Фиона Валпи - Девушка в красном платке [litres]

– О, спасибо, месье. Кажется, мы не знакомы? Но я видела вас за работой в пекарне. – Она представилась и протянула наманикюренную руку, жеманно улыбаясь при этом.

– Очень приятно, – ответил он. – Все верно, я помощник месье Фурнье.

– Здравствуй, Элиан, – сказала Стефани, вдруг переключая свое внимание на нее. – Какой красивый платок! Я заметила, ты часто его носишь. Где ты могла раздобыть что-то подобное, ума ни приложу.

– Это от моей сестры Мирей.

– Правда? А не от одного из благодарных немецких солдат в шато?

– Нет, – твердо ответила Элиан, отказываясь поддаваться на провокацию. – Мирей получила его от благодарного клиента в Париже и подарила мне на день рождения.

– Понятно, – рассмеялась Стефани резким неискренним смехом. – Интересно, а этот клиент был мужчина или женщина? И как поживает милая малышка, которую твоя мать так заботливо взяла к себе? Должно быть, уже подрастает.

Почувствовав, как Франсин напряглась от злости, Элиан спокойно улыбнулась Стефани.

– Да, Бланш теперь чувствует себя очень хорошо. Она веселый ребенок, но неплохо умеет настоять на своем.

Стефани презрительно фыркнула, а затем протянула банку варенья обратно Жаку, вновь переключая на него свое внимание.

– Не будете ли вы так любезны, месье, чтобы поставить это обратно? – беззастенчиво захлопала она ресницами. – Просто банку меда, пожалуйста, Элиан. – Стефани окинула взглядом Франсин, нарочно задерживаясь на желтой звезде, приколотой к ее блузке. Потом убрала мед в корзинку и еще раз протянула руку Жаку. – До новой встречи, месье, – и быстро удалилась, на ходу приглаживая свои блестящие черные волосы.

– Ну, до свидания, Элиан, Франсин. – Жак улыбнулся им обеим. Но только он собрался уходить, к нему спешно приблизилась секретарша мэра.

– Доброе утро, месье Леметр. Я принесла ту газетную статью, о которой вы недавно спрашивали. Надеюсь, она покажется вам интересной.

– Вот спасибо, мадам. Это невероятно любезно с вашей стороны, я очень благодарен. Уверен, она мне понравится. – Он взял у нее свернутую газету и сунул под мышку. – Доброго утра, дамы.

После этого он быстрым шагом пересек площадь, решительно направляясь к двери своей маленькой квартирки над пекарней.

На следующий день, в воскресенье, Элиан вместе с Бланш, которая теперь была крепкой девочкой двух с половиной лет, кормила кур. Девочка смеялась, когда петух хлопал крыльями в попытках проявить свою власть, а курицы не обращали на него внимание и продолжили суетливо рыться в земле. Они обе удивились, заметив, что Жак Леметр спускается вниз по проселочной дороге в сторону мельницы.

– Доброе утро, Бланш, Элиан. Ваши родители и Ив дома? – спросил он, подойдя ближе.

– Конечно. Входите, пожалуйста. – Проводив Жака внутрь, Элиан предложила ему сесть за стол и отправилась искать остальных. – Они идут, – сказала она, вернувшись. – Будете что-нибудь? Боюсь только, кофе у нас теперь из желудей. Но есть травяные отвары – вам липу или мелиссу?

Он выбрал липовый чай и стал вдыхать летний аромат засушенных цветков, которые Элиан залила кипятком и оставила завариваться. Она тоже села и посадила Бланш на колени. Жак наблюдал, как они играют в ладушки, а Бланш хихикает, каждый раз требуя еще и еще.

Когда вошли ее родители, Элиан взяла Бланш на руки и поднялась, намереваясь оставить их наедине, но Жак жестом предложил ей снова сесть.

– То, о чем я буду говорить, касается вас всех, – сказал он с мрачным выражением лица. – А, бонжур, Ив. – Он поднялся пожать вошедшему Иву руку, похлопывая его по плечу жестом, который свидетельствовал о более близкой дружбе между ними, чем предполагала Элиан.

