Наталия Миронина - Не разлей вода [сборник litres]

– Ну привет! Какая ты серьезная, – обратилась Аля к птице, и добавила: – Представляешь, я буду мамой.

Птица повертела головой. Аля рассмеялась:

– Не представляешь? Я тоже. Но все равно буду.

В этот момент послышались шаги. Это появился Сергей. Аля ойкнула и бросилась к нему. Большая птица раздраженно ухнула и шумно унеслась в лес.

– Это правда? – Сергей заглянул Але в лицо.

– Совершенная, – ответила Аля.

– Наверное, это здорово? – растерянно произнес Батенин.

Аля уставилась на него:

– Наверное? Ты сказал – «наверное»?! То есть ты не знаешь, хорошо это или плохо?

– Дети – это всегда хорошо, – с воодушевлением произнес Сергей. – Я считаю, что…

Аля набросилась на него с кулаками.

– Ах ты дурак такой! Еще и «наверное» говорит! Не уверен он! – Аля колотила его, а Сергей смеялся и уворачивался.

– Да что ж ты дерешься! Я же просто растерялся! Я вообще не это хотел сказать! Ну правда! У меня же никогда не было детей! Я и вправду не знаю, как это!

Аля от неожиданности остановилась.

– Ты издеваешься?! – переводя дух, спросила она.

– Да нет. Да, – произнес Сергей. – Я не знаю. Только знаю, что люблю тебя. И ребенка я любить тоже буду. Он же маленький, как его не любить…

– Какой же ты дурак, – расплакалась Аля, – какой ты дурак! И что же нам теперь делать?! Что мне делать?!

– А вот это я знаю, – отвечал Батенин. – Что делать?! Это же легче легкого! Во-первых, надо пожениться!

Аля перестала рыдать, посмотрела на Сергея и покрутила у виска пальцем.

– А папа?! Он, думаешь, позволит нам пожениться?!

– А мы папу спрашивали, когда встречались? По-моему, нет! Логично ли спрашивать папу сейчас?

Ответ прозвучал резко, но Аля не могла не согласиться – бежать к отцу было поздно.

– И что же делать? Как нам сейчас поступить?

– Для начала надо подать заявление в ЗАГС. Потом переехать ко мне. А, да, самое главное – сходить к врачу и узнать, что тебе можно, что нельзя и как питаться.

Аля смотрела на Сергея и не знала, радоваться или плакать. Похоже, мужа она нашла хорошего, а вот с папой она поссорится. «Господи, ну почему нельзя жить в мире? Прошлое уже не изменишь, а будущее испортить можно. И еще я хочу есть. Пельменей или хачапури. А еще можно беляш. Жирный, с мясом», – подумала она и повернулась к Сергею.

– Я бы что-нибудь съела.

– Да, конечно! Пойдем!

– А куда? – вдруг остановилась Аля.

И Сергей Батенин растерялся. «Действительно, куда мы можем пойти? Где мы сейчас можем перекусить? У нас дома? Нет. Она к себе пойдет? Нет, это вообще никуда не годится. Поехать куда-нибудь? До ближайшего кафе километра два. А на чем добираться – на автобусе? Можно. Но она голодная, и погода так себе…» – думал Сергей, обнимая Алю.

– Знаешь, я думаю, что мы сейчас вызовем такси и поедем в Москву. Поужинаем где-нибудь спокойно и решим, что делать дальше.

Тайны объединяют и делают сильнее. Когда они уже сидели в кафе и уплетали пиццу, все, что с ними происходило, не казалось страшным или неразрешимым. Это еще совсем недавно Аля была одна, а теперь они были вместе, а вместе им все по плечу. Так думала она. И, словно читая ее мысли, Сергей сказал:

– Я никуда не поеду и никакой грант мне не нужен. Я остаюсь в Москве. Мы поженимся и родим нашего ребенка здесь. И еще я устроюсь на работу, которая позволит нормально жить. Наука подождет. Главное теперь – ребенок.

– Знаешь, кажется, я тебя ужасно люблю! – вздохнула Аля, вытирая губы. На ее щеке остался кетчуп.

– Я тебя тоже люблю. Только мордочку вытри, поросенок ты мой.

Аля счастливо рассмеялась.

– Скажи, а когда мы папе скажем?

– Сегодня и скажем. Понимаешь, мы же с тобой независимые. У нас есть жилье.

– Это квартира твоих родителей, – напомнила Аля.

– Это уже моя квартира.

– Как?

– Так. Я не хотел тебе говорить. Я взял кредит.

– Какой кредит?! Ты собирался защищать диссертацию, и этот грант…

– Аля, я отложил все. Знаешь, я понимал, что надо подумать о том, как жить. И я собирался сделать тебе предложение. Я не мог предложить переехать в квартиру, которая принадлежит моим родителям. Я знал, что ты откажешься. Поэтому я немного поменял планы.

– А мне ничего не сказал…

– Не хотел волновать…

– Ты купишь эту квартиру у своей семьи?

– Я это уже сделал. Она – моя. Вернее – наша. Да, скромные условия. Мы с тобой привыкли жить в собственных домах. Но это только начало… У нас все будет. Помнишь, я тебе рассказывал, как наблюдал за вашей семьей. За твоим отцом. Я тогда понял, что хочу жить именно так – чтобы все любили друг друга, были внимательны и добры. И я хочу быть для своей семьи опорой. Как Олег Петрович. Одним словом, ты согласна выйти за меня замуж?

Аля вздохнула. Она не могла никак поверить в то, что услышала сейчас. Вот, оказывается, так спокойно, ничего не говоря ей, Сергей многое поменял в своей жизни. И все ради нее. Она знала, что он мечтал о научной работе, и вот…

– Я буду твоей женой. И у нас все будет замечательно. И ребенок, и дом…

– Вот и хорошо. А теперь мы едем к Олегу Петровичу.

Удивительно, что та давняя история – конфликт соседей – так повлияла на Сергея Батенина. Он, несмотря на возраст, сумел не поддаться настроению семьи, хотя поначалу полностью оправдывал отца. Но тяга к справедливости оказалась сильнее, и интуиция подсказывала, что конфликт спровоцирован поведением родителей. И, стараясь быть справедливым, он стал присматриваться к соседям. Именно это сыграло решающую роль. Кочины попали в поле его зрения в благодатный период – когда мальчишка пытался разобраться в себе, в том, что происходит вокруг. Обстановка в родном доме могла бы стать привычной, не окажись в непосредственной близости этих людей – Кочиных. Именно тогда Сергею захотелось, чтобы родители говорили спокойно, отец не орал на тихоню Мишку, а мать не ворчала при любом удобном случае. Однажды Сергей решился заговорить на эту тему.

– Мам, почему отец всегда такой недовольный? Он все время ругается. Даже когда все хорошо. И на Мишку орет. А Мишка пугается…

– С чего это ты?

– Да так… – стушевался Сергей.

– А если «так», то займись делом… На огороде их полно…

Стало ясно, что даже если мать и поняла, о чем он, то никогда не признается в этом. Наверное, ее семья жила так же, и семья его отца. Все они разговаривали громко, грубо, а иную тональность воспринимали как проявление слабости и слюнтяйства. Может быть, и Сергей вырос бы таким же. Но в его жизни случились два обстоятельства – не очень здоровый брат Мишка и соседи Кочины. Брат требовал ласковой опеки, Кочины привлекали своим образом жизни. И каждый раз, когда в родном доме бушевали эмоции, Сергей себе напоминал: «Я буду жить иначе!»