Сара Пэйнтер - Язык чар [litres]

– Арчи! – Хелен соскочила с дивана и устремилась к своему любимцу. – Где он был?

– Под кроватью. Вам бы надо там убраться.

Счастливая Хелен протянула руки.

– Бедняжка. Иди ко мне.

Гвен шагнула навстречу и убрала руку с ошейника. Арчи еще раз лизнул ее напоследок и качнулся к Хелен, которая поймала его и прижалась лицом к мягкому меху.

– Какой глупыш. Что ты делаешь? Почему не подал голос? – Она подняла голову. – Не понимаю. Почему он не вылезал? Я ходила по всему дому, звала его.

Гвен протянула руку, чтобы почесать Арчи за ушами, и в тот же миг в голове у нее вспыхнул образ, сопровождаемый всепоглощающим ужасом. Синие треники. Растерянная, она посмотрела на Хелен, а потом опустила глаза и увидела черные ботильоны на невысоком каблуке.

– Кто носит синие тренировочные брюки?

Хелен вскинула брови.

– Кристофер. Но его сейчас нет и… Не может быть. Его не было здесь несколько дней. К тому же Кристофер души в Арчи не чает.

Гвен пожала плечами.

– Я говорю вам то, что видела.

Лицо у Хелен затвердело.

– В чем вы обвиняете моего сына?

– Я лишь говорю вам, что напугало Арчи. Обувь Кристофера.

– Убирайтесь из моего дома.

– Я хотела бы получить обещанную плату, – чувствуя себя последней стервой, сказала Гвен.

Хелен швырнула ей бумажки.

– И не смейте нигде повторять то, что сказали здесь сейчас. Никому.

Кэм взял Гвен за локоть.

– Идем отсюда.

Они вернулись к дому, и Кэм оставался в машине, пока Гвен шла по тропинке. Она воспользовалась даром у него на глазах и вот что получила. Тем не менее Кэм дождался, пока она войдет, и только потом развернулся и уехал. Но это потому, что он приличный, воспитанный человек, а не потому, что он питает какие-то чувства .

16 июня

Лили Томас переехала в старый дом своего отца, за углом. В этой девочке есть что-то завистливое. Мне даже пришлось подарить ей один из моих лучших кустов лаванды. Не знаю почему, но так бывает часто.

Гвен толкнула калитку и прошла по противоестественно аккуратному садику к дому Лили. На посыпанном аккуратно разровненным пурпурным гравием участке чахли несколько жалких кустиков. У передней двери, в большом горшке из красной обожженной глины, красовалось изящно подрезанное деревце с белым ярлычком на ветке. В сравнении с домом напротив – который мог похвастать детской «паутинкой» на заросшей лужайке и несколькими сломанными игрушками – сад Лили казался почти стерильным.

Гвен нажала кнопку звонка, и дом отозвался божественной мелодией колокольчиков.

Дверь открыла Лили, лицо которой при виде Гвен заметно поскучнело. Дверь даже двинулась в обратную сторону.

– Я очень-очень сожалею, – быстро сказала Гвен.

Лили – она была в бледно-зеленой шелковой блузке и модных серых брюках – скрестила руки на груди, подняв уровень враждебности на еще один пункт.

– Надо было сразу же и сказать, а я не сказала, сама не знаю почему. – Эта задача – помириться и наладить отношения с соседкой – стала вдруг отчаянно важной. С первого дня возвращения в Пендлфорд Лили была добра и приветлива с ней, но лишь после стычки с Руби Гвен поняла, насколько ценно и важно, когда в этом богом забытом месте есть кто-то, кто заботится о тебе. Она протянула пакет: – Я с подарками.

– Тогда уж входи. – Лили повернулась и шагнула в короткий коридорчик.

Гвен закрыла дверь и последовала за ней. Стену украшала огромная картина с изображением белого единорога, гриву которого расчесывала жеманная блондинка в длинном белом платье. Фоном сцены служил пламенеющий оранжевый закат и полная радуга. Картина с единорогом должна была бы подготовить гостью к гостиной, но увиденное так поразило Гвен, что она едва не выронила пакет.

Сияющие золотые рамки заключали в себе картины с изображением единорогов, повсюду стояли их фигурки. Крылатые единороги, белые единороги, розовые единороги, единороги с девушками-наездницами на спинах, фарфоровые единороги с хвостами и гривами из настоящих волос, хрустальные единороги, преломляющие солнечные лучи. Столешницу из матового стекла на кофейном столике поддерживали четыре вырезанных из дерева единорога с выкрашенными серебряной краской рогами. Куда бы ни повернулась Гвен, на нее отовсюду смотрели огромные единорожьи глаза.

Лили опустилась на краешек кресла.

– Можешь сесть.

– Спасибо. – Пару креслу составляла бледно-голубая софа с тремя подушечками, украшенными вышитыми золотом единорогами. Гвен сильно сомневалась, что сумеет поместить свою филейную часть так, чтобы не сдвинуть подушечки, но, с другой стороны, такого рода неловкость вряд ли могла считаться тяжелым, заслуживающим общественного порицания проступком. Меньше всего ей хотелось, чтобы Лили интерпретировала ее неосторожность как комментарий к декору гостиной. В итоге Гвен сделала выбор в пользу металлического стула на тонких, паучьих ножках, стоявшего у круглого, со стеклянным верхом, столика в обеденном уголке, изо всех сил надеясь, что на самом деле он крепче и надежнее, чем выглядит.

– Что я могу для тебя сделать? – Заданный подчеркнуто вежливым тоном вопрос прозвучал резче самой звонкой пощечины. Гвен сглотнула.

– Извини, если обидела. Просто забыла упомянуть, что жила здесь раньше, потому что…

– Меня это не касается, – перебила Лили.

– Я хотела начать заново. Знаю, звучит глупо, но я не хотела ставить тебя в неловкое положение.

– Ты и не поставила, – сдержанно сказала Лили. – Что в пакете?

Прежде чем Гвен успела объяснить, что не нашла книжку с рецептами Айрис, но испекла в подарок кекс, в дверном проеме появился мужчина, на котором не было ничего, кроме полотенца. Блондин. Довольно привлекательный и определенно знающий, как достичь нужного эффекта.

– О, не знал, что у нас гости.

– Извините. – Гвен с опозданием отметила, что уже не сидит, а стоит. – Я не… Я уже ухожу.

– Если из-за меня, то не стоит. – Прислонившись к дверному косяку, незнакомец скользнул по ней оценивающим взглядом, будто она тоже была не вполне одета.

– Это Райан, – вмешалась Лили. – Он журналист, так что будь осторожна, не сболтни лишнего.

– Эй. – Райан сделал обиженное лицо. – Думаешь, у меня тут диктофон спрятан? – Он с ухмылкой коснулся рукой полотенца.

– Точно. Ну…

– Так ты ее новенькая приспешница?

– Что? – Гвен хотелось уйти. Лили всем своим поведением демонстрировала враждебность, тогда как Райан, казалось, испускал феромоны. Мышцы на груди слегка подрагивали, словно он подсознательно играл ими.

– Выглядишь точь-в-точь как надо. Волосы растрепанные. Нервная. – Райан поднял руки, изобразив пальцами объектив фотоаппарата.