился на эту роль, Джордан. Никто тебя не заставлял. Ты знал, что произошло с Бритни, ненавидишь меня за это, но все равно согласился работать на меня. – Тишина. Затем: – Мы все играем в одну и ту же игру, Уайлдер.

Я слышу шаги, затем кто-то выдвигает и задвигает ящик. Я смотрю на лицо Райнера, на нем одновременно выражение злости и замешательства.

– Значит, в этом дело? Вы дали мне эту роль, чтобы заткнуть мне рот?

– Ты хороший актер, – отвечает Грег. – Ты бы поступил умно, перестав задавать столько вопросов.

Я чувствую, что тело Райнера обмякло, и в следующую секунду дверь открывается. Появляется Грег, он выглядит спокойно и собранно. До тех пор пока не видит Райнера. И его лицо вытягивается от удивления.

– Что вы здесь делаете? – спрашивает он. – Вы двое должны готовиться к интервью.

Райнер делает вдох.

– Что ты имел в виду, говоря о Бритни, – произносит он. Но это не вопрос. Далеко не вопрос.

Грег смеется.

– О чем ты?

– Она не соврала тогда, да? – Голос Райнера звучит громко, сердито. – Она была права.

Джордан появляется в дверях. Я стараюсь не отводить глаз от Райнера. Я не могу смотреть на Джордана, сейчас не могу. Я слишком боюсь того, что могу сделать.

Щека Грега дрожит, и я замечаю, что его глаз подергивается.

– Давай поговорим об этом наедине, – отвечает он.

Краем глаза я замечаю отбившегося от группы репортера. Райнер тоже заметил его, но не дрогнул. Он продолжает:

– Нет, папа. Я хочу поговорить об этом сейчас. Ты сказал мне, что она чокнутая. – Голос сухой и хриплый. – Я поверил тебе. Я поверил всему, что ты сказал, и все это было ложью.

Я чувствую на себе взгляд Джордана, а затем – что он переводит взгляд на Райнера. Райнер смотрит на Джордана.

– Скажи это, – говорит он ему. Его глаза широко раскрыты. Они какие-то дикие, звериные. – Скажи, что мой отец пытался переспать с Бритни, моей восемнадцатилетней девушкой.

Джордан медленно кивает.

– Это правда, – произносит он.

Репортер начинает что-то быстро записывать. Взгляд Грега пылает, словно он готов поджечь здесь все.

Я уверена, что Райнер сейчас сорвется. Что он начнет орать на своего отца. Но вместо этого он берет меня за руку.

– Нам нужно идти, – говорит он мне.

Он ведет меня вперед, подальше от них, в конференц-зал. Я оглядываюсь на Джордана.

Мы встречаемся взглядами, только на секунду, но этого достаточно. Достаточно, чтобы понять: то, что происходит у меня в душе, происходит и с ним. Что каждый из нас именно там, где и другой. Я думаю о предупреждении Уайатта по поводу тех фото с Райнером. О словах Джордана: «…Если бы они держались за руки на обложке каждого журнала». Затем появляется Сэнди, и нас всех подталкивают в одном направлении – в зал на пресс-конференцию, навстречу журналистам, готовым услышать наши ответы. Райнер все еще сжимает мою руку, когда дверь открывается, выходит Тони и разделяет нас как раз перед тем, как мы заходим в зал.

– Не делайте так, если это не всерьез, – предупреждает она.

Нас приветствует океан лиц, он раскинулся до самого конца зала, до дверей, ведущих в фойе, как горизонт.

Мы занимаем места. Райнер с одной стороны от меня, Джордан с другой. Слишком близко – мои руки трясутся.

Начинаются вопросы. О фильме и о работе с Уайаттом.

Джордан отвечает, что Уайатт лучший в этом деле, и мы все гордимся фильмом, потому что именно он был у штурвала.