Наталья Нестерова - Гости съезжались на дачу

– Нет, Александр Петрович, это ко мне рэкетиры пожаловали. Якобы им дача принадлежит. Бред, конечно. Они войдут в дом только через мой труп.

– Что такое труп, бабушка?

Алла Дмитриевна не успела ответить. Как вдруг Александр Петрович взял под козырек:

– Задача понятна! – повернулся и поспешил на выход.

По пути он заглянул на участок Дуни и призвал помощь. Дома из гардероба с одеждой, которую они лет тридцать уже не носили, достал ружье. Со дна сундука со стратегическими запасами круп и макарон вытащил коробку с патронами.

Его жена, Ольга Егоровна, комментировала эту суету отрывистыми характеристиками: «Совсем сдурел! Пень плешивый, чего ты надумал? Уймись, холера!», но и любопытство выплёскивалось: «Да чего стряслось? Да против кого ты с ружжом-то?»

В молодости муж был бешен, спор на расправу и, как все горячие парни, охоч до девок. Намучилась с ним. Однако, наступив на горло женской гордости, приобрела женскую мудрость и сумела направить энергию мужа на хорошее дело, сельскохозяйственное. Внучке рассказывала с примерами и подробностями. Дочке не с руки было, та сама папочкиным выкрутасам в детстве была свидетельницей. Алёна, внучка золотая, сказала, что ей удалось суб-ли-ми-ровать дедушкин потенциал. Мудреное слово не сразу запомнилось, значило «перенаправить». Слово очень нравилось, прям как награда, орден, пусть на грудь и не повесишь.

Мужа шпыняла:

– Я тебя, ирода, уж су-бли-бировла, су-блибировла, а ты пень пнем!

– Оль? – затихал муж. – Ты чего су-бли-бли?

– Ничего! Ограду поправь, который день прошу! – загадочно отвечала.

И все-таки она, стыдно признаться, скучала без его бешенства, без буйного взгляда, без волос дыбом, как под электричеством, без рывков тела – напролом, не удержите.

Не отобрала у Сашки ружье и патроны! Не застыла в дверях: «Не пущу!» Поспешила следом, любопытной сорокой полетела.

Алла Дмитриевна мысленно велела себе: «Волю – в кулак!» – примирительно улыбнулась и постаралась говорить со снисходительностью человека, обладающего властью и не скрывающего свои возможности. Иногда уверенный натиск действует эффективнее кулаков. Ей ли не знать.

– Начнем с начала, не возражаете? Итак, вы утверждаете, что данные владения имеют других собственников. Это должно быть подтверждено соответствующими документами регистрации прав, судебных решений и так далее. Кроме того, исполнение решений, насколько я знаю, осуществляет судебный пристав.

Он выслушал ее, нахально ухмыляясь. Демонстративно выплюнул резинку и отправил новую в рот. Мелкие жвачные движения его губ и щек раздражали Аллу Дмитриевну безмерно. И он это видел.

– Все документы имеются, – вытащил из кармана пластиковую папку, сложенную вдвое, покрутил перед носом Аллы Дмитриевны. – В том числе вызовы в суд, на которые вы не являлись.

– Не было никаких вызовов!

– А квитанции заказных писем имеются. Чего там еще? Судебный пристав? Так я и есть он самый.

– Ваше удостоверение!

– Пожалуйста! – сунул ей под нос «корочки» и быстро убрал.

– Минуточку, я сфотографирую, – полезла за сотовым телефоном.

– Щас, разбежалась! Может, тебе еще и отпечатки пальцев?

Надо было просто смириться и уехать. Собрать вещи, пообещать Мотику, что заедут в придорожное кафе, где пекут потрясающе вкусные пончики. Это было бы не бегство, а стратегическое отступление. Как говорила психотерапевт ее приятельнице? Уперлась в стену – развернись, ищи другие пути, они обязательно найдутся. Алла Дмитриевна так не могла, она лезла на стену, штурмовала, взрывала. В данной ситуации, ради внука, смогла бы, но неожиданно пришла подмога: шкафоподобный сосед Ангел и еще двое мужчин. Один из породы советских итээровцев, второй – из, опять-таки советских, диссидентов от культуры. Все престарелые, и каждый по отдельности, вероятно, не был бы особо интересен, но вместе они почему-то представляли силу. Алла Дмитриевна затруднялась дать определение этой силе, но она была. Как данность. Как вера.

Следом за Ангелом с компанией шла Дуня. Прелестная девушка, струнная. В том смысле струнная, что походит на редкую виолончель, немую без талантливого исполнителя. С мужем разводится? И правильно. У него определенно отсутствует музыкальный слух.

Петрович с берданкой или двустволкой, словом, с ружьем. За ним катится жена Ольга… как ее?.. Егоровна. Катится, потому что круглая, а ножки коротенькие.

Теперь она не одна. А как же Мотик? Что Мотик? Тысячи детей, его предков, видели войну, пережили Ленинградскую Блокаду, землетрясения, смерть близких, матерей. Может, современным детям и не хватает испытаний. У Мотика даже отец непьющий. Переживет Мотик.

Судебный пристав со жвачкой, увидев делегацию, напрягся, но не испугался. Позади вновь прибывших шли его люди с клетчатыми сумками.

– Дед! – обратился он к Александру Петровичу. – С оружием аккуратнее. Заряжено?

– А то!

– Здравствуй, соседка! – поздоровался Ангел. – Заглянул к тебе по-свойски, а у тебя гости?

– Нежданные и нежеланные, – ответила Алла Дмитриевна. Она присела, погладила внука по голове. – Иди в дом, можешь поиграть на планшете.

– Десять минут? – обрадовался Мотик.

Бабушка не любила, когда он играл на планшете или долго смотрел мультики. Сердилась на маму и папу, что позволяли, говорила, что они ленятся с ним заниматься, что он, Мотик, стоит прилипнуть взглядом к планшету, становится выключенным из нормальной жизни. Из этого можно было сделать вывод, а в пять лет дети уже умеют делать выводы, что все хорошее ненормальное и не всем нравится.

– Даже двадцать минут, – улыбнулась Алла Дмитриевна и легонько подтолкнула внука к дому.

Пока за ним не закрылась дверь, все молчали, единодушно признавая, что ребенку тут не место.

– Господа! – выплюнул жвачку судебный пристав. – Все происходит по закону. Никакого кипежа. Давайте по-хорошему? Очистите территорию!

Он говорил, улыбаясь, но явно угрожал, кивком отдал приказ «новым хозяевам», те опустили сумку на землю. Галя и Харя, чтобы их контролировать, сделали несколько шагов в сторону и слегка развернулись. Тактика их детских драк, когда Ангел орал: «Держите тыл и фланги», – а сам лез напролом в гущу врагов и размахивал кулаками направо и налево. Это было сто лет назад. Галя и Харя переглянулись: не наигрался в детстве. Происходящее им не нравилось, но то ли из-за выпитого, то ли от радости встречи стал проклевываться давний детский кураж: мы сейчас их сделаем!

– По закону будем разбираться в суде, – сказала Алла Дмитриевна.

– Совершенно верно, – подал голос Галя, он еще надеялся решить все миром. – Позвольте ваши документы!

– Что надо, она уже видела, – дернул головой судебный пристав в сторону Аллы Дмитриевны. – Выметайтесь!