Салли Николс - На что способна умница

Ивлин училась в маленькой школе без пансиона в Белсайз-Парке, где важными составляющими хорошего образования для девочек считались умение играть на фортепиано и бегло говорить по-французски. Но, в отличие от других школ, здесь ученицам преподавали также латынь и древнегреческий.

Эти уроки вела мисс Демпси. Ивлин любила и мисс Демпси, и Античность; ее приводила в восторг возможность заглянуть в мир тысячелетней давности. В конце последнего семестра мисс Демпси будто невзначай обратилась к Ивлин:

— Вы не думали сдать вступительные экзамены в Оксфорд?

От неожиданности Ивлин уставилась на нее, вытаращив глаза. Девушки из ее школы редко поступали в Оксфорд. Сама она даже не мечтала о подобном. Она вообще редко задумывалась о будущем, если не считать смутного понимания, что когда-нибудь она выйдет замуж и обзаведется детьми.

— Нет, — мягко подсказала мисс Демпси. — Возможно, следовало бы.

Вот и все, что было сказано по этому поводу. Но однажды зароненное семечко начало прорастать в глубине души Ивлин.

Девушкам, учившимся в Оксфорде, дипломов не выдавали. Однако они могли ходить на лекции, сдавать экзамены и учиться тому же, чему обучались юноши. Ивлин уже догадывалась, что Античность в том виде, в каком о ней рассказывали ученицам ее школы, затрагивает лишь самый краешек мира знаний, который простирается бесконечно далеко. И ей уже не в первый раз отчаянно хотелось стать причастной к этому миру.

Ивлин попыталась объяснить это Тедди, но тот, хоть и отнесся к ней сочувственно, озадачился.

— Да, понимаю, все это ужасно несправедливо, — сказал он. — Но неужели это настолько важно? Образование девушкам совершенно ни к чему, если только они не намереваются раз и навсегда прекратить всякое общение с мужчинами и обучать грамоте каких-нибудь маленьких проказниц. А я надеюсь, в твои планы такое не входит.

Но Ивлин не могла объяснить, почему ей хочется в Оксфорд. Неужели для того, чтобы страстно желать чего-нибудь, обязательно нужна причина?

На Рождество она завела разговор об Оксфорде с мамой. Они вдвоем возвращались домой после бриджа, в который играли у одной из подруг мамы. Сыграли неплохо, что привело мать в благостное расположение духа, и Ивлин решила, что более удачная возможность поговорить ей вряд ли представится.

— Я беседовала с мисс Демпси насчет следующего года, — несмело начала она.

Миссис Коллис пропустила ее слова мимо ушей.

— Надо было догадаться про того туза у миссис Уэстон, — сказала она. — Иначе она не сделала бы ставку.

— Знаешь, — продолжала Ивлин, — мисс Демпси считает, что я могла бы поступить в Оксфорд, если бы захотела. Оказывается, она готовит девушек к вступительным экзаменам — то есть не в школе, конечно, а в свободное от уроков время.

— Вот как? — отозвалась мать. — Комплимент очень милый, дорогая. Непременно скажи об этом отцу, когда мы придем домой.

— Хорошо, — кивнула Ивлин. — Только… пожалуй, мне бы хотелось…

— Хотелось — чего именно, дорогая? — уточнила мать. — О, смотри, вон там викарий. Нет-нет, не надо ему махать, он опять захочет организовать киоск на благотворительном базаре, а я после того раза просто не в силах.

— Поступить в Оксфорд, — выпалила Ивлин. — В следующем году. И учиться в каком-нибудь из женских колледжей. Мисс Демпси считает, что я смогла бы.

Мать взглянула на нее так, будто Ивлин потребовала личный автомобиль. Женщинам доступны лишь считаные профессии, и для них едва ли мог понадобиться диплом. С точки зрения матери Ивлин, университетское образование было просто-напросто дорогостоящим способом сделать дочь непригодной для супружества.

— Но, милая! — воскликнула она. — Чего ради?

— Я точно не знаю, — ответила Ивлин. — А разве нужна причина? Мне просто хочется, вот и все.

Она понимала, что как раз этого говорить и не следовало, но все равно продолжила, раз уж представился случай:

— Просто чтобы учиться разным наукам — ну, знаешь, латыни, греческому, древней истории и так далее. Очень полезно было бы иметь в семье человека, который разбирается в античной цивилизации, — тебе не кажется? И кстати, какой прок от университета Киту? Он ведь все равно будет работать у папы Тедди. Все уже решено.

— Но, дорогая! — снова сказала мать. Она слегка растерялась. Ивлин вот уже месяц почти об одном только Оксфорде и думала, а для ее матери эта идея была неожиданной. — Кристофер познакомится там с людьми, которые посодействуют ему в делах. Ему ведь самому придется зарабатывать себе на хлеб, а тебе — никогда, даже задумываться об этом незачем. Этим женщинам из университета можно лишь посочувствовать. Я надеялась, что у тебя все сложится гораздо лучше — будет и муж, и семья, и свой дом. Неужели ты этого не хочешь?

— Я не знаю, чего хочу, — ответила Ивлин. — Я могла бы работать в компании, как Кит, или… — Она силилась представить себе карьеру, доступную приличной женщине. — Или, может быть, преподавать. Но разве это важно? Так или иначе, — с отчаянием закончила она, — я вовсе не считаю, что отказываюсь от семьи и всего остального. Я могла бы иметь мужа и вдобавок диплом. Тедди не станет возражать.

При упоминании Тедди матери полегчало. К этому юноше она питала самые теплые чувства, но до сих пор не знала наверняка, как относится к нему Ивлин.

— В том, что он не станет возражать, нет никаких сомнений, дорогая, — утешающе заверила она. — Тедди — славный мальчик. Но попробуй взглянуть с нашей точки зрения: учеба в Оксфорде стоит немалых денег. Почему бы тебе не подождать и не посмотреть, как ты будешь настроена в следующем году, когда закончишь школу? Полагаю, к тому времени ты уже увлечешься гольфом или еще чем-нибудь. Но если все-таки пожелаешь корпеть над никому не нужными древними языками, мы с твоим отцом наймем учителя латыни, чтобы приходил и давал тебе уроки. Обойдется гораздо дешевле, вдобавок ты сможешь остаться дома, а это намного приятнее, правда?

Ивлин не ответила. Она оцепенела от ярости и стыда за то, что не смогла объяснить причины собственного желания ни маме, ни самой себе. Мать тем временем возилась с зонтиком, делая вид, будто не замечает, в каком состоянии дочь.

— Ну вот! — говорила она. — Того и гляди начнется дождь. Хорошо, что до дома уже рукой подать.

Ивлин пыталась совладать с собой, но не сумела и взорвалась:

— Но ведь это несправедливо! В самом деле, мама! Почему у Кристофера есть все, а у меня — ничего?

На это ее мать могла бы многое ответить. Но она ограничилась отговоркой, к которой прибегали матери и няни всего мира:

— Что ж, дорогая, ты ведь знаешь: жизнь несправедлива.

— Да, — согласилась Ивлин. — Но так быть не должно.

Из этих слов мама заключила, что разговор окончен.