– Я получил копию списка, – продолжил Жак без предисловий. – Всех евреев, зарегистрированных в коммуне Кульяк, приказано собрать для депортации в лагеря на востоке. Это часть обширной программы, которая будет действовать на всей оккупированной территории.

Элиан изумленно ахнула и, сама того не замечая, так крепко обняла Бланш, что девочка начала извиваться и протестовать.

– В этом списке есть несколько ваших друзей и соседей. – Жак встретился взглядом с Элиан.

– Франсин, – прошептала она, и, несмотря на теплый день, ее пробрал озноб. Жак кивнул.

– Она и еще два человека тут недалеко. Мы пытаемся связаться с остальными из списка, чтобы их предупредить. – Он замолчал и взглянул на Ива. Тот кивнул.

– Просто скажи, кто. После обеда я встречаюсь с другом, чтобы покататься на велосипеде. Мы выберем дорогу так, чтобы проехать мимо. – Пока Ив говорил, Элиан смотрела на него с изумлением. Кажется, ее братишка неожиданно вырос и превратился в почти незнакомого ей человека.

– Спасибо, Ив. У нас очень мало времени. Но помни – не рисковать.

– Не беспокойся. Я знаю, что делать.

– Что касается Франсин и остальных двоих, – продолжил Жак, оборачиваясь к Гюставу и Лизетт, – мне удалось связаться с проводником, который доставит их в безопасное место. Оттуда их отправят дальше через других агентов. Но нам нужно переправить их через реку и часть патрулируемой территории. В последнее время немцы повысили там охрану, так что это опасно как никогда.

Гюстав бросил взгляд на Лизетт, которая все это время слушала, опустив голову.

– Мы можем переправить их через плотину, – сказал он, – но как они доберутся до места встречи?

Лизетт намеренно не стала отвечать на взгляд мужа и вместо этого посмотрела на Жака.

– Только у меня есть разрешение, с которым можно проехать в неоккупированную зону. И так совпало, что у меня есть пациентка недалеко от коммуны Ле Лев. По правде говоря, мне давно пора навестить мадам Деклан. Когда вы собираетесь ехать?

Жак потянулся вперед и сжал ее руки, которые она, словно в молитве, сложила на столе перед собой.

– Спасибо, Лизетт. Мы не стали бы просить, если бы был другой выход. Но придется действовать быстро. Сегодня.

– Значит, неотложный визит. Я уверена, что мадам Деклан будет рада меня видеть, она рожает первый раз и очень волнуется. У меня есть лекарства, которые нужно ей отвезти. – Лизетт улыбнулась, высвобождая свои руки и вставая из-за стола. – Ничего необычного. Давайте сделаем то, что должны.

– Стойте! – Гюстав сделал шаг вперед и схватил ее за руку. Голос у него сорвался. – Лизетт, я не могу позволить тебе пойти на это. Риск…

Она мягко положила ладонь на его руку и улыбнулась, хотя за этой улыбкой и скрывалась грусть.

– Ты знаешь, Гюстав, я всегда хотела жить как обычно, насколько возможно игнорируя войну, стараясь только помочь своим родным и своим пациентам безопасно ее пережить. Но каждый день я задаю себе одни и те же вопросы. – Она посмотрела на плотину за окном. – Когда человек переходит черту? Что требуется для того, чтобы это сделать? Чтобы была под угрозой твоя страна? Твой образ жизни? Дома соседей? Или собственный дом? Чтобы опасность нависла над твоими друзьями? Или твоими детьми? – Она снова повернулась к Гюставу. – Каждому из нас придется принять решение. Победим мы в этой войне или проиграем, нам придется жить с последствиями этих решений. Я спросила себя: «Что будет у тебя на совести, когда все это останется позади? Каким будет твое решение, когда ты окажешся на перепутье?» Ну, я на этом перепутье сейчас. И я свое решение приняла. Как и вы все… – она обвела взглядом Элиан, Ива и Жака, – сделали до меня.